Уже сегодня, как и каждый год в первую субботу февраля, потянутся в свои родные школы дяди и тети, казалось бы, еще вчера бывшие мальчишками и девчонками. Войдут в родной актовый зал и будут жадно всматриваться в знакомые черточки лиц своих бывших одноклассников и бывших учителей. Вслушиваться словно в перенесенные из прошлого голоса, чтобы хоть на этот день вернуться в то время, когда деревья были большими, а заботы такими маленькими.
Почему такие встречи проходят именно в первую субботу февраля – тайна, покрытая мраком. По одной из неофициальных версий, в зимние студенческие каникулы проще встречаться тем, кто учится в вузах. Правда, эта версия совсем не объясняет, зачем это тем, кто давно вузы окончил или вообще в них не учился.
Фундамент этого акта групповой ностальгии – абсолютно советский: в СССР сызмальства формировался Культ Школы как Второй Семьи. Кстати, именно старшее поколение с особым трепетом относится к вечеру встречи. У современных молодых людей немного другие интересы, любую информацию или даже человека они с легкостью отыщут в Интернете. К тому же встречаться с людьми, с которыми через день сталкиваешься на улице, считают пустой затеей. «Ну кого я там не видел?» или «Опять в очередной раз слушать про то, как Петров притащил в класс кота и тот мяукал весь урок?». «Ску-ко-та!». Ну, кто бы что ни говорил, в этот день вновь и вновь толпы повзрослевших дядь и тёть с удовольствием отправляются в страну школьных воспоминаний.
Это предлагаем сделать и вам:
Сергей Петрович, выпуск 1978 года: «Очень хорошо помню, как меня принимали в пионеры. Нас, трех лучших учеников, было решено принять в пионеры не 22 апреля, в день рождения Ленина, а 23 февраля – в день Советской Армии и Военно-Морского Флота. Мы жили в пограничной зоне и принимали в пионеры нас воины-пограничники. Мне пограничник так крепко повязал галстук, что мама потом с трудом его развязала. Я давал первую в своей жизни клятву пионера – это были для меня не пустые слова. После торжественного собрания, в тридцатиградусный мороз, я, не застегивая пальто, гордо шел по улице, чтобы все видели мой пионерский галстук».
Ольга Дмитриевна, выпуск 1967 года: «Вспоминаются двух-трёхдневные походы во время летних каникул. Нам 10-12 лет, кругом необъятные просторы, поля, ручьи, овраги, деревушки, море цветов. Идём с песнями или еле плетёмся, ощущаем себя героями и с удовольствием падаем на траву от усталости. Таскаем воду, дрова, готовим чай в ведре, макароны с тушёнкой. Ничего вкуснее нельзя было представить. Ощущаем себя взрослыми, самостоятельными. Во главе похода наша классная руководительница и учитель физкультуры. Двое взрослых с двумя десятками детей! На детей с рюкзаками смотрели с уважением. Деревенские женщины угощали нас парным молоком, а один председатель колхоза за наш трудовой десант по прополке нескончаемых грядок свёклы подарил нам огромный-преогромный кусок говядины. Жаркое умяли в один присест. В походах наша классная (она была биологом-химичкой) учила нас ботанике, рассказывала об особенностях почв и рельефа. Мы ловили насекомых, собирали цветы для своих первых гербариев».
Наталья, выпуск 1988 года: «Помню, как обожала «ходить на хор» (до сих пор не могу понять, почему для всех это была «обязаловка», а для меня – удовольствие). И как мой сосед по парте (первая любовь в первом классе) мне доказывал, что «консерватория» – это от слова «консервы», а сольфеджио – от «салфетки». А потом были олимпиады. И областные по физике, как назло, совпадали с моим днем рождения, так что его празднование приходилось отменять или сдвигать на неделю. А перед республиканскими разрешали «готовиться» (т.е. не ходить в школу) целую неделю, и я честно сидела дома и… вязала новую кофточку (за неделю как раз успевала связать). Славное было время – даже лучше, чем в институте».
Ольга, выпуск 1990 года: «Я тогда училась во втором классе. Дело было первого апреля. Перед уроком рисования учительница старательно вывела на доске: «Домашняя утварь». И предложила нам, чтобы иметь перед глазами наглядный материал, сбегать домой и принести по кастрюле. Я постаралась изо всех сил: притащила 5-литровый чан, в котором мама солила капусту. Но мои старания оказались напрасными по сравнению с соседкой по парте: она приволокла набор из 5 кастрюль, кружек и сковородок. В общем, все были на высоте: весь класс был завален разнообразной утварью, включая ведра, чайники… А среди всего этого «наглядного материала» сидела учительница со слезами на глазах от смеха и каждого поздравляла с первым апреля».
«Счастье –
это когда тебя понимают»
Думаю, многие согласятся с этим искренним умозаключением, которое изложил в школьном сочинении один из героев замечательного фильма «Доживем до понедельника», повествующего о трех днях из жизни 9-го класса обычной советской школы.
