Эпос – повествование о свершениях героев. Советские воины-освободители – подлинные герои. Однако эпическая (основанная на ключевых образах, архетипах) повесть об их славных делах только создается.
Это, кстати, понимают и те, кто пытается бросить тень на самое святое. А значит, от нас – ближайших потомков героев, их детей, внуков и правнуков – сегодня зависит, какая информация будет транслирована дальше по цепочке. Вот почему представляется немаловажным проанализировать собственное восприятие не только в плане знания фактов, но и на эмоциональном уровне. Опыт такого рода мы предлагаем вашему вниманию.
Как известно, нельзя объять необъятное, поэтому в центр повествования поместим всего один из эпизодов эпопеи Великой Отечественной, связанный с освобождением родного Тирасполя.
26 марта 1944 года началась Одесская наступательная операция. Войска 3-го Украинского фронта под командованием генерала армии Родиона Малиновского приступили к расширению захваченных ранее плацдармов. 28 марта был освобожден Николаев. 6-я немецкая армия под давлением угрозы, нависшей над её левым флангом и тылом, начала отход за Днестр. Советские войска перешли к преследованию противника в направлениях Тирасполя и Раздельной. 30 марта на левом крыле фронта войсками 28-й армии с помощью морского десанта был освобожден Очаков и развернуто наступление на Одессу (10 апреля Одесса освобождена).
К 5 апреля войска 37-й армии генерала Михаила Шарохина и конно-механизированная группа генерала Иссы Плиева внезапным ударом овладели важным железнодорожным узлом – Раздельной. Продвигаясь на юг, они рассекли Южно-Бугскую группировку противника на две части, одна из которых отошла к Тирасполю. Преследуя врага, войска 3-го Украинского фронта вышли к реке и завязали бои на окраинах города.
По свидетельству командира 57-го стрелкового корпуса генерал-майора Фёдора Осташенко, на подступах к Тирасполю наши войска 10 апреля встретили упорное сопротивление в районе Ближнего Хутора. В течение этого и следующего дней немцы непрерывно контратаковали с целью продержаться до отвода главных сил и боевой техники за Днестр. Однако усиление ударов по врагу, активные действия личного состава корпуса к 21.30 11 апреля сломили сопротивление противника.
Михаил Мажуга, начальник штаба 523-го стрелкового полка, освобождавшего город, вспоминал: «К 3 часам ночи 12 апреля 523-й полк вышел на юго-западные окраины города, отрезав пути отхода противника к переправе, приступил к форсированию реки Днестр. Тем временем 595-й полк совместно с группой бойцов 523-го полка, преодолевая упорное сопротивление противника в центре города, пробивался к Днестру. Самые ожесточённые бои велись в районе театра. В скором времени противник был уничтожен, а рядовой Махмуд Мамедов водрузил красный флаг над городским театром».
Итак, 12 апреля к трем часам ночи город был полностью освобожден. 228-я, 92-я и 118-я стрелковые дивизии 37-й армии 3-го Украинского фронта вступили в освобождённый Тирасполь. Завершились 970 трагических дней и ночей румынской оккупации, унесшие жизни более 4000 тираспольчан. Ранним утром горожане вышли на улицы города и с ликованием встретили своих освободителей. На городской площади состоялся многолюдный митинг.
Такова, в общих чертах, хроника освобождения. Вокруг неё группируются очень важные для нас образы, которые часто (именно в силу того, что у всех на виду) остаются незамеченными.
Старший лейтенант Резников в ежедневной армейской газете «Советский патриот» (от 13 апреля 1944 года) писал: «Ночью наши войска стремительным ударом выбили немцев из Тирасполя. Утро. Солнце взошло над свободным городом. Сначала неуверенно, робко по улице прошли один-два жителя, и вдруг город ожил». С точки зрения образного, поэтического восприятия, самое важное место в этом фрагменте – то, что наступило утро и взошло солнце. Факт сам по себе более чем банальный, если не воспринимать его в связи с другой формулировкой, неоднократно слышанной автором этих строк на митингах по случаю очередной годовщины освобождения: «Завершилась долгая ночь оккупации». На мифопоэтическом уровне это означает, что всё это время солнце не всходило, ибо на нашей земле господствовали силы мрака, вестники «коричневой чумы». Так это и понимали люди, пережившие оккупацию. Господство тьмы ассоциировалась с расстрелами, унижением, голодом, грабежом и принудительными работами, всевластием захватчиков, запрещавших говорить на родном языке.
