В очерке о селе Гояны говорилось, что расположено оно на историческом стыке Северного и Южного Приднестровья. В материале также упоминалось о символическом изображении дерева – ключевом образе в культуре молдавского народа. Но кто бы мог подумать, что приднестровской географии известны такие точки, где пересекаются не только отдельные культурные, исторические зоны, но и мир символов с реальным миром, где сказка, миф, как в древности, обретают плоть.
Отправляясь в Броштяны, что в 150 км от Тирасполя, и сознавая, что путь предстоит неблизкий, я попросил составить мне компанию корреспондента газеты «Адевэрул нистрян» Лилию Спеян и моего друга Александра Корецкого (ИА «Новости Приднестровья»).
Село расположено у самой границы с Украиной. Я почему-то всегда считал, что оно молдавское. Оказалось, молдавско-украинское, а девятилетняя школа – русская. Не большое село, не маленькое. Узнаваемо приднестровское. Есть детский сад, почтовое отделение, магазин, ФАП. Из удобств – газ, водопровод, а из неудобств – отсутствие маршрутного сообщения с Рыбницей.
И сколько раз давал себе слово не начинать знакомство с селом с похода в администрацию. Не удержался. Зашли поздороваться. Встретила нас замглавы Валентина Танасевская. О проделанной работе не рапортовала. Поговорили, полистали «семейный» броштянский фотоальбом, годов с семидесятых.
Вот «Планировка и посадка нового сада», 1976 год. Спрашиваем о судьбе насаждений. Говорят, сад получился знатный (броштянские яблоки славились на весь район), да в 90-е одичал, выродился. На другом черно-белом фото – сбор сахарной свеклы (1972-й). В поле запечатлены сельчане с глиняными кувшинами. («Пластмассовый мир победил, бро*!»). Идем далее: «Ветфельдшер Коваль проводит зооветеринарную учебу с доярками». Повезло ветфельдшеру, ничего не скажешь. Завидую. А вот и первый «нетрудовой» снимок: дом, крытый соломой. Подпись: «Построен в 1882 году. Ныне на этом месте растет парк, посаженный в 1979-м на коммунистическом субботнике».
От дома, крытого соломой, очень удобно перейти к заготовленной нами теме местных легенд, преданий. Но тут собирателей фольклора ждал первый удар. Никаких таких легенд, связанных с первопроходцами, отдельными природными или архитектурными объектами, событиями, в Броштянах не помнят. Тайной за семью печатями остается дата основания села. Счета годам просто не ведут. То ли хода времени не наблюдают (счастливые!), то ли боятся ошибиться, дабы потом какой-нибудь заезжий историк не покритиковал. Дескать, «А вот вы, господа, откудова циферку эту выкопали?» – «Да мы, да мы…». А всё-таки плохо без циферки, нельзя селу без неё, как известному персонажу из «Двенадцати стульев» без медали.
Хорошо ещё, Интернет есть. Интернет всё знает, как товарищ Персидский из редакции «Станка» (тоже «Двенадцать стульев», итого: двадцать четыре). Не отходя от кассы, залазим в глобальную паутину. И что же? Интернет, ничтоже сумняшеся, повествует о некоем Броштейне, барине, владевшем селом до исторического материализма. Вроде бы, он был из немцев. Странно, откуда бы в Броштянах взяться немцам? Ну ладно ещё в Карманово (Нейдорф) или в Колосово (Бергдорф). Но в Броштянах?! Может, имеется в виду Блонштейн? Скажем, предок известного приднестровского фотографа Михаила Иосифовича Блонштейна. Но что-то я не слышал от мэтра рассказов о немецких корнях. Темная история, готическая!
Выходим из администрации. Через дорогу памятник жителям села, погибшим на фронтах войны. Скульптурная группа: закаленный в боях воин и пионер. Памятник аккуратно покрашен золотой краской. Из-за спин воина и пионера встает солнце (выехали мы в Броштяны затемно). И уже не по-октябрьски жарко.