На экраны кинолента вышла 11 августа 1969 года. Сценарием послужила дипломная работа начинающего кинодраматурга Георгия Полонского, который по первому образованию был педагогом. Однако лента «Доживем до понедельника» могла так и не дойти до зрителя: чиновники из Госкино посчитали историю о школьном учителе, переживающем период переоценки себя, слишком острой и подготовили письмо министру культуры с требованием запретить ее съемки. Спасло картину лишь то, что авторы успели снять ее в рекордно короткие сроки – за три с половиной месяца. Но уже после того, как фильм был полностью закончен, его не сразу выпустили в прокат. Первый – закрытый – показ картины прошел в Доме кино во время проходившего тогда в Москве Всесоюзного съезда учителей. Делегаты встретили фильм восторженно, после окончания сеанса долго не утихали овации и возгласы «Молодцы!» После такой реакции учителей ленте был дан зеленый свет.
Съемки фильма проходили в Москве, в школе № 234, что расположена в столичном районе Северное Медведково. По сценарию, Костя Батищев, которого сыграл Игорь Старыгин, был модником, но актеру никак не могли найти дефицитные джинсы подходящего размера. По счастью, на складе студии нашелся отрез японской джинсовой материи, из которого костюмеры сшили брюки, украсив их подходящими заклепками и ярлыком. Но этого режиссеру показалось недостаточно, и для завершения образа «фирмача» он отдал Старыгину свою роскошную американскую куртку, после чего удовлетворенно отметил: «Вот теперь ты пижон!». Ольга Остроумова, для которой роль Риты Черкасовой стала дебютом в кино, на съемках сильно волновалась, из-за чего происходили различные курьезы. В эпизоде, когда ее героиня дает пощечину Гене Шестопалову, Остроумова в первом дубле перестаралась и очень сильно ударила Валерия Зубарева. След от удара долго не проходил, и актеру пришлось делать примочки. При съемке следующих дублей Зубарев, испытав на себе силу удара Остроумовой, невольно жмурился в ожидании оплеухи, и кадры оказывались забракованными. В конце концов решено было оставить самый первый вариант.
Давно мы стали взрослыми…
«Школьный вальс»
Музыка Исаака Дунаевского.
Слова Михаила Матусовского.
Давно, друзья веселые,
Простились мы со школою,
Но каждый год мы в свой
приходим класс.
В саду березки с кленами
Встречают нас поклонами,
И школьный вальс опять звучит для нас.
Сюда мы ребятишками,
С пеналами и книжками,
Входили и садились по рядам.
Здесь десять классов пройдено,
И здесь мы слово «Родина»
Впервые прочитали по складам.
Под звуки вальса плавные
Я вспомню годы славные,
Любимые и милые края,
Тебя с седыми прядками
Над нашими тетрадками,
Учительница старая моя.
Промчались зимы с вёснами,
Давно мы стали взрослыми,
Но помним наши школьные деньки.
Летят путями звездными,
Плывут морями грозными
Любимые твои ученики.
И где бы ни бывали мы,
Тебя не забывали мы,
Как мать не забывают сыновья.
Простая и сердечная,
Ты – юность наша вечная,
Учительница первая моя.
Идея написания песни «Школьный вальс» принадлежит воронежской школьнице Юлии Плахотник. «Весной 1950 года мы с подругами оканчивали 10-й класс и задумали написать к выпускному вечеру песню, вернее, стихи под какую-нибудь известную мелодию. Но какие из нас поэты – сумели лишь переиначить известные слова «На деревне расставание поют» и написали: «В нашей школе расставание поют, провожают наш десятый в институт»… Дальше ничего не сочинялось. А так хотелось, чтобы у выпускников была своя песня! Вот я и решилась написать Дунаевскому. Сейчас уж и не припомню, что писала. Наверное, наивно, но искренне. О благодарности учителям, о том, как жалко расставаться со школой, с подругами-одноклассницами и вообще с детством и юностью. И особо – о нашей любимой учительнице, директоре школы Антонине Григорьевне Серотинкиной. Мы все очень любили ее, поэтому и песню просила посвятить именно ей… Заклеила письмо в конверт, написала: «Москва. Композитору Дунаевскому». И все. Надеялась, и без адреса дойдет. И ведь, правда, дошло. Вскоре получила ответ, хотя не очень на это рассчитывала», –вспоминает Юлия. И вот что ответил Исаак Дунаевский: «Милый товарищ Плахотник! Ваше предложение о написании песни для десятиклассниц Воронежской женской школы я получил. Я очень хочу, чтобы вы и ваши подруги по классу поняли, почему я не могу исполнить вашу просьбу. Писать песню для школы (и не одну) очень нужно. В этой песне надо воспеть любовь к школе, любовь и уважение к педагогам, которые воспитывают в нашей школьной молодежи качества больших советских людей, открывают перед нею широкую и светлую дорогу. Но почему такую песню надо писать специально для воронежской школы?.. Я думаю, что вы со мной согласитесь и простите мне мой принципиальный отказ исполнить вашу просьбу. Но она подтолкнет меня на работу над песней о выпускниках школы. Кстати, такая песня нам действительно нужна. И когда я буду работать над ней, я вспомню и вашу просьбу, и вашу любовь к школе и ее директору. И за эту творческую помощь я шлю вам мою заблаговременную благодарность…».
Композитор не забыл свое обещание. Спустя два года «Школьный вальс» звучал из всех радиоприемников страны.
Подготовили
Ирина Круглова,
Мила Иванова.