Даже деревья (опять-таки – в образном плане) в такое страшное время не цветут. «Фашисты кровью залили цветущий Тирасполь», – писала газета «Известия». И напротив, на митинге по случаю освобождения города тираспольчане обещали своим спасителям: «Мы залечим раны, нанесённые нашему городу, и вскоре вся освобождённая Молдавия станет вновь цветущим садом!». Но в оккупации вместо семян земля «засеивается» трупами: «В районе Кирпичной Слободки обнаружены трупы более тысячи советских граждан. Осмотр показал, что многие были захоронены живыми. В саду учебного хозяйства Тираспольского сельхозинститута также обнаружены траншеи, в которых погребено около 600 замученных гитлеровцами мужчин, женщин, стариков, детей. В республике нет ни одного города, ни одного села, где бы фашистские оккупанты не оставили подобных следов».
Вообще трудно представить, чтобы освобождение края состоялось в какое-либо другое время года. Весна – архетипическое, ритуальное (по крайне мере, для пращуров) торжество жизни, что по наследству закрепилось и за православной Пасхой. Но зима-ночь-смерть активно сопротивляется, хоть и знает, что «прошла её пора». Перед самым приходом наших войск оккупанты партиями расстреливают заключенных – подпольщиков, партизан; только с 31 марта по 3 апреля 1944 года в тюрьмах Тирасполя убито более 3 тысяч человек.
Нечисть целенаправленно уничтожает всё прекрасное, светлое, подобно тому, как на холодном ветру облетают лепестки цветущих деревьев. «Обидно, – пишет в одном из чудом сохранившихся писем подпольщица Дарья Дьяченко, – что приходится так рано умирать, ведь не сбылись ещё многие девичьи мечты». В день своего 20-летия, 2 апреля 1944 года, Даша Дьяченко, участница сопротивления из группы «Партизанская искра» (название само по себе свидетельствует о противостоянии тьме, «из искры возгорится пламя». – Н.Ф.), была расстреляна.
Вестники тотальной ночи оставляют после себя одни руины. По воспоминаниям Ф. Осташенко: «Фашистские палачи под покровом ночи (!) успели сделать своё подлое дело. Здания сельхозинститута, обкома партии и типографии были взорваны, сожжён городской театр, лечгородок разрушен…». Секретарь горкома партии Борис Сталинский так описывал облик освобожденного города: «Ещё догорал элеватор, дымились вокзал и железнодорожные сооружения… В руинах лежали ТЭЦ, водокачка и многоэтажные жилые дома. Пустыми глазницами (!) оконных проёмов смотрел сожжённый театр. Чем дальше мы продвигались по улицам, тем страшнее становилась картина разрушений…». Как видим, даже дома «мертвы» и смотрят на мир «пустыми глазницами».
Трудно назвать совпадением тот факт, что весна в 1944 году была поздней и наступила лишь в середине апреля. Читаем у историка Аллы Мельничук: «Освободителям, преодолевая отчаянное сопротивление противника, пришлось наступать в очень тяжелых условиях распутицы и бездорожья. Дождь хлестал вперемежку с мокрым снегом, ночью поднимался свирепый ветер, дороги покрывались ледяной коркой, набухшие под дождем солдатские шинели затвердевали, топорщились, примерзали к грунту».
И, подобно тому, как это происходит в эпических сказаниях, сами люди берутся изгнать темные силы, причем и стар, и млад помогают героям. Из воспоминаний командира противотанкового расчета Бориса Воропаева: «Подступы к Тирасполю мы преодолевали с большими трудностями. Грунтовые дороги превратились в месиво грязи. Помню, как нас выручали тогда жители Раздельной, Кучурган, Владимировки. Люди брали с застрявшей машины по одному-два снаряда. Кто в мешках, кто в кошёлках, они несли их до ближайшего села, передавая дальше по эстафете. Благодаря этому, в конце марта нам удалось выйти на подступы к городу».
Жители приднестровских городов и сел сражались на фронте, оказывали беспримерное сопротивление оккупантам в рядах подпольных организаций, помогали наводить переправы через Днестр в дни освобождения. «Особых усилий требовали доставка на передовую боеприпасов и продовольствия, вывоз раненых. Решать эти задачи помогало население освобожденных районов» – читаем в «Истории ПМР».
И отнюдь не случаен этот образ: развевающийся над обгоревшим зданием театра в Тирасполе красный стяг – это всходит солнце, о котором ещё в 44-м писал в передовице под названием «Первый день» старший лейтенант Резников. Образ настолько отчетливый, что нам и в голову не приходит, что соответствующего документального кадра просто нет. «Кадр» сей создан коллективным воображением, самим народом, что воспринимает Победу, освобождение на генном, архетипическом уровне.
Николай Феч.
* При подготовке статьи использованы материалы ИА «Новости Приднестровья».