В год 160-летнего юбилея Николая Зелинского.
В коридоре физико-математического факультета Московского университета толпились студенты, ожидая появления нового профессора аналитической и органической химии. Некоторые из них имя Зелинского не знали, другие слышали, что он читал курс химии в Новороссийском университете, а в Москву попал стараниями Менделеева. Значит, это прежде всего должен быть знающий профессор, а может быть – даже блестящий.
Естественников волновали и более близкие им вопросы: как с вновь назначенным экстраординарным профессором уживется старик Марковников? Говорили, что «генерала» рано сдавать «в архив» и что едва ли целесообразно делить органическую химию между двумя руководителями.
«Генералом» Марковников был прозван студентами за громкий бас и привычку «командовать». Они любили его, хотя и побаивались, особенно на экзаменах. Владимир Васильевич Марковников, ученик Бутлерова, один из крупнейших химиков страны, возглавлял кафедру органической химии в Московском университете в течение двадцати лет, оставив прекрасно оборудованную лабораторию Одесского университета, где он работал до этого.
С приходом Марковникова положение химии в Московском университете сразу изменилось: кафедра выдвинулась на одно из первых мест. Были организованы практические занятия студентов, налажена научная работа. В. Марковников сумел собрать круг помощников и учеников, создать московскую школу химиков.
В 1890 году исполнилось 30 лет преподавательской работы В. Марковникова. По положению после этого срока работы следовало уступить кафедру более молодому профессору. В 1893 году попечитель Московского округа предложил Марковникову сдать лабораторию вновь назначенному руководителю кафедры – профессору Н. Зелинскому. После горьких раздумий В. Марковников решил все же остаться в университете в предложенной ему «части органической лаборатории». Естественно, что, когда приехал Н. Зелинский, старый профессор не мог встретить его доброжелательно.
Вступительная лекция профессора Зелинского, темой которой были выбраны работы Пастера, интересовала не только студентов, но и университетских коллег. Впечатление было велико. На другой день три студента, три мушкетера, как их звали товарищи, Корбе, Шилов и Чугаев объявили, что прочитанная им лекция явилась для них откровением, и попросили принять их в число своих учеников. Так в Московском университете наметились две химические школы: Марковникова и Зелинского.
Николаю Дмитриевичу нелегко было работать с коллегой-профессором. Глубоко уважая Владимира Васильевича как ученого и передового общественного деятеля, он всячески старался устранять возникавшие недоразумения, однако вел свою линию хоть мягко, но неуклонно. К сожалению, несмотря на все старания, ему так и не удалось добиться расположения Марковникова. Выпускники Одесского университета ко всему еще были с южным темпераментом.
И их ученики тоже, продолжая дело своих наставников, годами доказывали правильность своей школы. После смерти В. Марковникова в 1904 году заведование лабораторией органической химии в МГУ полностью легло на плечи Николая Зелинского.
Оба выдающихся ученых оставили большой след в науке, став основателями оригинальных научных школ, их творчество выходит за рамки конкретных дисциплин и имеет методологическое значение.
Ирина Яковенко, научный сотрудник Мемориального дома-музея академика Н. Зелинского.
