(публикуется с сокращениями)
Вот и сбылась моя давнишняя детская мечта. Вот я и в Грузии. Грузия – недостижимо далекая, где-то на краю земли, яркая и неповторимая.
Ее горы уже проступают под облаками, видными из иллюминатора самолета. Очень хотелось увидеть Тбилиси, но самым удобным и доступным способом попасть в волшебную страну оказался авиарейс «Одесса-Батуми». Батуми – не просто курортный город на берегу Черного моря. Это столица автономной республики Аджария. Едва ступив на раскаленный асфальт аэродрома, я почувствовала, как будто распахнулись двери русской парной бани и на меня хлынул поток горячего влажного воздуха. Моя одежда сразу же стала горячей, влажной, неприятно обжигающей тело. И это в середине сентября! Батуми – самая влажная точка не только Грузии, но и всего бывшего СССР.
В Батуми в сезон жилье не сдают лишь те, кто сами его не имеют, и новые частные дома строятся «с запасом». Вскоре я узнала, что такое знаменитое грузинское гостеприимство. Устав с дороги, приняв душ и собираясь лечь спать, я слышу стук в дверь – хозяева приглашают меня на ужин в честь гостя (в качестве которого я пребывала одна на третьем этаже в течение 9 дней). Во дворе имеется крытое помещение для «заседаний» с солидным мангалом и еще каким-то оборудованием, похожим на самогонный аппарат для изготовления чачи. Стол ломится от шампуров с шашлыками, потом подоспела печеная форель, красная рыба, мягкий грузинский сыр сулугуни и неизменный герой каждого стола – лепешки хачапури. За столом, кроме хозяина Сулико (Сулеймана), оказались его брат, тесть, сосед, потом приходили и уходили соседи, женщины, дети, бабушки. Звучали тосты – за гостей, за родителей, за братьев и сестер, за Грузию. «А за Россию будет тост?» – не выдержала я. «Обязательно!» – воскликнул Сулико, и начались ностальгические воспоминания о службе в советской армии. Сулико примерно 60 лет, он хорошо говорит по-русски, но к каждому слову присовокупляет слово-паразит «короче». Он сокрушается о том, что молодежь не знает русского языка, отдает предпочтение английскому (хотя само по себе замечательно, что русский язык является в грузинских школах обязательным предметом, начиная с 5-го класса). Жена и две дочери Сулико понимают русский с трудом, а младшая дочь, мне показалось, только делает вид, что понимает по-русски.
За 20 минут можно доехать от центра Батуми до самой окраины. В центре города нет больших площадей, подземных переходов, мало «зебр» и светофоров. Водители не обращают внимания на пешеходные переходы. Чтобы перейти улицу (а это можно было делать в любом месте), приходилось сначала ждать попутчиков, чтобы, согласно поговорке «на миру и смерть красна», вместе отважно кидаться наперерез беспрерывному потоку машин. Вот тебе и грузинское гостеприимство!
У Батуми нет своего «лица». Все нагромождено в кучу в одном месте: тут тебе и Пьяцца – площадь в венецианском стиле, а рядом мечеть, а чуть далее – церковь Николая Угодника. Аккуратная площадь Европы, стилизованная под североевропейское островерхое зодчество, а посреди – памятник знаменитой прародительнице грузин Медее. Чуть подальше, на набережной, – башни Михаила Саакашвили, над которыми смеются сами батумцы, настолько эти сооружения бессмысленны и нефункциональны. Одна из них, завершающаяся огромным громоздким шпилем, так и не достроена. Другая, башня Алфавита, украшает набережную, особенно вечером, но предназначена лишь для того, чтобы, поднявшись на лифте за 15 лари (6 долларов), посмотреть на панораму Батуми через треугольные стеклянные окна.
