В редакцию газеты «Приднестровье» пришло письмо от нашей постоянной читательницы из села Хрустовая Каменского района Татьяны Яковлевны Ликий. Получив его из рук редактора, я забрала письмо домой, чтобы в выходные прочитать. Закончив домашние дела, вечером взяла в руки конверт, распечатала и сразу погрузилась в историю, рассказанную Татьяной Яковлевной.
Читала быстро, залпом, а по коже бежали мурашки, и в горле появился ком. Письмо было трогательным и таким «наглядным»: я словно беседовала с его автором лично. Перед глазами пробежала вся жизнь тех, о ком была написана история. История непростой судьбы, полной лишений, страха перед угрозой быть убитым, расстрелянным, взятым в плен. Ведь эти люди, герои рассказа, жили в военное время, в Великую Отечественную. И выжив вопреки всему, остались добрыми, неозлобленными. Нет, не так… И потому, быть может, эти люди во время войны и всю жизнь после нее были отзывчивыми, готовыми помочь, поддержать, поделиться последним.
Письмо, которое я держу в руках, носит название «Букет фиалок в память о нашей Томочке». Автор рассказывает, что с героиней своего письма Тамарой Федоровной Ечиной они познакомились случайно. Дочь Татьяны Яковлевны, поступив в университет Тирасполя, снимала комнату у той, о ком пойдет речь. Приезжая в гости к дочери, автор письма подолгу беседовала с Тамарой Федоровной. А общих тем находилось немало: обе женщины были вдовами офицеров. Но один рассказ приятельницы – о военных годах – потряс до глубины души, надолго остался в памяти. На всю жизнь. Вот он.
Отец Тамары Федоровны был военным комиссаром Красной Армии. В то время жили они в Бресте. И вот на летние каникулы родители решили отправить дочку в пионерский лагерь, который находился на границе возле воинской части города. В одну из ночей дети, отдыхающие в лагере, услышали шум самолётов и взрыв бомб. Испугались, разбежались кто куда. Маленькая Тамара и один мальчик спрятались под шифером, упавшим с крыши. «Было очень страшно, – вспоминала Тамара Федоровна уже в мирное время. – Нет таких слов, чтобы передать то, что творилось в моей детской душе. Когда самолеты, наконец, улетели, дети долго еще не хотели выходить из своих укрытий». Тогда нянечки и директор лагеря собрали всех и объявили, что началась война. Это был страшный день 22 июня 1941 года.
Детей построили по возрасту и повели в город пешком, по узкоколейке (узкой железной дороге). Вскоре заметили, что им навстречу движется дрезина (тележка, едущая по рельсам). На ней сидели два немца с автоматами. Директор лагеря, который, к счастью, знал немецкий, заговорил с ними. Немцы приказали маленьких детей посадить на дрезину, старшие же продолжали пеший ход. «Прибыли в город, – продолжала рассказ героиня истории. – Детей, которых никто не встречал, немцы забирали в Германию. Я узнала, что пока мы добирались в Брест, мою маму трижды ставили к стенке на расстрел. Мама чудом осталась жива». Женщина замолчала, опустив взгляд. И только спустя время продолжила рассказ.
