На побывку к родителям Костя приехал ненадолго, и только то, что он моряк и видел многие страны, прибавляло Насте желания увидеться с ним. Дома он пробыл всего неделю, а за несколько дней до отъезда неожиданно сделал ей предложение. От большой свадьбы, какие принято устраивать в селах, молодые отказались – был праздничный ужин с родителями жениха и невесты, а также ее сестрёнками, в единственном кафе райцентра. А через день Косте нужно было уже уезжать. Вместе с ним в Одессу на его темно-синем BMW мчались молодая жена с отцом.
На прощание зять наставлял тёщу: «Мамаша (он так решил её называть), чувствую, у нас есть с вами понимание, пусть будет так и дальше. Этих денег зелёненьких, думаю, вам хватит. Старайтесь хотя бы раз в месяц дочь навещать. С муженьком своим будьте строже, он, я понял, любитель выпить, а в этом, сами понимаете, ничего хорошего. Когда у Насти на новом месте все наладится, ему лучше вернуться домой».
До Одессы ехать пару часов, и за это время Костя в деталях постарался разъяснить, что хочет от Насти с отцом: «У меня большая квартира с видом на море. Спросите у любого одессита, что такое Французский бульвар, и вам скажут: «Сказка». Но у меня никак не получается закончить ремонт. Теперь с появлением хозяйки, думаю, дело пойдет быстрее».
Настя смотрела в окно на убегающие вдоль дороги виноградники и думала: «Большой город, квартира, деньги – все это, конечно, хорошо, но мне нужна была прежде всего любовь, а ее пока не познала. А что это такое вообще?». Раньше о любви слышала от подруг, читала в книгах, смотрела в кино, но все это не то, ей так хочется самой испытать это чувство!
«На Одессу – прямо, а нам направо, – оторвал от дум Костя. – На «Седьмой километр» заедем. Слышали о таком рынке? Здесь, как любят шутить одесситы, можно даже атомную бомбу купить». И уже вскоре он просил Настю примерить голубенькое платьице, которое понравилось ему на манекене. «Тебе, думаю, очень даже подойдет», – убеждал он ее. И не успела девушка как следует рассмотреть платье, как рядом тут же оказалась женщина с ярко накрашенными губами и рыжей копной волос. Посыпались комплименты, мол, она супер, фигурка – словно выточенная… Платье с помощью продавщицы за считанные минуты было аккуратно и профессионально одето на Настю. Следом за ним примеряла блузки, маечки, юбочки, и та самая рыжая торговка, украдкой кивая на Настю, показывала Косте большой оттопыренный палец.
«Еще ноутбук надо купить, – глядя на довольную покупками Настю, произнёс он. – Письма мне отправлять бессмысленно, и по телефону разговаривать проблематично, а вот общаться по Интернету – реально. Ты, надеюсь, техникой владеешь? Если не очень, запишешься на курсы – в любом случае не помешает. А пока есть время, сходим перекусим, я покажу вам некоторые магазины, бары, рынок, пляж… Ну будете же куда-то ходить».
«Насчёт пляжа и баров ты, Костя, зря, – возразила Настя. – Без тебя я туда не пойду. Ты меня еще плохо знаешь, я не такая, как ты, может быть, обо мне думаешь…». «Согласен, ты действительно для меня пока загадка, как, впрочем, и я для тебя, – продолжал он. – Давай постараемся сделать так, чтобы наши надежды оправдались, а мечты сбылись, и мы были счастливы». Насте понравились его слова, ведь она думала так же.
Костя улетел, и у Насти началась новая жизнь. Для отделки стен и потолков, укладки паркета нужны были мастера, отец их нашёл. «Другим я бы точно отказал, но ради такой симпатичной хозяйки соглашусь», – заключил самый молодой из них. Парень сразу настроен был любезничать с Настей, и это не скрывал. А однажды, когда они остались в квартире вдвоем, предложил вместе поужинать в загородном «Хуторке», где была сауна и гостиница…
Любвеобильному парню по настоянию Насти отец срочно начал искать замену, а она, вспоминая учебу в строительном лицее, тем временем пробовала сама штукатурить не законченную предшественником стену. И у нее, надо сказать, это получалось, правда, не так быстро и не так хорошо, как хотелось. Мешали быстро появляющаяся усталость и чувство тошноты.
