Что такое Приднестровье?
Приднестровье – это далеко не только то, чем объективно является Приднестровье. Приднестровье – это также то, что мы любим в Приднестровье, то, что связывает нас с Приднестровьем, то, к чему мы стремимся, о чем мечтаем и то, что мы хотели бы передать другим людям, рассказывая о жизни на Приднестровской земле. Если попытаться выразить эту мысль ещё короче, то получится нечто афористически-парадоксальное: «Приднестровье – это вовсе не Приднестровье, а… Приднестровье».
В самом деле, как можно быть «объективным» в любви к родному краю, государству, природе, людям? Разве можно представить себе, чтобы кто-то из приднестровцев восхищался красотой Днестра следующим образом: «А ведь и правда, хорош Днестр, хорош, но есть на свете реки и шире, и красивее». Да разве подлежит наш Днестр сравнению? Родину не выбирают и любят такой, какая она есть. А вот какая она есть? «Что такое Приднестровье?» – смотри пункт первый.
«Если ты
не постараешься увидеть больше видимого, то ничего не увидишь»
Так говорила Рут Бернхард, известный американский фотограф. Эта формула вполне применима и к творчеству приднестровского фотографа Алексея Юрковского, автора недавно открывшейся в Тираспольском объединенном музее выставки «Приднестровье: страна и люди». Алексей – создатель обширной галереи образов Приднестровья и приднестровцев, автор, подготовивший за последние несколько лет три персональные выставки, объединившие пейзажи и жанровые фотографии. Притом что для творчества фотографа всегда было характерно повышенное внимание к внутреннему миру человека, всё созданное им воспринимается как одно большое эпическое полотно о нашем крае, государстве и в первую очередь людях. Эпос Юрковского, впрочем, требует отойти от канонов этой повествовательной формы, переключив внимание с отдельных экстраординарных личностей, мифологических персонажей на личности куда менее заметные, но зато абсолютно конкретные.
В центре внимания фотографа неизменно оказываются те, чья жизнь, казалось бы, лишена ареола славы героев: дети, рабочие, сельские труженики, просто приднестровцы. Но они-то и вызывают у автора наибольший интерес, стремление увидеть больше и, соответственно, больше рассказать. И у фотографа Юрковского это получается. Не только в силу профессионализма, но и как следствие сопричастности выбранной теме, чувства родства с героями фотоповествования, которых Алексей хорошо знает (даже не будучи знаком с многими из них) и по-настоящему любит.
«В фотографии, как в живописи и скульптуре, вы можете передать хорошо только то, что вы хорошо понимаете. Искусство не зависит исключительно от технического мастерства»
Дюшен де Булон.
Метаморфозы
Но вот что удивительно: как только автор берется описывать тот или иной, с общепринятой точки зрения, незначительный сюжет, как из-под его пера начинают выходить эпические, монументальные образы, ценность которых тем более высока, что герои, приобретая значительность и даже некоторую хрестоматийность, не теряют человеческих качеств, не перестают оставаться живыми. В немалой степени это результат грамотного использования репортажного метода съемки. Но в гораздо большей – заслуга самого фотографа, чьи интересы, пристрастия, образ жизни и образ мысли («Фотография – это способ жить», – говорил Анри Картье-Брессон) сходятся в одной точке. Фотограф Юрковский живет в том же мире, что и его герои. Во-первых, потому что он сам приднестровец. Во-вторых, потому что автор старается вжиться в каждый образ, прочувствовать всё до конца. Таким образом, и фотограф, и портретируемые становятся одним целым. Остается только рассказать обо всём, что сам видел и пережил на языке фотографии. Задача вовсе не простая, доступная лишь настоящему мастеру, фотохудожнику от Бога.
Приднестровье. История открытия
Позволим себе привести несколько эпизодов и высказываний с открытия экспозиции «Приднестровье: страна и люди», помогающих составить некоторое представление об Алексее, выставке, том фотографическом и философском пространстве, в котором живут герои его повествования.
Из интервью.
– Чем отличается новая экспозиция от предыдущих?
– Тематически одна является продолжением другой. Все они о Приднестровье. Меняется лишь глубина проникновения в тему – это то, к чему я стремлюсь, желая лучше понять, прочувствовать и передать зрителю образ родной земли и людей, которые на ней живут. По моему убеждению, тема родного края неисчерпаема. Так что не стоит думать, что всё уже снято, всё сказано, мы на самом деле только-только открываем для себя наш край. И каждое поколение будет свершать это открытие сызнова.
– Не кажется ли Вам, что на ваших фотографиях всё выглядит ярче, выразительнее, чем в действительности?
– Нет, я так не думаю, потому что сама жизнь бесконечно многообразна, выразительна, насыщена яркими образами. Не обделен красотами, по-настоящему удивительными вещами, достойными внимания любого мастера, и наш край, нужно только уметь увидеть всё это и, конечно, не тратить времени даром, гоняясь за жар-птицей где-то далеко от отчего дома. Тем более, что, за редким исключением, попытки рассказать о Каире и Венеции лучше жителей этих городов обречены на провал.
