На пути к созданию собственной государственности приднестровцы последовательно стремились удержаться в правовом поле СССР, делали всё, чтобы не нарушать советское законодательство. Притом, что сам Союз трещал по швам, закон грубо попирался националистами в «братских» республиках.
Можно сказать, что перед лицом экстремизма народнофронтовцев, дискриминационной политики республиканского центра приднестровцы даже слишком наивно верили в возможность «правового урегулирования», то есть урегулирования на основе буквы закона и некоего компромисса между противоборствующими сторонами. Отсюда значение референдумов, съездов, сходов граждан. Уже рыбницкий референдум 1989 года был, как отмечают историки, первым проявлением «декларированного в Конституции СССР, но никогда не реализованного до тех пор права советского народа высказывать свою волю», отсюда и роль депутатов всех уровней, включая депутатов Верховного Совета МССР от Приднестровья.
Так, в результате законных(!) выборов 25 февраля 1990 года был сформирован новый состав Тираспольского городского Совета, которому и предстояло противодействовать националистическим и сепаратистским устремлениям официального Кишинева, став центром концентрации сил приднестровцев.
Чрезвычайно активно за образование республики боролись депутаты В.Емельянов, И.Смирнов, В.Рыляков, А.Манойлов, А.Вол-кова, Г.Андреева, А.Сайдаков. 23 марта на пост председателя Тираспольского горсовета был избран И.Смирнов.
Одновременно с выборами в местные органы власти прошли выборы в ВС МССР, куда вошли 60 человек от приднестровского региона. Большинство из них (В.Арестов, П.Заложков, В.Ордин, И.Смирнов, Н.Остапенко, А.Манойлов…) твёрдо стояли на страже интересов своих избирателей, занимая интернациональную позицию, старались не допустить выхода Молдавии из состава СССР.
17 апреля начала работу первая сессия Верховного Совета МССР 12-го созыва. Однако добиться чего-либо парламентским путем было решительно невозможно. Обстановка, царившая в зале парламента и вокруг здания Верховного Совета, где постоянно дежурила возбужденная толпа, была чрезвычайно далека от подлинно рабочей. Как вспоминали приднестровские депутаты: «Всё было заранее предрешено, народофронтовцы протаскивали одно решение за другим», а представителям Приднестровья, по словам участников делегации, даже рта не давали раскрыть.
Как показатель – 27 апреля парламентом Молдовы принят новый государственный флаг, триколор, аналогичный флагу Румынии, слишком памятному приднестровцам с дней оккупации. Не удивительно, что сессии горсоветов Тирасполя, Бендер, Рыбницы отказались признать румынский флаг, принятый парламентом без обсуждения. Понятно, что делать приднестровским депутатам в таком парламенте было абсолютно нечего.
Дальше – больше! 20 мая рабочие дружины Тирасполя, Бендер и Паркан сорвали попытку Народного фронта Молдовы ворваться в Бендеры и водрузить триколор.
Верхом беззакония стал день 22 мая. После окончания вечернего заседания парламента на депутатов Верховного Совета от Приднестровья набросилась обработанная Народным фронтом толпа. «Стоявшие у здания встречали и провожали нас плевками, пинками и дружным воем, – рассказывал Игорь Николаевич Смирнов. – О чем это свидетельствовало? Да только об одном – нормальных доводов для возражения не находилось, вот и применяли кулаки».
Приднестровцы ещё продолжали участвовать в заседаниях Верховного Совета МССР, притом, что путь парламентской борьбы оставался хоть и желанным, но бесперспективным. Нужны были новые альтернативные способы защиты интересов своих избирателей, которые всё больше склонялись к идее образования самостоятельной республики в составе СССР.
Михаил Фернет.