Вечерами с головой уходила в Интернет, вела разговоры с мужем: они делились впечатлениями о прожитом дне, говорили о ремонте, странах, куда заходило судно… Костя был внимательным и интересовался ее здоровьем, передавал привет родным, и это ей нравилось. Она понимала, что в ней что-то происходит или уже произошло, и чтобы, наконец, разобраться в причинах недомогания, собиралась пойти к доктору, но решила подождать приезда матери.
Прошёл месяц, как Настя стала одесситкой. После ее отъезда село гудело, как пчелиный улей. Ей перемывали косточки: мол, клюнула на богатого жениха. И Косте досталось: кто-то почему-то решил, что он из той братвы, которая держит в своих руках рынки… И понеслось. Ему не жена нужна, а рабыня, которая бы на него работала, ведь у него большой дом и хозяйство. Приехавшая к дочери мать разговоры эти от нее утаила.
«Да ты беременна, дочка, – определила она. – Меня в своё время тоже на кисленькое тянуло, даже помидоры соленые снились. Ты посвежела, поправилась. Кто бы мог подумать, что у тебя сразу так получится. А с Костиком у вас все будет хорошо, вы еще так полюбите друг друга, что не одного ребенка родите. Обязательно сообщи ему, что ты в положении».
И Настя послушалась. Общаясь с мужем в очередной раз, она, как обычно, поделилась новостями и тихо, как бы виновато, произнесла: «Я беременна, Костя, у нас будет ребёнок». И тут в видеокамеру увидела, как в его глазах вместе с радостью промелькнули искорки тревоги и беспокойства. Он признался, что счастлив и просил беречь себя и ребенка. Но недоговорил. Настя услышала, как кто-то взволнованно и срочно звал его куда-то наверх. «Пока все, не могу говорить, до завтра, – успела услышать исчезающий голос мужа. – Мы входим в Аденский залив, это у берегов Сомали».
Несколько дней гостила мать у дочери. Ходили в женскую консультацию, где было так уютно, что родительница пошутила: «Побываешь тут и снова родить захочется». И слова врача, заключившего, что у Насти все нормально, обрадовали. Потом гуляли по городу, восхищаясь Потёмкинской лестницей, Дерибасовской …
В Аденском заливе, держа курс на остров Мадагаскар, вблизи порта Хобьо, судно Константина подверглось атаке канонерок сомалийских пиратов. Откуда-то им стало известно, что вместе с горючим на нем якобы была припрятана большая партия гашиша. Разъяренные налетчики согнали команду на нижнюю палубу, а сами начали сливать топливо. Они бесились, что не могли найти наркотик и, доведя себя до психоза, дали волю рукам. Досталось и Косте, преградившему доступ к машинному отделению. Его сбили ударом приклада и, надев наручники, вместе с капитаном в качестве заложников бросили в трюм. Танкер тем временем банда поставила на якорь и затребовала за него большой выкуп.
«Меня зовут Луиза, по-вашему – Лиза, – произнесла блондинка на ломаном русском языке. – Мой дед англичанин, а его жена – из России. Они поженились в Москве во время учебы. Выходит, и я немного русская. Я буду твоим адвокатом». «А где ты живёшь? А ты любишь водку? У тебя есть девушка?..» – как из рога изобилия сыпались вопросы. «К чему все это, и какое это отношение имеет к захвату судна и моему плену?» – спрашивал он себя. Но Луиза продолжала интересоваться: есть ли у него дом, машина, какая страна из тех, где был, больше понравилась… И Костя догадывался, что таким образом она хотела больше узнать о нем, добивалась доверия. После долгих раздумий Костя попросил ее о случившемся с ним сообщить жене.
Телефонный звонок был долгим и необычным. И хорошо, что в доме оставалась одна только мать. «Настя, ты меня не знаешь, я из другой страны, – послышался в трубке незнакомый женский голос. – Твой муж жив-здоров и просил передать, что он больше к тебе не приедет, у него есть другая жена…».
Мать опешила: «А кто это звонит?». И тут же, не дождавшись ответа, добавила: «Больше, стерва нерусская, чтобы я тебя не слышала! Забудь этот номер. Тоже мне, жена новая объявилась». О разговоре с незнакомкой дочери не рассказала, но крепко задумалась: «Неужели у него появился кто-то, а как же тогда с квартирой?»