– Жанр портрета Вам ближе, чем пейзаж?
– Я бы так не сказал. Скорее, на моих снимках природа, люди, город очень тесно связаны. Одно взаимодействует с другим, перетекает в другое. Мы ведь все являемся неотъемлемой частью земли, на которой живем. Иногда природа мне служит подспорьем в рассказе о внутреннем мире моих героев, а иногда, наоборот, человек в кадре помогает лучше передать состояние природы.
– Каково основное правило, которым Вы руководствуетесь при съемке?
– Я стараюсь не мешать своему герою жить, оставаться самим собой, никогда не вырываю его из родной среды, не загоняю в определенные рамки, не заставляю принимать те или иные позы. В то же время я интуитивно чувствую, когда нужно нажать на спуск. Таким образом, я выбираю то, что мне близко, участвую в расстановке акцентов.
– Вы много путешествуете по Приднестровью. А какие у нас люди?
– Люди разные, но в каждом, на мой взгляд, легко узнать приднестровца. Люди дружелюбные, гостеприимные, мудрые. Остановись поговорить с любым пастухом: все всё понимают. Вообще, люди такие же, как природа. А какая у нас природа: Днестр, поле, виноградники, сады, простор, много солнца и ярких красок… Такие и люди: яркие, колоритные.
А вот несколько цитат о самом авторе выставки:
«Алексей Юрковский – философ, но оперирующий не словами, а образами и чувствами, мастерски владеющий фотографическим языком. Без преувеличения могу сказать, что такой автор – большая редкость. Я горжусь тем, что Алексей является членом союза фотохудожников Приднестровья» (Александр Паламарь).
«Алексей наполняет свои фотографии так, что их смотреть просто интересно. Всё, что он показывает, несет на себе отпечаток его внутреннего мира, всё пропущено через призму авторского восприятия» (Владимир Галанин).
«Открытие выставки «Приднестровье: страна и люди» – настоящее событие, важное не только для людей искусства, но и для всех приднестровцев. Такая выставка – целая творческая веха в культурной жизни республики» (Владимир Иванов).
«Работы очень теплые, душевные, настоящие, как и чувства, которые испытывает автор к героям своего фоторассказа. Автор умеет говорить о наших буднях так, как будто совершается нечто значительное. И ему веришь. В каждом человеке он видит неповторимую индивидуальность, а не только род деятельности, эмоции, типаж» (Олеся Михалицына).
Суммируя сказанное выше, можно предположить, что метод Юрковского – его пристальный интерес к тому, что большинству из нас кажется обыденностью, – это своего рода ключ, который могут использовать все, и не только люди искусства. С помощью такого ключа легко отворить дверь в мир удивительного рядом, открыть то, что при других обстоятельствах так и осталось бы недоступным.
«Камера – это инструмент, который учит людей, как видеть без камеры»
Доротея Ланж.
«Зима в Ташлыке». Ретроспектива
Читатель, возможно, помнит очерк под названием «Где живет зимняя сказка?», в котором автор (ваш покорный слуга) рассказывал о путешествии в с. Ташлык Григориопольского района. Путешествие оказалось по-настоящему неординарным, волшебным, захватывающим. Глубоко убежден: в снежную зиму да в погожий, ясный денек с нашим Ташлыком ни одна «деревня Санта-Клауса» не сравнится. Да мы и сравнивать не будем. Ведь Ташлык – он наш. Алексей Юрковский и был одним из участников той памятной экспедиции, откуда фотограф привез два удивительно живописных кадра. Один так и называется – «Зима в Ташлыке» (на нем запечатлены ташлыкские девчушки, катающие на санках собаку по кличке Изабелла), другой, ещё более выразительный, неуловимо-сказочный – «Первый парень на селе» (а именно так выглядел наш новый знакомый по имени Сашка, рубаха-парень и, судя по всему, ещё тот сорванец). Оба снимка можно видеть на выставке.
«Школа села Кузьмин.
Пятый класс. Весь…»
А в другой раз отправились фотографы в путешествие по домам-музеям Героев Советского Союза из Рыбницкого района (цикл публикаций назывался «В гостях у северян»). Из этой поездки Алексей Юрковский привез трепетную фотоисторию о пятом классе школы села Кузьмин (кто не знает, Кузьмин – родина Ивана Солтыса). На снимке – три школьницы и один школьник, все с чистыми, светлыми, красивыми, открытыми лицами.
