Новый год случился! Обычно такое странное ощущение возникает после его наступления – обманчивая необходимость в инерционном движении, конец суете, некая пустота и, наконец, успокоение. Замедленный ритм жизни. Подарки вручены, остатки от празднично накрытых столов перекочевывают на завтраки и обеды. Наконец, можно спокойно посмотреть телевизионные программы, прогуляться по городу, вступившему в новый год, и побыть наедине с семьей. В это не менее прекрасное время, чем время самой подготовки к Новому году и его празднования, сотрудники газеты «Приднестровье» продолжают вспоминать, как это было в их детстве. Как ждали, отмечали, готовились. О чем мечтали. Что осталось в памяти, быть может, обрывками, которые складываются в додуманные нами окончательные пазловые картинки. Но непременно такие яркие картинки, потому что они из детства, в которое так хочется порой вернуться. В которое возможно вернуться в наших воспоминаниях. Когда мы наперебой рассказываем друзьям и родным о своем детском Новом годе, а отовсюду то и дело слышится: «А помнишь?!».
Любовь Федорова,
корреспондент
Новый год – самый ожидаемый праздник. За несколько дней до торжества бабушка на кухне с самого утра готовила множество вкусностей – сдобную выпечку. Вся прелесть заключалась в том, что ароматные пышные рулеты выпекали именно в печке. Вкус их не сравнить ни с чем! В село к Новому году привозили мандарины и апельсины – в другое время сельские детишки и думать о них не могли.
Почему-то запомнился один Новый год, когда к нам в гости приехала моя тётя и привезла настоящий «Киевский» торт. Мама его вынесла в самую холодную комнату до наступления праздника. Раз попробовав лакомство, я уже не могла остановиться. Дожидалась, когда вокруг никого не было, тихонечко пробиралась к заветному тортику и кусочек за кусочком поедала его, понимая, что всё откроется, что так нельзя…Но совесть моя была подкуплена этим чудесным вкусом. Кстати, до сегодняшнего дня, бывая в Киеве, не могу себе отказать в этом удовольствии – поесть знаменитый торт и вспомнить вкус детства.
В школе на уроках труда мы готовили украшения к ёлке. Мама покупала красивую цветную бумагу, и у меня получались самые красивые бумажные гирлянды. Правда, снежинки выходили из-под моих ножниц каракатицами, до сих пор не могу осилить премудрость их создания. Но зато сколько на моей живой ёлке, которую папа приносил из магазина, было ватного снега! Множество игрушек, некоторые из них до сих пор сохранились, я с огромным удовольствием цепляла на ёлку. Запомнилась фигурка в скафандре космонавта Валентины Терешковой, которую почему-то продавали в качестве елочного украшения!
Веры в Деда Мороза у меня особой какой-то не было, и подарков не ждала. У нас в семье не принято было подарки именно к этому дню дарить. Но ожидание чуда до сегодняшнего дня осталось! Спустя много лет своему ребёнку я всегда делала подарки, чего у меня в детстве почему-то не было в новогоднюю ночь.
Новый год – это моя семья за столом, любимые люди, многих из которых сегодня нет со мной. Это особый запах елочной хвои и мандаринов. Это особая душевная теплота, которая связывала нас, сидящих за одним столом, живущих одной большой семьей.
Школьные утренники запомнились …неуёмной фантазией моей мамочки. Она обожала – и у неё это замечательно получалось – готовить мне новогодние карнавальные костюмы. Чего, кстати, терпеть не могла я. Кем мне только ни пришлось быть… И Белой Берёзкой (водили хоровод под песню «Во поле берёзка стояла»), и Ночью, и Королём из сказки «Золушка», и Музыкальным Ключом. Когда готовился костюм, к этому подключалась вся семья: папа вырезал звёзды, мама шила платье, бабушка искала в сундуке подходящую для Ночи чёрную шаль, дедушка обеспечивал нас конфетами, фольга из фантиков которых шла на звёзды и месяц. Искали стихи для чтения Деду Морозу, причём они должны были соответствовать тематике костюма.
Из того далёкого детства осталось ожидание чего-то в новогоднюю ночь необыкновенного, и… волшебный запах мандаринов и ёлки. Но уже никогда не вернуть самого беззаботного детства, где ты окружён вниманием и любовью родных людей, не вернуть и их, давно ушедших. А жизнь продолжается, я смотрю на свою маленькую внучечку и вижу, как она чувствует, понимает приближение праздника: ёлка в огнях, Деды Морозы в витринах магазинов, мама, хлопочущая на кухне. Всё так же, как много-много лет назад, когда её бабушка была маленькой и с замиранием сердца ждала новогоднего чуда.
