Как правило, когда туристы посещают Приднестровье, внимание привлекают Тирасполь и Бендерская крепость. Куда бы мы ни приехали как туристы, столица всегда на виду, а регионы будто бы отходят на второй план.
И зря: подчас что-то обыденное и неприметное может оказаться настоящим бриллиантом, который захватит ваше воображение.
Когда пару лет назад я гостил в Будапеште, таким городком, показавшимся мне намного уютнее венгерской столицы, стал Сентендре. Я буквально с первого взгляда влюбился в его многочисленные лавки с художественными причудами и идиллическую набережную Дуная, где мгновенно клонит в сон – благо, что есть кресла, где прилечь! Это место было интересно и своей славянской историей – его основали сербы, бежавшие от турецкого нашествия. Практически вся Венгрия исповедует католицизм, православных среди них очень мало. Сентендре как раз и стал таким островком чужой культуры, православным центром с сербскими храмами и кладбищем в православном стиле. Правда, самих православных на данный момент там почти и не осталось.
Кто бы мог подумать, что похожее чувство настигнет меня, когда я в прошедшем месяце отправился в наш Григориополь. От Тирасполя он находится подальше, нежели Сентендре от Будапешта, раза в два. В Григориополе я чаще бывал проездом и попросту не заострял на нем внимания. Город как город. Позднесоветская архитектура. В принципе, похож на один из районов Тирасполя или Бендер.
На этот раз у меня выдался час свободного времени, чтобы погулять по Григориополю и «подышать» его жизнью. Вот этого нам как раз и не хватает, когда мы отправляемся в новое место. Туристический гид – главный враг путешественника. Он заполняет наш вакуум всяческими достопримечательностями и бесконечно рассказывает их историю, начиная с доисторической эпохи, на ходу гася весь исследовательский запал и приводя слушателей в уныние. Я не люблю экскурсоводов, я люблю лазить везде сам.
Впрочем, в экскурсоводы по Григориополю мне никто и не напрашивался. И я тут же впадаю в их же грех, вспоминая историю. Но без нее нельзя. Григориополь тоже в какой-то мере «островок чужой культуры», потому что основан был армянскими переселенцами. Сербы, как я уже писал, бежали в Венгрию, спасаясь от турок. Армяне в конце XVIII века пришли в приднестровские земли из окрестностей Измаила и Килии – они тоже бежали от этой воинственной нации!
Но мне не хочется заострять внимание на том, в чем я мало сведущ, пусть история останется историкам. Я гуляю по Григориополю и замечаю те вещи, которые еще лет 10-15 лет назад были в Тирасполе, однако бесследно исчезли под напором новой культуры. Такими реликвиями я признаю, например, надписи на магазинах и заведениях на молдавской кириллице. Вывески прошлого пропали практически отовсюду, а зря: их дизайн смотрится достаточно колоритно. И, думаю, эти надписи понятны всем: «Фармачия» – это привычная аптека, а «Алиментара» – продуктовый. Они соседствуют с ласкающей слух «Рембыттехникой». Эти универсальные названия намного приятнее моему глазу, нежели разухабистые «Бриз», «Мариша» или «Эльдорадо». Возможно, элемент узнаваемости для нынешних предпринимателей – вещь неоспоримо важная, но мне, признаться, без разницы, покупать хлеб в «Марише» или в «Эльдорадо». Так или иначе, в Приднестровье как единственном государстве в мире, где используется молдавская кириллическая графика, следует относиться к таким артефактам с особой, что ли, бережностью.
Памятник Дзержинскому, выполненный в золотом цвете, расположен так, чтобы Феликс Эдмундович грозно следил за порядком в городе с любого ракурса. Захожу за ларек «Квас на розлив Coca-Cola Sprite Fanta» и вижу суровую фигуру основателя ВЧК (Всероссийской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией и саботажем). Подхожу к православному кресту у дороги – и оттуда взирает Дзержинский. Возможно, такое расположение памятника было задумкой его автора, а возможно, это просто совпадение и моя выдумка.
В Григориополе много действующих и недействующих колодцев, наследия частного сектора. Я думаю, из них можно также делать эдакие реликвии прошлого, преображая в памятники. Провел социальный эксперимент и понял, что многие городские дети в упор не знают не только как выглядит колодец, но и зачем он нужен. В современной средней школе я бы ввел целый курс, посвященный экологической грамотности. Колодец – своеобразный символ жизни. Да, сейчас у нас есть свои ванные комнаты и даже душевые кабины, но было время, когда перед походом в школу ты брал ведра и шел за водой. Дальше развивать я эту мысль не буду, думаю, всем понятно.
Армянского наследия в городе осталось не так уж много. В здании армянской школы (кстати, одной из первых в России женских приходских школ конца XIX века) сейчас находится аптека. Школа появилась в 1868 году трудами протоиерея соборной церкви Петра и Павла Давида Шагинянца. Кстати, писательница Мариэтта Шагинян, известная в СССР, – его внучка. Побывал я и на армянском кладбище (о нем немало писал мой коллега и исследователь Николай Феч). Вот это уже настоящая точка на туристической карте! Местные жители говорят в первую очередь о «дереве с обрубленными ветками и оголенными корнями». Памятник такого вида поставили купцу, у которого не осталось мужчин – продолжателей рода. Кто-то говорит о нем как о некоем предсказании судьбы армянской колонии, а кто-то – как о назидании потомкам, чтобы те не отдалялись от своей семьи и не забывали свои корни.