Набережная Батуми – длинная лента раскаленного асфальта. В ее конце – знаменитая скульптура «Любовь», посвященная грузинским Ромео и Джульетте – Нино и Али. Металлические скульптуры мужчины и женщины движутся навстречу друг другу, затем соединяются, входят один в другую всеми частями своих тел. Но… движение продолжается, обе половинки снова расходятся в разные стороны. Там, внизу, у подножия трехметровых скульптур, копошатся люди, едят мороженое, плещутся в море, изнывают от жары, а Нино и Али все продолжают свой вечный путь к воссоединению, которое невозможно.
Что в Грузии резко бросается в глаза, так это преобладающее количество мужчин, в том числе молодых. Грузины вежливы, доброжелательны и очень сдержанны в своем поведении. Мне показалось, что наш приднестровский народ более эмоционален. Молодежь такая же, как и всюду: с наушниками в ушах и гаджетами в руках. Не было среди молодых грузин такого резкого разброса, как у нас: худых, толстых, высоких, маленьких, хотя высокий и грузный Сулико сказал мне, что в последние годы грузины сильно уменьшились в росте. Поражает и радует красота грузинских бабушек. Все женщины старше 60 носят исключительно черные платья строго по размеру – не широкие и не облегающие. Какие милые, добрые, мягкие, женственные лица, не перекошенные гримасами недовольства, озабоченности или злости. И никаких тяжелых нош в руках. Глядя на грузинских женщин, понимаешь, насколько они окружены заботой и вниманием мужчин.
И вот, наконец, сбывшаяся сказка – горы! Первое путешествие к облакам – горная Аджария, пока еще не Кавказ. Но все равно поражает высотой округлых горных хребтов, высокогорных речек, сильно пересохших из-за засушливого лета. По акведуку проложена труба, по которой Аджария снабжается чистейшей горной водой, причем вода поступает в долину без помощи насосов и моторов. Электрический чайник, которым я пользовалась по нескольку раз на день, был чист, как только что с конвейера.
Высокий водопад оказался не слишком ниагарским, зато к нему можно было близко подойти сфотографироваться. Рядом с водопадом – мост царицы Тамары, перекинутый через тихую речку. Я, не торопясь никуда, любовалась водопадом и мостом, который действительно был построен специально к визиту царицы Тамары и стоит до сих пор, – прочная арка, перекинутая через реку, сложенная из плотно подогнанных камней, скрепленных древним раствором. «На чем раствор замешан, – спрашиваем, – на яйцах?» – «На молоке с волосами».
На следующий день мы поехали на настоящий Кавказ – в горную Сванетию! Дорога пролегала через Мегрелию, где протекает красивейшая нежно-изумрудного цвета река Ингури, образующая целые озера в окружении синих гор.
Высокогорные дороги Сванетии прекрасно асфальтированы. До правления Саакашвили, кстати, горные трассы были грунтовыми и труднопроходимыми. Если смотреть вниз, то пропасти между горами столь глубоки, что дна их не видно. А горы все выше, все острее их вершины, поросшие плотной стеной огромных елей, образующих как будто гриву или щетку, упирающуюся в небо. В чистейшем воздухе горного климата все краски смотрятся ярче и четче. Останавливаемся возле каньонов, ущелий, где отовсюду бьют источники самой настоящей минеральной воды. После удушливого жаркого воздуха Батуми ощущаешь не просто большое содержание кислорода в атмосфере, не просто прохладу и движение воздушных масс, но что-то особенное, как будто тысячи тончайших иголочек проникают в мое тело сквозь кожу. И это «иглоукалывание», несомненно, и приятное, и возбуждающее одновременно. Мне кажется, я даже забывала моргать, в течение двух часов глядя широко распахнутыми изумленными глазами на утесы и ущелья, проплывающие за окном. Вспоминались слова индийского поэта, который, увидев Тадж-Махал, произнес: «Господи, где мне взять столько сил, чтобы оценить эту красоту!».