Во дворе школы футбольный матч. На одних воротах стоят сразу две, то есть два симпатичных вратаря. При нас ни одного гола им так и не забили. На других – тоже симпатичный. Счет: 0:0. Отчаянная борьба за мяч у центра поля. («Пас, бро!») Подключаемся физрук и я, с фотоаппаратом, которым стараюсь не отбивать. Казенный.
Снимать ребят – одно удовольствие, никого наше присутствие не смущает, словно бы журналисты родились в Броштянах. К слову, из Броштян был родом наш старший коллега Василий Казаку. В 90-е он работал на приднестровском радио, потом вернулся, преподавал в броштянской школе.
У входа в компактное одноэтажное здание школы нас встречает директор Екатерина Савчук. По всему видно, человек добрый, чадолюбивый. В её же ведении находится и детский сад. Школа уютная. Здесь я встречаю старых знакомых по игре в футбол. В классах тепло, чисто, нарядно-зелено. Заходим в каждый, общаемся, фотографируем, стараясь никого не обделить вниманием. Но это мы так думаем. А на самом деле внимание уделяют нам, вынужденно, из-за гостей, нарушая учебный процесс.
В некоторых классах всего по нескольку ребят: ничего не поделаешь, невелика школа, и школярская семья ей под стать. Валентин и Ирина одного года рождения, вместе с детского сада. Теперь в девятом, выпускном, снова вместе. Все их подкалывают насчет будущего, а они только улыбаются. Загадочно. А в одном классе девочек вовсе нет. Спрашиваю у Эдуарда и Романа: не скучно? Отвечают: отнюдь! Гранит науки, знаете ли, лучше усваивается. Если б вот ещё на переменке не мешали книжки про самолеты читать.
Что самолеты! В кабинете информатики, где царит молодой учитель Андрей Сментына, установлен 3D-принтер. Кто не знает, поясняем: как обычный принтер, только распечатывает объемные фигуры, создавая их послойно. Я сразу подумал о том, чтобы распечатать Венеру Милосскую. Но это так, ерунда! А вот попробуйте-ка на 3D-принтере распечатать… 3D-принтер.
Увы, освоив новейшие технологии, броштянцы позабыли старинные предания, бабушкины сказки. («Так жить нельзя, бро!») Ничего из этой оперы школьники припомнить не смогли, как ни старались. Ладно, успокаивали мы ребят, будут вам легенды, уж мы расстараемся. Найдем. Потому что нет, не может быть такого места в Приднестровье, которое не дышало бы историей, преданьями…
А пока едем смотреть ФАП. Тоже уютное, чисто прибранное помещение, необходимый минимум инвентаря, лекарств. Броштянам повезло. В селе есть медперсонал: фельдшер Татьяна Иванова и санитарка Томила Руссу. Сельчане без меры довольны своим фельдшером, нас прямо просили написать. Лилия Спеян очень подробно беседовала с медработниками, так что отсылаю всех к её будущей статье в «Адевэрул нистрян».
А теперь за дело берутся собиратели фольклора. Мы едем к чете Спаринопта. Главе семьи – 92 года. Владимир Федорович заранее извинился, что не может сам подъехать к сельсовету для встречи с нами. Велосипед сломался. «Лучше уж вы к нам». Когда мы приехали, хозяева, муж и жена, чистили орехи. Вместе супруги прожили 69 лет. Какая, спрашивают, это свадьба, золотая? «Тю!» – отвечаем по-украински. Может, алмазная? «Эй да!» – по-молдавски. Какая же?..
Владимира Федоровича в армию забрали сразу после освобождения края, но повоевать не успел. Старожил помнит и оккупацию, и довоенные годы. А вот преданий об основании села, всех этих сказаний и быличек, память не сохранила. Неужели таковых в Броштянах не было? Достаем из рукава заготовленную карту: «А кому за селом поставлен большой-пребольшой белый памятник с надписью на польском языке?». О его существовании мы узнали в ходе одной из экспедиций проекта «Имя на камне». Памятник сей, оживляется сторожил, сначала стоял в центре села, недалеко от церкви, на месте которой в послевоенные годы построена школа. Вот тогда-то его и перевезли на тракторе. А подробности, кто да что – нет уж, увольте.
