История не бесплотна. Напротив, она предельно осязаема, сколь бы отдаленными от нас ни были времена и события, преданья старины глубокой. Порой достаточно лишь одного взгляда, прикосновения, импульса и… вы «в теме». Нет, конечно, не как историк, не как специалист, но как часть самой истории, как часть народа, которому есть чем гордиться и есть о чем рассказать.
В одном из прошлых выпусков газеты «Приднестровье» мы обратились к интересной и, вместе с тем, мало изученной теме – крепости Ягорлык, последней цитадели Польско-Литовского государства на границе с Диким полем, возведенной на стыке миров: восточного и западного. Находилась она где-то недалеко от нынешнего села Ягорлык Дубоссарского района, одноименного притока Днестра и государственного заповедника с таким же названием.
«Перекресток семи дорог»
Несмотря на то, что крепость «Ягорлык», как полагают, никогда не была грозной твердыней, наподобие Бендерской крепости, построенной османскими завоевателями в ХVI веке, что называется, «на века», появилась она значительно раньше. По одной из версий, первые оборонительные сооружения были построены здесь в ХIV веке, когда территория современного Приднестровья входила в состав Великого княжества Литовского.
«На обширном пространстве уголок, заселенный литовцами, был почти незаметен. Древнерусская народность преобладала и в территориальном, и в количественном, и в культурном отношении, – отмечает историк Николай Бабилунга. – Поскольку у литовцев не было своей письменности, государственным языком в княжестве стал русский. При Ольгерде государство носило название «Великое княжество Литовское и Русское», хотя во всех отношениях это было княжество западнорусское».
Военные успехи правящей литовской династии, с одной стороны, были обусловлены слабостью Древнерусского государства, обескровленного монголо-татарскими ордами, а с другой – начавшемся уже во второй половине ХIV века ослаблением Орды. Свою роль должна была сыграть и поддержка уцелевшего местного населения, видевшего в лице литовского князя не завоевателя, а защитника от притеснений татар.
Победа Ольгерда над ордынцами в битве на реке Синие Воды (1362 г.) привела к присоединению к Великому княжеству Литовскому и Русскому Подольского улуса Золотой Орды, в который входило и Приднестровье. Спустя два с половиной десятилетия, в 1387 году, в соответствии с договором между Владиславом Ягайло и молдавским господарем Петром Мушатом по Днестру была официально установлена граница между литовским государством и Молдавским княжеством.
Таким образом, крепость Ягорлык возводилась в точке пересечения сразу нескольких исторических линий.
Сердце приднестровского форпоста
Современное Приднестровье с полным на то основанием именуют форпостом Русского мира. Такова историческая роль наших земель, не менявшаяся на протяжении целого тысячелетия, со времен вхождения края в состав Древнерусского государства. Однако не будем забывать: сама история намного сложнее, неоднозначнее наших представлений о ней. После поражения русских князей в битве на Калке, после падения Киева и превращения монгольскими ордами южнорусских земель в Дикое поле, обязанность охранять форпост славянской, православной цивилизации на Днестре была принята на себя Русско-Литовским государством.
Литовские князья «не рушили старины», сохраняли письменность и веру местного населения. Ситуация начала меняться после заключения Кревской унии и изменилась в корне после Люблинской, положившей начало федеративному государству, известному как Речь Посполитая. И всё-таки даже в условиях всё более усиливавшегося натиска польских феодалов, католической экспансии, шляхта, так или иначе, противостояла великой степи, вестники которой энергично пополняли выходцами из Приднестровья невольничьи рынки.
Ягорлык был форпостом на границе с Диким полем, и если не мощным оборонительным сооружением, то, по крайней мере, символом присутствия Речи Посполитой в регионе. Занять его стремились (и неоднократно занимали) татары, турки, запорожские казаки. Однако никому, включая поляков, не удавалось удерживать за собой занятый рубеж достаточно долго. Военные кампании, следовавшие одна за одной, словно волны прибоя, ровняли любые укрепления с землей. Под их напором последняя цитадель, деревянная крепость (построить более долговечную, скорее всего, просто не успевали), казалась не прочнее замка из песка. Но и за неё приходилось бороться не на жизнь, а на смерть. Потеря форпоста для каждой из сторон означала утрату стратегически важных рубежей, вслед за чем неприятель получал возможность беспрепятственного проникновения вглубь территории противника.
«Карфаген должен быть разрушен»
Чтобы представить себе положение, в котором находились жители Ягорлыка и всего Приднестровья того периода, достаточно бросить беглый взгляд на военные кампании XV-XVIII столетий, проводившиеся в нашем регионе.