«Обеденное доение», «Пастухи», «Артель»
Снимки под такими названиями были созданы в ходе первой экспедиции в скальный монастырь с. Роги, во время которой фотопутешественники немного отклонились в сторону от намеченного курса и оказались на берегу, близ села Делакеу. Приведу небольшой фрагмент из статьи «Старый монастырь, новый маршрут», опубликованной на страницах газеты «Приднестровье»:
«Недалеко от села Делакеу мы познакомились с большой компанией пастухов и жителей близлежащих сел. Пастухи и пастушки, равно как и их подопечные, с удовольствием позировали, способствуя появлению редких в наши времена фотографических произведений на тему сельской жизни. Приглядывая за буренками и сгрудившимися у воды козами, мужчины и женщины сидели в тени старой кряжистой ивы, обсуждали повседневные хлопоты. Дети и ребята постарше играли сдутым баскетбольным мячом в волейбол без сетки на траве.
Среди сельчан, пришедших на дойку, нам запомнились выпускница средней школы Аня и юный дояр Петя. Мальчик с детства умеет доить коров и в свои 13 лет делает это не хуже взрослых. Аня же удивила своими не банальными размышлениями о смысле жизни. Своё будущее она видит не где-то в банковской системе, не в шоу-бизнесе, не за границей, а в Приднестровье, в родном селе, которое искренне любит и в котором хочет трудиться, чтобы, как говорит Аня, «быть хозяйкой в своем доме». Правда, насчет того, как заработать, большой уверенности пока нет. Подумывает о том, чтобы стать сельским косметологом, так как, по её мнению, «красота ценится везде, а не только в городе».
«С покоса»
А вот героиня снимка «С покоса», похоже, прекрасно обходится без спа-салонов, визажистов, фитнес-центров, йоги и прочей экзотики. Здоровой, природной красоты ей не занимать. Женщина, объемная фигура которой нежно выписана светом летнего солнца, уверенно держится на копне сена, которую муж, точнее, конь (но не в том смысле, что муж – конь), везет домой. И, кажется, сама она источает солнечный свет, запах молока, сметаны, нагретой на солнце земли и полевых трав.
«Григорий
из Индии»
Жил-был в Индии Григорий. А почему Григорий, а не Рабиндранат Тагор, не Сарвепалли Радхакришнан, не Джидду Кришнамурти? Да потому, что Индия была не Индия (ну, вы меня понимаете), а наша, приднестровская Индия, село в Григориопольском районе. Народу в нем, правда, живет немного, поменьше, чем в Индии. Но зато тоже есть свой президент. Собственно, это и есть наш Григорий. Человек он, как и все жители Индии, колоритный, хозяйственный и, между прочим, знатный рыбак. Такого подсака, как у Григория, мы отродясь не видывали. Всем подсакам подсак. Так вот, пасет себе Григорий коз на берегу Ганга-Днестра, за сельскохозяйственным циклом (колесом-сансарой) следит да рыбу удит. Хотя не сказать, чтобы он уж совсем был беззаботный. Забот-то хватает. А у кого их нет? Заботы требуют приложения крепких, умелых рук, а после работы – отдыха от трудов праведных. Таким и застала камера Юрковского президента Индии, с думами о жизни, козой и козлятами, на индийском берегу.
«Сивка-Бурка»
«…Мы проехали Дубоссары, сфотографировали местных жителей, подрезавших в тумане фруктовые деревья (довольно неожиданная картина в феврале) и тут… впервые за день из-за густой пелены проглянуло солнце. А вместе с ним нам улыбнулась настоящая фотографическая удача. Это с основной дороги на проселочную свернула лошадь. Не белая, не вороная, а огненно-рыжая, с телегой, поселянами и двумя компанейскими дворнягами в виде сопровождения.
Поскольку на узкой, заснеженной дороге машине с лошадью (оказавшейся, в итоге, конем) было никак не развернуться, пришлось уступить, а потом наиболее энергичному из нас, Алексею Юрковскому, догонять телегу на своих двоих, фотографируя прямо на бегу, и уже по ходу съемки объясняя изумленным сельским жителям, кто он, зачем здесь и кому всё это нужно. Но Леша справился, и снимок получился отличный, под стать коню». Такова вкратце история этой фотографии, рассказанная в очерке «Откуда приходит весна».
Прошло полтора года, прежде чем я вновь встретил Сивку-Бурку. Только на сей раз не под Дубоссарами, а в Тирасполе, на выставке. А встретив, подумал: насколько многослойными, невыразимо-прекрасными, близкими сердцу каждого соотечественника могут быть образы, рожденные здесь, на родной приднестровской почве. Ручаюсь: в творчестве самых лучших, прославленных иностранных мастеров, вы этого не почувствуете. И дело вовсе не в технике, секретах съемки, удачливости автора. Просто ни один фотограф, ни один художник или поэт во всем мире не сможет признаться в любви Приднестровью так, как это делаем мы, приднестровцы. Так, как это делает наш коллега, замечательный приднестровский фотограф Алексей Юрковский.
Николай Феч.
Фото Алексея
Юрковского.