Но, как говорится, тайное рано или поздно становится явью, и Настя узнала правду о Косте от одной случайно встреченной соседки. «Дай, милая, посмотреть на тебя поближе, – произнесла пожилая женщина. – Ты такая молоденькая и такая хорошенькая. Когда узнала о случившемся, не поверила сразу. В наше время, и такое… Но ты держись, стучись во все двери. Семей моряков здесь полдома, разом с твоим покупали квартиры, так что поддержим. Вчера по телевизору так и сказали: «Родина своих в беде не оставит…». Обязательно вызволят твоего мужа. А у тебя, кстати, мальчик, будет», – улыбнувшись, бросила на прощанье.
Жизнь Кости в плену была кошмарной. Одно слово – тюрьма. Только встречи с Луизой, обещавшей помочь ему выйти на свободу, доставляли некоторую радость и вселяли надежду. И она вдруг, не скрывая к нему симпатии, призналась, что требовала от нее сделать местная власть, перед которой она была в долгу за безнаказанность в одной криминальной истории. Чтобы оправдать себя за то, что не сумели урезонить бандитов, и была придумана версия насчет обнаруженной якобы на судне партии гашиша, которую все же «нашли» в машинном отделении. Теперь Косте с капитаном нужно было признаться в этом, чтобы подтвердить законность ареста. Луиза же должна была убедить пленных согласиться с этим, и тогда судно с командой отправят домой, а их, подержав еще какое-то время в тюрьме, тоже отпустят.
Но чем лучше Луиза узнавала Константина, тем больше понимала, что из этой затеи ничего не выйдет. «В итоге она сдалась: «Не делай из себя виноватого», – сказала она. – Ты другой человек, и оставайся им. За тебя борются в твоей стране. Я сказала твоей жене, что ты не хочешь домой, что у тебя есть другая женщина. Извини, мне стыдно. Я думала, что тебе помогу. Ты мне, признаюсь, нравишься. Всю жизнь, обещаю, буду помнить тебя и твоего капитана. Вы хорошие люди и любите свою страну».
А тем временем Настя родила близняшек. Они настолько были похожи друг на друга, что она не смогла сразу понять, кто есть кто. Только маленькая родинка на шее одного различала малышей. «И у отца она есть, и на том же самом месте, – вспоминала Настя. – А может быть, мне это только кажется, ведь с тех пор, как я его видела в последний раз, прошло больше года».
И снова пришла весна. В воздухе витали запахи распускающихся акаций и каштанов, сирени и пионов. Но разве сравнима городская весна с деревенской?! Любоваться молочным туманом, проплывающим над дышащей утренним паром речкой, слышать ленивое мычание коров, плетущихся за околицу села, к зеленым сочным лугам… Отчий дом звал к себе. И она решила ехать. В одночасье ожил родительский дом: шумные, подвижные малыши с первых шагов дали понять, что они в нем не гости. А уложив детей спать, дочь с матерью откровенничали. Говорили, конечно, о Константине.
«А разговоры о нем обходи стороной, – советовала мать. – И не говори, ради Бога, как живешь и где – ещё больше позавидуют. Детки у тебя хорошенькие, могут сглазить. Покрестить бы их». А Настя хоть завтра готова была уехать: «Надоели соседи с расспросами. Сегодня бабка, что у колонки живет, у нее еще глаза косят, на весь магазин опозорила: мол, нечего было замуж по расчету выходить. Детишек, видите ли, моих ей стало жалко, она им смородины собрала». И встреча с бывшим ухажером не выходила из головы. Она ему решительно дала от ворот поворот, попросив раз и навсегда понять, что у нее есть муж и дети, и другой жизни ей не надо. Всё это испортило настроение. Мать пошла к гадалке, которая сказала, что Костя уже в пути и должен приехать на праздник, что он все время жил в каком-то запертом помещении и многое пережил. Рядом с ним часто была светлая дама, обманывавшая и заставлявшая его делать что-то против своей воли. Но потом отпустила.
…Первым в райцентре Костю приметил бывший Настин кавалер. Он тут же развернул свой мотоцикл и рванул в село. Подъезжая к Настиному дому, крикнул: «Твой приехал, встречай! Я рад за тебя, ты умеешь ждать». А над селом тем временем торжественно проплывал колокольный звон. Был большой православный праздник – Яблочный Спас. Люди готовились отмечать праздник. Костя толкнул знакомую калитку: «Ну, здравствуйте! А вот и я».
Александр ДОБРОВ.