И снова выше и выше, где у подножия самых высоких горных вершин находится столица Сванетии – Местиа. Здесь мы оказались уже совсем на закате солнца, поэтому городок рассмотреть не успели. Жители Местии бережно сохранили старые кварталы, мощенные камнем, старые дома сванов, один из которых, ставший музеем, нам показала смотрительница, русская женщина Лариса. «Лариса, как вы оказались здесь, высоко в горах?». Она, сначала подумав, потом вздохнув, ответила: «Вышла замуж».
Древний сванский дом представлял собой одну большую комнату, в которой обитала вся семья. Вот деревянное кресло хозяина дома, а вот места для женщин, для гостей. А у холодных зимой стен размещались домашние животные. Так зимой люди и животные обогревали друг друга. Земляной пол, никаких печей, очаг посреди комнаты-гостиной-спальни. Вытяжки не было, дым выходил через щели в потолке посредством сквозняков.
Затем был ночлег в колоритном этническом небольшом отеле, где мне пришлось плотно закрыть окно и балконную дверь, потому что шум бурной горной речки за балконом не давал уснуть. А утром – восхождение на ледник. Сначала – очень тяжелый подъем через лес вдоль русла горной реки, по непроходимой тропе, представляющей собой нагромождения камней различной величины и формы. И вот уже виден ледник, белой простыней сползающий с самой высокой вершины. В долине нет никакой растительности, только камни, и неумолимо рычит река. Я не чувствую усталости и ощущаю самое настоящее счастье. Как же не хочется отсюда уходить!
На обратном пути наш неутомимый и заботливый гид Сергей отвез нас полюбоваться издалека одной из самых высоких вершин Сванетии, горой Ушба. Перед тем как начать спуск в долину, мы заехали в сванскую деревню в гости к знакомому Сергея (он должен был купить знаменитую специю – сванскую соль). Мужчина немногим более сорока обрадовался нашему появлению, как ребенок. Наливалась в рюмки чача, а на закуску – вкуснейшая домашняя брынза, какой я никогда в жизни не пробовала. Хозяин работает директором школы (ах, как бы хотелось увидеть и ее!).
Грузинские церкви были непременным пунктом моего путешествия. Особенность грузинских православных храмов – их соответствие окружающему ландшафту, архитектура напоминает контуры гор Кавказа. Русские храмы более «женственны» благодаря обилию округлых форм. У грузинских храмов нет куполов, крышу венчает круглая башенка с конусообразным покрытием, увенчанным крестом. Невозможно не упомянуть и о церкви Самеба. В Батуми она располагается на самой высокой точке и хорошо видна из центра города. Я бы назвала этот храм визитной карточкой города, настолько он величаво и легко, как птица, парит на огромной высоте рядом с облаками. Церковь Самеба посвящена Богородице, поэтому, в отличие от большинства грузинских храмов, имеет более женственный облик и похожа на голубку, раскрывшую крылья, собираясь взлететь.
Находясь на непривычном высокогорье впервые в жизни, я задумывалась о том, как отреагирует на это мой организм. Горную болезнь я не испытала, но когда спустилась вниз, до самого уровня моря, то, лежа в постели, почувствовала, что как будто парю над кроватью. Я не чувствовала опоры под телом, как будто зависала в воздухе.
Сидя в кресле самолета, подводила итог своему путешествию. Я увидела Кавказ, горные аулы и грузинские храмы, узнала, что такое кавказское гостеприимство, попробовала спелый инжир, хачапури, хинкали, чурчхела. По-грузински моя фамилия звучит «Мцхеришвили» («мцхери» по-грузински – перепелка).
А еще я узнала, что в Батуми есть улицы Лермонтова, Маяковского, Пушкина, Грибоедова и даже Гоголя. В стране, где народ уже забывает русский язык, названия таких улиц хранят русско-грузинскую дружбу и внушают оптимизм русскоязычным гостям Грузии, что эту дружбу никто и ничто не смогут у нас отнять.
Марьяна ПЕРЕПЕЛКИНА, Тирасполь-Батуми.
