«Стамбул – город контрастов». Совсем недавно мы побывали в Грушке, что в двухстах километрах от Тирасполя, и вот отправляемся на Ближний Хутор, село, буквально сливающееся со столицей.
Наш проводник – подвижник, краевед, ветеран труда Федор Олейников, человек-эпоха. Отец был первым председателем сельсовета в послевоенные годы (занимал пост на протяжении 27 лет). Жизнь Олейникова-младшего также неразрывно связана с родным селом. В 90-е Федор Федорович работал заместителем председателя сельсовета, имел несчастье застать период, который последовал сразу за развалом великой страны. Судить о том, что принесла сельчанам советская власть, как жили «при Советах» и что за этим последовало, респондент, следовательно, способен не понаслышке.
Тут надо сказать, что Федор Федорович – идейный противник антисоветчиков. Он сам видел и от отца знал, через какие преобразования прошло село, как изменился его облик в сравнении с дореволюционным. Олейникову хорошо известно, какие это были люди – поколение настоящих коммунистов, бескорыстно, самоотверженно боровшихся за народное благо. Работали на чистом энтузиазме, за идею, рассказывает Федор Федорович. И был виден результат: колхозы, жилые дома, школы, детсады, Дома культуры… в каждом селе. Много ли появилось сельских ДК, больниц, школ за последние годы на постсоветском пространстве? А ведь во всё это вложен труд вот таких энтузиастов, понятия не имевших, что значит «жить для себя».
Когда же мы научимся, задается вопросом респондент, не подвергать всё очернению, а извлекать уроки из истории, делать выводы.
В настоящее время в краеведческих кругах обсуждается вопрос, где в Тирасполе похоронены участники гражданской войны. На Ближнем Хуторе могут точно сказать, «где». Вместе с Федором Федоровичем и учителем географии (ныне – на заслуженном отдыхе) Натальей Тимофеевной Гейне, активно занимающимися поисковой работой, мы побывали на сельском Мемориале Славы. Здесь покоится прах героев, освобождавших край весной сорок четвертого. Здесь указаны имена воевавших сельчан. Здесь же похоронены одиннадцать безымянных красноармейцев, расстрелянных в 1919 году белополяками.
Судьба самого Мемориала непростая. В начале 90-х, когда рушилась «система ценностей», была попытка, как нам рассказали, заменить скульптуру воина с автоматом на ангела с крыльями. Но эта идея не получила поддержки среди жителей Ближнего. Категорически против высказались ветераны, коих оставалось тогда ещё немало. В настоящее время, слава Богу, такая инициатива вряд ли возникнет. Воина с автоматом никто не тронет (а если охота поставить ангела, так неужели не найти другого места?). Сам Мемориал приведен в порядок, отреставрирован, энтузиасты собирают информацию о героях, уточняют выбитые на плитах списки погибших и умерших уже в послевоенное время.
Ближнему есть кем и чем гордиться. В самом селе в годы фашистской оккупации действовала подпольная группа, о которой рассказывается в книге Е. Ломанченко и Ю. Феча «На смерть ради жизни». Подпольщиком был и сын расстрелянного Богуна-Добровольского Илларион Богун. Тоталитарный режим лишил его отца. Но Илларион, у которого были основания мстить, не только не перешел на сторону врага, но и активно, не щадя жизни, боролся с захватчиками.
Как-то так вышло, что разговор о Ближнем (который, разумеется, не исчерпывается этим очерком) мы начали не с описания природы, живописных окрестностей, а с «соли земли», людей.
Но это вовсе не значит, что красивых мест поблизости нет. Вот что, к примеру, пишет о Ближнем Хуторе иерей Петр Днестровский: «Тишина окутывает по утрам предместье Тирасполя, пологую долину, разделенную посредине маленькой речушкой… Всюду красивые, добротные дома, ухоженные сады и огороды, огромный карьер, дно которого заполнилось родниковой водой, – всё это радует глаз».
Взгляд батюшки отличается некоторой идилличностью, но всё же стоит самим осмотреть окрестности, выбрав для этого наиболее высокую точку – обрыв, откуда открывается вид на Колкотовую балку, геологический памятник общеевропейского значения. Пейзаж и сам объект природно-заповедного фонда произвели на нас большое впечатление. Памятник четко локализован, вызывает ассоциации с каньоном и считается перспективным в плане развития туризма. Легко представить здесь «Парк ледникового периода» (по аналогии с «Парком юрского периода»). Но, конечно, представить проще, чем организовать.
Местные жители пасут над обрывом коз. Пастухи, Ирина и Олег, с которыми мы познакомились, говорят, что уже привыкли «ходить по краю» и почти не замечают эффектной, фотографичной панорамы, хотя нет-нет, да и заглядится человек вдаль, задумавшись о чем-то своем…
А вот поднимаются в гору по каменистой тропке бабушка с внучкой. «И так каждый день, – спрашиваем, – на своих двоих?». «Ничего, – отвечают путники, – не жалуемся. Для здоровья полезнее».
Вместе с Федором Федоровичем мы побывали у одного очень активного, несмотря на годы, человека (вот оно, поколение!), старожила Георгия Ефимовича Бритова. Служил во флоте, до сих пор подтянут, интересуется политикой, обладает прекрасной памятью, постоянный читатель газеты «Приднестровье». И, к слову, большой ценитель поэзии Игоря Ростиславовича Ильина, стихи которого хозяин дома читал нам по памяти.
Одна из встреч на Ближнем спонтанно произошла уже на обратном пути. Замечу, что настроение у нас к тому времени ухудшилось: на одном из двухэтажных зданий, прямо поверх советской мозаики была помещена современная вывеска, нечто несуразное, на английском (видимо) языке. Вопрос: зачем было непременно портить мозаичное изображение, выполненное на куда более высоком художественном уровне и вдобавок имеющее историческую ценность? Почему, если уж так необходимо, не поместить вывеску рядом, как того ангела?
Но вот другая, радующая глаз картина: с занятий возвращаются школьники, счастливые, веселые… Вот для кого нужно сохранить историю, всё лучшее, что перешло к нам по наследству, вот за кого стоит побороться, оберегая в детях чувство прекрасного.
Что касается впечатления от поездки, могу сказать: Ближний, на мой взгляд, достаточно непростое для восприятия село. Здесь не так много пасторалей, эффектных видов, значительно меньше, чем, скажем, на приднестровском севере. Территория плотно застроена, урбанизирована. Село не имеет четкой, визуальной границы с городом, воспринимается скорее как пригород. Восхищаться красотой Ближнего сегодня, думаю, дано не каждому, как и любить ближнего.
В завершение позволю себе ещё раз прибегнуть к цитате из статьи иерея Петра, написанной без малого двадцать лет назад: «Нет ничего сложнее, чем принять родных тебе людей в твоем родном селе как свою судьбу. Но скажи себе: мое село – самое прекрасное, в нем живут и трудятся честные и порядочные люди, а традиции и нравы закладывались достойными предшественниками. Цени то, что имеешь, развивай доставшееся от старших поколений».
Николай ФЕЧ.
