Я не был с ним раньше знаком, но о нем слышал. Когда впервые увидел, догадался, что это именно он. Навстречу мне шел мужчина в возрасте, слегка ссутулившись, и были в нем от прежней молодости уверенность в шаге, крепкая рука, которую почувствовал, когда он протянул ее мне, здороваясь.
Константин Кушнир. Фамилию эту я не раз слышал при других обстоятельствах: когда диктор по стадиону в Бендерах произносил ее, называя составы местных в прошлом футбольных команд – «Пищевик», «Нистру» … Чемпионаты бывшей Молдавской ССР и Советского Союза – все было у него в молодости, когда он играл вратарем, защищая спортивные цвета родных Бендер.
У нас было время, чтобы поговорить, прохаживаясь по Советской (Дворянской), всеми любимой в городе улице. Жизнь, казалось, текла неторопливо и размеренно. Ни две старушки, наверное, подруги, которые судачили о чем-то своем, удобно усевшись на скамейке и провожая взглядом каждого прохожего, ни молодая учительница со своими школярами, дожидавшиеся очереди в музей, – никто здесь никуда не спешил этим утром.
Я и мой новый знакомый думали об одном и том же. Молчали, но было понятно, что каждый из нас радовался июньскому дню, распустившимся так скоро пышным розам, мальчишкам-кадетам, шагавшим строем по мостовой…
Константин Кушнир любит Бендеры, и этого не скрывает. Еще больше полюбил город жарким летом 92-го, когда в его дом ворвалась та бессмысленная и страшная война.
За одну ночь с 19 на 20 июня вспомнил все прожитые годы: школа, рыбалка с отцом на Днестре, футбол с мальчишками во дворе с разбитыми стеклами соседских окон, потом игры на первенство республики, страны, армия, свадьба, дети… Как можно было все это потерять?! Ведь это и есть жизнь. Уже вечером 19-го в городе стали слышны выстрелы. Сначала редкие, потом переходяшие в очереди. Подумали, что где-то начались учения. Но когда увидели, что со всех сторон подтягиваются военные формирования, и узнав в них опоновцев, поняли: это война. Танки, БТРы ползли по дорогам. Бендеры вмиг опустели, люди прятались куда только можно. Кто-то сумел уйти, выехать из города, но в большинстве своем население оставалось на месте, в окружении.
На заводе «Молдавкабель», где работал Кушнир, отряд ополченцев был создан еще в марте, со дня начала военных действий в Дубоссарах, и теперь ему предстояло показать себя в действии. Еще вчера будучи мирными людьми, заводчане сегодня ставили заслоны, поджигали бутылки с бензином и бросали их на дороги, преграждая путь вражеской технике. На глазах погибали товарищи. Это война, и между жизнью и смертью – всего один шаг. Не верилось Константину и его друзьям, что больше нет Василия Шевеля, Валеры Воздвиженского…А ведь с последним они были приятелями. И жены, и дети их дружили. Больше не услышат они ребят, не увидят их улыбок… Гнев, боль, горе – все перемешалось неожиданно и звало на «баррикады», росло желание отомстить врагу за жизни родных и близких. Но это непросто было сделать без оружия – пока каждый вооружался тем, чем мог.
Автоматы, патроны к ополченцам поступили на третий день. Не сами по себе, их никто просто так не доставил. И глаза этих женщин – матерей, жен и сестер – Константин, кажется, запомнил навсегда. В них можно было увидеть и страх, и ужас, и надежду… Они с криками, на нервах и с мольбой выбивали в Тирасполе у командиров российских военных частей боевое оружие. Кушнир и с ним еще двести ополченцев по берегу Днестра прошли к мосту и дальше через Парканы прибыли в батальон связи – здесь они получали долгожданные автоматы. К защитникам присоединялись кадровые военнослужащие. Одного из них, майора Владимира Суслова, Кушнир помнит особенно. Офицер был родом из Тирасполя, прибыл в те дни в отпуск к родителям, и, попав на войну, не испугался, не рванул обратно, а, не раздумывая, встал в ряды ополченцев. Принял командование 201-м батальоном ополченцев. Опыт и знания военного профессионала крепко помогли в тот момент бойцам – не одну их жизнь сумел уберечь он во время боев.
Прошу Константина вспомнить какой-нибудь эпизод, чтобы как-то отметить, выделить его героизм, личный вклад в общую победу. Навожу на мысль, что орденом «За личное мужество» просто так не награждают, и тут же слышу: «Я был как все: зачищали от опоновцев гостиницу и ресторан «Фэт-Фрумос», Дом пионеров, книжный магазин на улице Ленина, стоял в осаде на подступах к горисполкому, и стрелять приходилось, и убивать… Все было как на войне, как у всех».
Среди опоновцев встречали наемников. «Не знаю, за что они так остервенело дрались, но с ними было сложнее, чем с «нашими» из Молдовы, от многих из которых не раз можно было слышать, что они не хотят воевать, их заставляют. Один из них, помню, так вообще признался в том, что из тюрьмы его выпустили ради того, чтобы он шел на нас».
Особо не распространялся Константин и насчет того, как они с ребятами с «Молдавкабеля» сначала подожгли одну машину неприятеля, затем пустили под откос другую, тем самым прервав уже налаженное движение колонны в город со стороны Кицкан.
Рядом с отцом защищал родные Бендеры и младший Кушнир – Роман. К тому времени он отслужил в армии, начал работать на строительной фирме. Мечтал парень, чтобы его родной город стал еще краше. И кто сказал, что это не подвиг – вместе с сыном идти в бой?! А ведь отец мог поступить иначе, сделать так, чтобы он выбрался из этого пекла (возможность такая была), но на это не пошел. В семье Кушнир не научились хитрить и выкручиваться. Не только мужчины, но и женщины – жена Алла Яковлевна и дочь Татьяна.
«Скрывать не буду, – говорит Константин, – за Рому переживал сильно, из головы не выходили слова Аллы: «Ты в ответе за него, береги сына», но и ничего не мог сделать такого, чтобы создать ему какие-то тепличные условия. Я ведь был такой же рядовой, как и он. Только после войны узнали ребята, что Рома мой сын. Спасибо Богу и удаче – живы остались».
Война закончилась, но Константин Кушнир не сразу снял с себя камуфляж – дослужился до заместителя командира роты. А потом вернулся на родной завод, снова встал за свой фрезерный станок. Отсюда и ушел на пенсию, получив как передовик орден «Трудовая Слава». Но с заводом не расстался: если есть сложный заказ, его зовут на помощь, и он не отказывается. Сейчас у него, на первый взгляд, вроде как времени свободного хватает, но это еще как посмотреть. Внуков трое: Егору – 15 лет, Катюше – 10, а самой маленькой, Василисе, один годик. И все по-разному внимания к себе требуют. И дела общественные есть: в тот день, когда с ним встречался, ветеран шел на встречу с ребятами из лицея – скоро 19 июня, хотелось им напомнить, какое это было время, рассказать о друзьях-товарищах…
А вечером – заседание ОСТК города, он член президиума. И продолжает самозабвенно любить футбол. В него, правда, сейчас не играет, но им живет. Очень хочет, чтобы в городе снова была классная команда, и она бы побеждала, о его Бендерах узнавали бы и другие, как это было раньше. Когда он делился этим, я невольно вспомнил слова старой песни о вратаре, который был «часовым поставлен у ворот» и за которым «полоса пограничная идет». Я прочитал ему их, и мы оба засмеялись, подумав об одном и том же. Какая-то вдруг невидимая параллель пролегла между моим героем и вратарем из песни.
Александр ДОБРОВ, г. Бендеры.