Который раз перед 23 февраля, когда вижу суету на улицах, в магазинах, вспоминаю одну далекую и близкую сердцу историю. Точнее, эпизод из той беспечной, тогда еще во многом непонятной, но счастливой жизни подростка.
Накануне праздника вечером мы с братьями и отцом сидели в уютной скромной комнате с крохотным телевизором «Рекорд» и бархатными портьерами на окне. Она часто мне вспоминается. Наверное, это ностальгия, которая почему-то все чаще стала меня посещать. В этой комнате было все: и спальня, и кухня, и здесь мы, школьники, готовили свои уроки. На днях мне приснился отец. Мы смотрели друг на друга, и мне так дорого было его родное лицо. Я спросил его, почему тогда мы жили скромно, а нам было хорошо? В ответ услышал: потому что тогда вся жизнь была впереди.
Мы сидели за столом, перед каждым из нас была книга (мама купила заранее для подарка) и писали под диктовку отца: «Дорогой незнакомый солдат! Поздравляю тебя с Днем Советской Армии и Военно-Морского Флота! Желаю крепкого здоровья, успехов в боевой и политической подготовке и скорейшего возвращения домой». Эти слова, кажется, я запомнил на всю жизнь. Мы старались, выводили каждую букву. И вдруг я делаю ошибку (ну надо же – в собственной фамилии!). «Бери другую, – сказал отец, – и будь внимательнее, а эту оставишь себе». Так и осталась книга у меня, напоминая тот случай и детство.
А на следующий день утром мы всем классом поздравляли воинов подшефной части с 23 февраля. К школе подъехал автобус защитного цвета с кабиной, как у грузовика. И мы направлялись к «законспирированному» гарнизону. Всю дорогу слушали инструктаж нашей молоденькой пионервожатой. Она старалась казаться взрослой, серьезной, но это у нее не всегда получалось. Когда подъехали к воротам части и нас встретил молодой офицер, она почему-то ему улыбалась.
На плацу стояла шеренга солдат. Шел снег. Жгучий, колючий ветер кружил его и опускал на землю. Надо было торопиться – все предвещало пургу. По команде пионервожатой, заранее «разобрав» по договоренности между собой солдат, мы побежали им навстречу. На полпути к своему солдатику я, споткнувшись, упал. Мой подарок – книга, обернутая в целлофан, и пачка конвертов – лежали рядом с ранцем. Чуть поодаль – валенок, который непонятно как сполз с ноги. Я стряхнул с шубки снег, обул валенок и стал собирать разбросанное, то и дело поглядывая на своего избранника. Наконец приблизился к нему. Что-то пытался говорить, а он уже обнимал меня. Такой молоденький, стеснительный. Я видел, как по его щеке медленно покатилась слеза. Я недоумевал: такой взрослый, а плачет.
«Пап, а разве бывают солдаты, которые плачут? Их за это не наказывают? Ведь у них есть винтовки, танки, пушки, а они такие слабые», – спросил я отца вечером. Рассказал о молоденьком солдате, который, принимая от меня подарок, вытирал рукавом шинели слезу. Папа тогда улыбнулся: «Это совсем другая, сынок, слеза. Сердечная. Он дом вспомнил, родителей, невесту, может, такого, как ты, брата. Он был тронут твоим вниманием, понимаешь…».
Тогда я этого не понял и не мог понять. Как и не предполагал, что спустя много лет я испытаю непонятное, щемящее чувство, держа в руке случайно найденную книгу. Ту самую из детства, которую я оставил себе на память, понятно, по какой причине… Еще раз читаю эту надпись: «Дорогой незнакомый солдат! Поздравляю тебя с Днем Советской Армии и Военно-Морского Флота…». Ну надо же, допустил ошибку, и она теперь стала поводом для воспоминаний и написания этой заметки.
АЛЕКСАНДР АТЛАНТ.