Григориополь был освобожден в 1944 году в ходе Одесской наступательной операции. Из монументов, что мне встретились, наиболее проникновенный памятник советскому солдату, склонившемуся перед могилами товарищей. Скульпторы советской эпохи по-особому испытывали эмоции, ведь многие из них прошли войну, а потому запечатленные ими лица солдат, правильно выбранные позы мастерски передают то, чего не передать словами. Современным художникам в этом плане повезло, однако отсутствие личного опыта подчас играет с ними злую шутку.
Знаете, наши края с позиций исторического туризма занимают выигрышную позицию еще и потому, что в соседней Украине происходит декоммунизация и памятники сносят. Вот в феврале нынешнего года сообщили о демонтаже последнего в стране памятника Ленину. Это, конечно, внутреннее дело каждого государства, и лезть туда мы не собираемся. Но в Приднестровье памятников советской эпохи предостаточно – смотрите и изучайте на здоровье!
Мне очень нравится григориопольский парк с прямым выходом к Днестру – открывается отличный живописный вид на реку. Здесь хочется больше зон для отдыха – не помешал бы десяток-другой раскладных кресел, и по идиллической атмосфере место не уступило бы отдыху у Дуная!
А может, даже и превзошло бы. В парке находится картодром, аналогов которому нет ни у нас, ни в соседней Молдове. Кто хочет погонять на картингах, знает, где это можно сделать! Вот только как у нас это популяризировать?
Что интересно, в Григориополе, прямо у автостанции, стоят девятиэтажки. В соседних Дубоссарах, которые на порядок больше, строили только пятиэтажки – сейсмологическая активность сыграла свою роль. К слову, на этом моя прогулка по городу и закончилась. Дело в том, что сюда мы приехали вместе с родственниками из Дубоссар не просто так, а в местную пиццерию. О ней уже давно судачили любители вкусно поесть: дескать, хозяйка долгое время работала в Италии, а потом вернулась домой и претворила свой итальянский кулинарный опыт в григориопольскую действительность. Дело было еще до ужесточения карантинных мер, и мы приехали в самый разгар работы – слишком много заказов! Но хозяйка, узнав, какой путь мы преодолели (плюс к тому – соседи из Дубоссар, перед которыми нельзя ударить в грязь лицом!), мобилизовала усилия кухни, и пиццу мы ели уже спустя двадцать минут. Скажу честно, и в Тирасполе такой не найдешь. Изюминка даже не в начинке, а в как-то необычно приготовленном тесте и очень сочном корже. Но, как мы знаем, мастера не открывают свои секреты.
В Григориополе я пробыл не так уж долго – час прогулки и еще час трапезы. Может быть, останься я здесь на все выходные, увидел бы город совсем другим. В этом и соль всех путешествий: оставить стереотипы о «центре» и достопримечательностях из туристического буклета и отправиться в «свободное плавание». Хорошо бы, чтобы это выходило у нас почаще.
Андрей ПАВЛЕНКО.
Все, что вы не знали и боялись спросить об этом городе
▶ Григориополь – довольно древний населенный пункт, и до того, как здесь появилась по указу Екатерины II армянская колония, он был известен под названиями Коморул, Чорна и Чорна-пе-Нистру.
▶ Исторически сложилось, что своим именем он обязан целым двум Григориям. По одному предписанию, князь Потемкин повелел назвать новый город армян Григориополем «в честь ангела своего», а по другому предписанию – «составить из селения их город во имя святого Григория Просветителя всея Армении».
▶ Не прошло и пяти лет после основания, как в 1797 году взбалмошный император Павел переименовал его в город Черный, невзлюбив его как «наследие Екатерины», а жителей лишили всех привилегий. Впрочем, не надолго – в 1801 году, с воцарением Александра I, не самое приятное название города заменили старым.
▶ В 1938 году Григориополь получил статус поселка городского типа и только спустя шесть десятков лет, в 2002-м, вернул статус города.
▶ Интересно, что дореволюционные улицы Екатерининская и Потемкинская, получившие имена в честь основателей, теперь объединены в ласкающую слух на всем постсоветском пространстве улицу Карла Маркса. А Армянская улица получила не менее популярное название – Ленина.
▶ Жители города рассказывают о большом числе подземных тоннелей, в том числе двухуровневых, которые проходят под городом. Их таинственное предназначение не разгадано, поскольку появились они «во времена турок и татар», до собственно основания Григориополя. Историки до сих пор расходятся во мнениях, зачем в прошлом люди строили подземные катакомбы под городами. Они могли служить укрытием в случае опасности или войны, соединять хозяйственные лавки и мануфактуры или быть банальными складскими помещениями. Нередко наши предки использовали подземные тоннели для тайных встреч. Существует даже сомнительная теория, что на нашей планете живет целая цивилизация неких подземных людей, использующая огромную разветвленную сеть катакомб по всему миру…