Флорыч

Именно так коллеги по работе всегда называли Дмитрия Флоровича Яворского. В этом было все – и уважение, и любовь, и доверие.

В конце 80-х – начале 90-х для меня, молодого журналиста, начинавшего работать в городской газете «Днестровская правда», он был маститым, такой, знаете, глыба, титан. И не потому, что он был крупного телосложения, а потому, что мог без запинки ответить на любой вопрос, дать совет, проконсультировать, направить верным курсом.

И что удивительно, маститым его считали не только молодые, так к нему относились и коллеги одного с ним возраста, и даже начальники, что в «Днестровке», что позже – в «Приднестровье». Работать в созданную республиканскую газету он перешел по приглашению первого ее редактора Владимира Масленникова.

Флорыч был непререкаемым авторитетом, к мнению которого прислушивались все. Да, он был остр на язык, мог подкузьмить, но делал это так добродушно, что никто и не думал обижаться.

И в «Днестровской правде», и позднее в «Приднестровье» ему, самому, пожалуй, опытному журналисту, давали самые сложные и ответственные задания. Это были не проходные публикации, а аналитического или критического плана. Работа над некоторыми материалами длилась у него неделями, порой и целый месяц. Дмитрий Флорович куда-то уезжал на встречи, то кого-то подолгу принимал в рабочем кабинете, на столе кипа каких-то бумаг, папок с документами. Он, как Шерлок Холмс, дотошно вникал во все нюансы, подолгу и тщательно изучал документы, сравнивал, что-то подчеркивал в бумагах. Нередко его лицо выдавало удовлетворение. Это означало, что Флорыч что-то «раскопал». У него было природное чутье на творящуюся вокруг него несправедливость. Сказать, что он был неравнодушным человеком, это значит ничего не сказать. Он был супер-, гипертрофированно неравнодушным. Своими публикациями всегда защищал «униженных и оскорбленных» и не давал спуску чванствующим чиновникам или, как он любил выражаться, чинушам.

Критические материалы Яворского особо тщательно, «под лупой» вычитывали редактор и его заместители, как бы не попасть впросак. И если, от греха подальше, руководители газет хотели что-то смягчить, скорректировать, сократить, Флорыч не поддавался – в таких ситуациях он был непреклонен. На такие случаи у него всегда была заготовлена коронная фраза: «Тогда я снимаю этот материал». И тут начинались долгие споры в поиске компромисса. Добиться его от Флорыча было чрезвычайно сложно – он был еще и бескомпромиссным, не терпящим несправедливости.

Мне на всю жизнь запомнился его материал «Аллея выживания». Это был щемящий душу гимн маленькому человеку. Нынешние молодые и не знают, что в середине 90-х, когда заводы и фабрики сокращали производство и закрывались, лишенные работы, а значит и доходов, люди, чтобы как-то выжить, обуть-одеть-накормить детей, вынуждены были продавать из дому разные вещи. В микрорайоне Октябрьском торговцы поневоле выстраивались в два ряда на ул. Юности . Сотни обездоленных: одни продают, другие покупают, так друг друга и спасают. Флорыч жил рядом, все это видел, все это слышал, все это чувствовал. В вышедшей публикации – история многих семей периода лихолетья 90-х. Это были настоящие маленькие трагедии, которые журналист пропустил через сердце и душу.

А еще Дмитрий Флорович запомнился как эрудит. Он много читал и очень любил разгадывать кроссворды. Делал мастерски, быстро и точно, без исправлений.

…Его нет в наших журналистских рядах. Но он остался в воспоминаниях. Его «Я», его непреклонная гражданская позиция в многочисленных газетных статьях. В них он оставил след на земле.

Савва МОРОЗОВ.