Никандр Елагин,
почётный работник СМИ ПМР
Время как-то стёрло из памяти яркие ощущения праздника. Моё детство проходило в глухой среднерусской деревеньке, в трудное послевоенное время. Но хорошо помню, как мы наряжали ёлку: из лоскутков ткани и ваты мастерили Деда Мороза и Снегурочку, разных куколок, из разноцветной бумаги вырезали снежинки, звёздочки, коней, верблюдов. Клеили гирлянды, мастерили кораблики, замысловатые сетки и цепи… Нас в семье было пятеро, мы рассказывали друг другу стихи и водили хоровод вокруг ёлки под известную песенку «В лесу родилась ёлочка…». Время было голодное, не до сладостей… Но мама всегда для всех сохраняла по кусочку колотого голубоватого сахара-рафинада, завёрнутого в фольгу. Когда утром мы находили под ёлкой кусочки сахара, мама разводила руками и говорила: «Проспала я, дети, ночью кто-то приходил с подарком, то ли Дед Мороз со Снегуркой, то ли хитрая Кума-лиса. Но вот ватрушки, дети, точно от меня!» – и она подавала на стол с пылу с жару из печи большую сковороду с традиционной румяной ватрушкой, разрезала её на кусочки и угощала ими с охлажденным коровьим молоком…
В те годы накануне праздника мы желали, чтобы не было войны, мы через неё только что прошли. На сердце были незаживающие раны. Потому мы загадывали всей семьёй, чтобы вернулся отец, пропавший без вести в войну. Мать до последнего верила в его возвращение и этому научила нас…
Верил и в Деда Мороза! И сейчас я в таком возрасте, что хочется верить вместе с внуками (а у меня пять внуков и внучка) в чудеса с Дедом Морозом и Снегурочкой. При всех наших трудностях мы сейчас имеем возможность сделать настоящий праздник для наших внуков и порадовать их подарками от… Деда Мороза.
Садиков у нас не было. А школьные утренники запомнились своими наивными, но сотворёнными от души и своими руками маскарадными костюмами: под скромно украшенной ёлкой пели и танцевали в хороводе пираты и мушкетёры, бабки-ёжки и красные шапочки, зайчики и медведи, лисички и мухоморы… А маски! Предмет особой фантазии. Как тут не скажешь: голь на выдумку хитра! Сегодня всё это можно купить, но у нашего творчества осталась особая цена. Потому и помнится!
Мой Новый год – это прежде всего моя большая дружная семья, где со временем все определились и вышли в люди благодаря матери-героине. И крепкий мороз! И огромные сугробы снега! Ступаешь валенками на снег, и раздаётся такой хруст, что, кажется, от твоего сердца до середины Земли достаёт. И такая ни с чем не сравнимая радость! Это чувство я испытал спустя много лет на Таймыре, в районе заполярного посёлка Сындасско, который утопал в снегах по самые крыши домов при сорокаградусном морозе, где до предновогоднего северного сияния, кажется, можно было достать рукой…
Как поётся в известной песне Эдиты Пьехи, «плацкартных» билетов до детства нет. Значит, уже невозможно и испытать детские чувства в том же состоянии. Они есть, но уже в другом измерении. Не будем грешить с совестью. Но, многократно переступая условный временной порог, каждый Новый год несёт на себе одно и то же наше сокровенное желание: жить в мире и благополучии. Чтобы наши дети и внуки верили в эту простую реальность. Если не верить, жизнь просто теряет всякий смысл и не выстроить новую сказку.
Елена Балан,
заместитель главного редактора
Новый год – это счастье! Мама печет торт, мы с папой украшаем елку. Пахнет вперемежку хвоей, мандаринами и свежеиспеченными коржами для торта. И еще мы ждем гостей.
А самые яркие воспоминания связаны с путешествием. Недалеко. В село. К тетушке. Почему-то всегда, когда мы приезжали к ней встречать Новый год, шел снег. По сугробам от автобусной остановки долго-долго шли к ее дому. И я всегда вспоминала «Вечера на хуторе близ Диканьки». Так же покачивался месяц, ярко светили звезды (несмотря на падающий снег), а я шла, оглядывалась, боясь, но с надеждой хоть одним глазком увидеть того самого симпатичного киношного черта. Но самое интересное начиналось поздним вечером, когда в окна стучали ряженые. Мы выходили на порог, а они в масках, в овечьих тулупах с бугаем, с колокольчиками колядовали, поздравляя с Новым годом. Это была сказка!
Я ничего не заказывала Деду Морозу. Для меня подарком были новые украшения на елку. В Дедушку Мороза, к сожалению, не верила. Ибо в детском саду перед каждым Новым годом мы с воспитателем, музыкальным работником и поваром, играющей роль Деда Мороза, репетировали образы под руководством заведующей. Все было очень серьезно. Практически по Станиславскому: «Верю, не верю». Поэтому дома я просто отдыхала и не ждала никакого Дедушку Мороза. А ждала я с нетерпением 30 декабря! В этот день мы с папой шли во двор, вдвоем набирали песок в ведро, вдвоем тащили на пятый этаж, выносили елку с балкона, бережно высаживали в песок и… наряжали. О! Сколько было споров, на какую ветку посадить филина, на какую – мальчика на санках. Где должна висеть сосулька, сколько снега (ваты) должно быть на елке, чтобы ее, в конце концов, было видно! Спасибо, папа! Я уже давно поняла, что ты просто устраивал мне ПРАЗДНИК! И это был мой самый большой новогодний подарок.
Несмотря на «репетиционную усталость», утренники я любила. И выкладывалась на них по полной. А мечтала хоть раз побыть беззаботной Снежинкой. Без слов, без песен. Просто. Снежинкой. Не судьба… А нравилось то, что после завершения утренника ко мне подходили родители одногруппников и очень вежливо просили сфотографироваться с их Зайчиками, Медвежатами и Снежинками.
Увы. Уходящий год стал для меня временем нелегких испытаний. Поэтому могу только предполагать, что, может быть, когда-нибудь Новый год и ко мне вернется мандариново-счастливым праздником детства.
Татьяна Астахова-Синхани