«Не самому ли Броштейну памятник?» – мелькает мысль. Но почему на польском? А тем временем рассказчик, робко улыбаясь, обращается к замглавы: «Я, Валентина Леонидовна, всё хочу вам сказать: вы грушу-то, что растет во дворе сельсовета, ни в коем случае не пилите, хотя она и старая. Вернее, именно потому, что старая, не пилите. Когда я был ещё совсем маленьким, она уже росла». То есть, выходит, могучему дереву с куполообразной кроной – а мы его сразу и не приметили, как слона! – около ста лет. Мало того! По свидетельству старожила, с чем соглашаются сельчане, старую грушу не берет ни один вредитель, ни одна болезнь. Вот вам и Древо Жизни. Настоящее. Больше чем символ, больше чем легенда.
Однако попробуем всё же прояснить ситуацию с «польским памятником Броштейну». Он старательно забелен – такое мы уже видели в приднестровских селах, и не раз. Побеленное – оно, конечно, красивее. Особенно если учесть, что сам памятник из превосходного белого мрамора. 1848 год. Собственно, видна лишь дата. Всё остальное – под слоем извести. Но нас голыми руками не возьмешь. «Долой белые пятна в истории!»
Случайно в моем рюкзаке оказываются бутылка девятипроцентного уксуса, губка, шлифовальная сетка. Не знаю, помогает ли укусус от извести, но настойчивость, исследовательский азарт помогают точно. Час-другой работы, и показалась «легенда» (в нумизматике так называется надпись). Александр Корецкий произвел беглый перевод с польского. Оказалось, памятник поставлен женой и дочерью дворянина Ипполита Чарномского. Да не просто дворянина! На белом мраморе в мельчайших подробностях высечен родовой герб, именуемый «Слеповрон». Наш выглядит так: на щите подкова концами вниз. Над ней – ворон с поднятыми крыльями. В клюве у ворона кольцо (перстень). Над щитом – корона, здесь же, на гербе: знамена, пушки, сабля, труба, стрела, ордена на перевязи. Носителями такого герба были шляхтичи Подъяблонские (герб им пожаловал сам король Ягайло за доблесть, проявленную в Грюнвальдской битве), Пулавские, Медунецкие, Розинец, Кучецкие, Кучинские… А изображение ворона с кольцом в клюве чеканили на своих монетах венгерские короли Янош Хуньяди и Матиас I Корвинус.
Разве можно было подумать, что символика венгерских королей отыщется в Броштянах? Стоило лишь немного отмыть камень от извести… А вот и задание для броштянских школьников: придумать сказку-легенду на тему «Ворон и кольцо». Интернетом пользоваться разрешается, но лучше пофантазировать. Заканчиваться любая из легенд может примерно так: «…А один из потомков этого старинного рода жил в нашем селе. И в его доме, в ларчике с секретным замком, хранилось кольцо, то самое, которое когда-то держал в клюве ворон». А вот вам, ребята, ещё зацепка: одно из сел Рыбницкого района называется Воронково.
За самую оригинальную версию – подписка на субботнее «Приднестровье» (на полугодие). («Удачи, бро!»)
…Уставшие, но счастливые мы возвращались в село. Перед отъездом из Броштян, в осеннем парке, забросанном кленовыми листьями, познакомились с очаровательной двухлетней Олесей. Выбрав подходящий пенек, Олеся охотно и в высшей степени артистично рассказала журналистам стих про лукоморье.
И пусть древо жизни зеленеет!
* Бро – сокращение от английского слова «вrother» (брат) и отсылка к названию села. Знаток лукоморья Олеся.
Фото автора.
Николай Феч, Рыбницкий район.