Мама с дочкой пришли домой, и тут же кот бросился на грудь девочки. Та долго не могла его оторвать от себя. Лицо мамы было черным. Она понимала: каждая частица воздуха наполнена страхом, который ощущали и люди, и даже животные. Соседи собирались у подъездов, долго и тихо разговаривали. Папа Томы был в командировке, девочка с мамой очень ждали его возвращения. Но вот через два дня соседские дети стали кричать: «Тома! Тома! Твоего папу ведут!». «Мы с мамой побежали на центральную улицу, – со слезами вспоминала Тамара Федоровна. – Папу вели немцы с автоматами. Я хотела броситься к нему, но мама крепко держала меня и говорила: «Нельзя, Томочка!». Папа обернулся, увидел нас. По его взгляду я поняла, что он прощается с нами. Это был последний раз, когда я видела своего папу…»
На следующее утро мама Тамары собрала узелок с вещами, и они отправились к маминой сестре, которая жила в украинском селе. Дорога была длинной, ехали на поезде, на телеге и на машине. Шли пешком. Забрели в заброшенный дом, где мама девочки нашла на чердаке сухари, они были червивыми. Но мама с дочкой чистили их и ели, продолжая путь. Вдруг они заметили, что им навстречу движется мотоцикл с двумя немцами. «Немцы что-то громко кричали нам, – почти шепотом говорила рассказчица. – Мы думали, что нас расстреляют. Один из немцев подошёл к нам и жестом велел показать, что у нас в ладонях. Мы показали. Мои маленькие ручки дрожали, как и колени. Немец велел нам выбросить сухари и что-то взял из мотоцикла. Мы думали, это пистолет. Но он подошел к нам и дал буханку хлеба и шоколадку. Мы осторожно взяли. Немцы уехали, а мы еще долго стояли и не могли прийти в себя. Потом мама быстро собрала выброшенные сухари и положила их в карман. Всей этой еды нам хватило на три дня».
Мама с Томой добрались до села, где жила их родственница. Там уже поспела кукуруза. Ее варили и ели. Как-то девочка бегала по двору и случайно услышала слова своей тети, обращенные к маме: «Ты ешь, а ей не давай». Томе стало грустно, она подумала, что тетя плохая и жадная. И только спустя время поняла: тетя не хотела, чтобы ее племянница жила под гнетом фашистских захватчиков. Так они с мамой и прожили всю войну в украинском селе в заброшенном доме по соседству с сестрой и тетей. Когда же услышали, что война закончилась, мама Томы долго и громко плакала. Обняв дочку, она без конца повторяла: «Будем жить, Томочка, будем жить!».
Тамара Федоровна прошла через голод, холод, лишения, страх и потери. Став взрослой, вышла замуж за Григория Ечина, лейтенанта Советской Армии. Сопровождала супруга всюду, куда ни отправят. У них родились две дочери. Когда приезжала в отпуск на Украину, всем привозила подарки. Всем и обязательно – своей тете. Однажды, приняв подарок, тетя сказала племяннице: «Прости меня, Томочка». Конечно, никаких обид у женщины не было.
После Германии супруга Тамары Федоровны перевели в Тирасполь, где он дослужился до звания полковника Советской Армии. А сама Тамара Федоровна работала кассиром в центральной аптеке. Супруг Григорий ушел из жизни раньше жены. Тоскуя по мужу, наша героиня решила взять «на постой» жильца. Ею и стала дочь автора письма. Тамара Федоровна была невероятно гостеприимной, хлебосольной и радушной хозяйкой. Две семьи так привыкли друг к другу, что ощущали не только дружескую, но и родственную связь. Дочки женщин тоже дружили и помогали друг другу во всем. Как-то Тамара Федоровна позвонила Татьяне Яковлевне в Хрустовую, долго говорила по телефону, что любит, скучает и никогда не забудет ее. Тогда автор этого письма не понимала, что женщина, которая так по-матерински заботилась о ней, прощается навсегда. Сегодня в Тирасполе живут дочка, внуки и правнуки той девочки из 1941 года, которая потеряла в войну отца, которая сама не раз была на грани смерти. Которая привыкла голодать и опасаться каждого шороха. Но осталась такой чистой и такой светлой. Тогда – в жизни, и сегодня – в памяти многих, кто ее знал.
Автор письма завершает его словами о том, что дети войны – люди особенные, скромные, необозлённые, несущие в мир любовь. Любовь к людям, к жизни, к каждому ее мгновению. «Посмотрите по сторонам, – призывает Татьяна Яковлевна Ликий. – Может, рядом с вами живут такая же Томочка или такой же Григорий. Помогите им чем можете. Скажите доброе слово, ведь в детстве им так не хватало этих слов. Что они видели кроме страха, голода и войны? Спасибо вам, если вы сделаете для них что-то хорошее…»
Татьяна Астахова-Синхани.