Из Википедии: в ходе польско-турецкой войны (1485–1503 гг.) продвижение османов было остановлено у реки Ягорлык… Крепость Ягорлык приобретает важное значение в XVI веке как пограничное укрепление на польско-турецко-молдавской границе против крымских татар и турок. В ней находился польский гарнизон. Долгое время Ягорлык служил местом собрания турецких и польских представителей для разбора пограничных споров, после чего получил второе крымско-турецкое название Кайнарда.
Территория вокруг Ягорлыка не раз становилась предметом споров между Речью Посполитой и Крымским ханством, переходила из рук в руки после набегов запорожских казаков на земли Крымского ханства в 1584-586 годах и ответных рейдов татар. Во время антипольского восстания и похода Северина Наливайки в 1594 году укрепления Ягорлыка были разрушены казаками, но сам он оказался под властью Крымского ханства.
В ходе пяти польско-турецких войн 1620-1699 годов Ягорлык подвергался неоднократным разрушениям. В итоге Речь Посполитая вынуждена была перенести укрепления на 7 вёрст вверх по Днестру, севернее современного села Гармацкое, к скалистым пещерам и углублениям, поросшим лесом, укрепив их «гарматами» (пушками) и сделав сам населенный пункт одним из центров реестрового казачества.
В 1648 году Ягорлык непродолжительное время был частью державы Богдана Хмельницкого. В нем стоял казацкий гарнизон. В 1667 году на карте Польши Ягорлык уже значится как турецкий город-крепость с двумя названиями (казацким – Яорлик и татарским – Кайнарда). После Бучачского мира в 1672 году Яорлик в составе Османской империи. В 1694 году, в ходе очередной польско-турецкой войны, город-крепость Яорлик-Кайнарда был сожжён. В ХVIII веке, уже в период русско-турецких войн, Ягорлык вновь сожжён турками. В 1769 году он возрождается в двух верстах южнее, на месте современного села Гоян, где и обозначен на карте 1770 года. В канун присоединения Приднестровья к России Ягорлык, так же, как и другие северные населенные пункты, принадлежал польским князьям Любомирским.
«Красивый, неоконченный роман…»
В романе Генрика Сенкевича «Пан Володыёвский» рассказывается о борьбе Речи Посполитой с турецкими вторжениями, разворачивавшейся на территории Приднестровья с 1668 по 1673 год. К сожалению, тема «последней цитадели» у Сенкевича едва намечена. Трудно представить, чтобы Ягорлык не заинтересовал писателя настолько, что он не подарил нам ни одного его описания, а только четырежды упомянул. Вариантов два. Либо у автора не было достаточной информации об этом месте, либо… говорить о польской цитадели как реальном заградительном барьере перед лицом турок и татар просто не имело смысла.
«Пан Рущиц к самому Ягорлыку подался, ему дали знать, будто там много конских следов на снегу обнаружено…» – пишет Сенкевич. То есть знать-то дали, но разобраться, что за конники, какие силы противостоят «последней цитадели», а тем более – дать отпор неприятелю сами не могли. И немудрено: «Встреча со смертью показалась бы татарам более правдоподобной, нежели встреча на самых татарских рубежах, с войском Речи Посполитой, которой его недоставало даже для охраны собственных рубежей». Ослабла «матерь-Польша», не могла удержать даже завоеванного, не говоря уже о новых приобретениях.
В любом случае, жаль, что Сенкевич не рассказал нам о крепости Ягорлык подробнее, оставив картину неполной. Но, с другой стороны, это предоставляет некоторый простор для маневра, давая возможность восполнить пробел, продолжив роман собственной историей.
История Ягорлыка, может быть, и закончена. Зато наша только начиналась.
Здраво рассудив, что ни одна крепость, даже деревянная, не может исчезнуть бесследно, мы решили попробовать разыскать хоть какие-то её следы. В случае успеха, к турецкой каменной крепости в Бендерах и земляной русской в Тирасполе добавилась бы ещё одна, деревянная польско-литовская (пусть и сохранившаяся лишь в виде каких-то её элементов).
…Мы были полны энтузиазма, как Генрих Шлиман, отправлявшийся на поиски Трои, или как Тур Хейердал, отчаливший на плоту из бальсовых бревен от берегов Южной Америки, двигаясь по следам первых индейцев-мореплаваталей, предполагаемых предков полинезийцев.
Николай Феч.
Окончание следует.
