Не хочу показаться занудой, но покажусь. Образ еды, трапезы в русском сознании – это, пожалуй, основополагающий образ, тесно связанный с понятием «единство». Лучше всего это показано у Гоголя в «Мертвых душах», где по тому, что тот или иной персонаж ест, читается его собственный характер:
«Щи, моя душа, сегодня очень хороши! – сказал Собакевич, хлебнувши щей и отваливши себе с блюда огромный кусок няни, известного блюда, которое подается к щам и состоит из бараньего желудка, начиненного гречневой кашей, мозгом и ножками».
Но мы, впрочем, чуть-чуть сузим тему разговора. Для меня достаточно любопытно сравнить, какие гастрономические изыскания присутствовали на новогодних столах прошлого и какие есть сейчас. Эдакая «География приднестровской кухни», только с праздничной хлопушкой, спрятанной внутри салата «Оливье» в качестве сюрприза.
Не думаю, что об угощениях на Новый год петровских времен здесь уместно говорить. Пока крестьянам приходилось довольствоваться скудными запасами солений и мочений, «люди благородные» позволяли себе поросят, домашнюю птицу, дичь, черную икру, солонину, буженину, ветчину, разнообразные виды жаркого.
Это дела давно минувших дней. А вот и 1950-е годы, достаточно голодные. По воспоминаниям современников, новогоднему столу тогда вовсе не уделяли такого внимания, как сейчас. Во-первых, потому что разносолов особо-то ни у кого и не было. А во-вторых, потому что основной праздник проходил в местном ДК, будь то село или город, где собирались в основном молодые люди. На берегах Днестра Новый год всегда встречали с вином, благо в селах его делали и делают немало. Стол от угощений не ломился: испеченный хлеб, картошка (впрочем, почти что ежедневная), курица, плацинды (ну а это уже типично молдавское – куда же без них).
«Пионером» и завсегдатаем советского стола был холодец – без него никуда, причем почти на всей территории Союза. А вообще появился холодец в XVI веке.
Моя бабушка, выросшая в России, рассказывала о том, что птицу в их краях (сначала Тульская область, затем – Ростовская) почти не ели. Следовательно, и холодец на Новый год делался из той же свиной головы.
Немногие родители дарили в то время своим детям на праздник конфеты (вообще таким понятием, как новогодний подарок, еще не пахло). Но в школе каждому ученику полагался такой сладкий подарок, куда входили несколько карамелек, шоколадных конфет или подушечек в какао, печений, орехов и мандаринов. Представьте, насколько повезло нынешним детям, для которых шоколад – продукт не менее обыденный, чем хлеб.
В 1960-е годы на столах не только в городе, но и в селе появляется классическая колбасная нарезка. У тех, кто побогаче, – и «Оливье». Ингредиенты-то к нему нехитрые, но майонез считался не просто дефицитным, а супердефицитным продуктом. Поэтому когда говорят, что «Оливье» является символом советского новогоднего стола, – это, по меньшей мере, лукавство. Если только позднесоветского. Нет, в московских семьях этот салат вместе с «Шубой» появился сразу после войны, но мы же говорим не о Москве, а о наших краях!
Это может показаться нонсенсом для молодых, но шпроты считались на тогдашнем новогоднем столе деликатесом. Зато черную и красную икру на праздник могли себе позволить практически все. Времена меняются.
С середины 1970-х хозяйки готовились к новогоднему застолью не один день, откладывая дефицитные продукты заранее. Доставали печень трески, сардины и крабы в банках, венгерский зеленый горошек, бесценный финский сервелат. Именно тогда появился странный салат «Мимоза», заливная рыба стала «гадостью» и добывались резиноподобные кальмары из «Океана». «Оливье» и «Селедка под шубой» – это, скорее, символы брежневской эпохи.
Кстати, откуда пошло крылатое выражение про «заливную рыбу» из «Иронии судьбы»? Рыба, выловленная в отнюдь не экологически чистом Финском заливе, сильно отличалась по вкусу от своих более жирных собратьев, доступных номенклатурным гражданам.
И о сладком. Торты «Метрополь» и «Киевский» позволить себе могли не все, а потому учились готовить «Наполеон» и «Картошку» в домашних условиях. У нас любимым тортом того периода был «Сказка».
Праздничные столы 1990-х врезались в мою память так же сильно, как и подготовка к празднику. Денег во многих семьях очень не хватало. Тем, кто работал на производстве, было легче: спасало подзабытое «отоваривание». В большинстве случаев все эти зеленые горошки, майонезы и прочее закупалось намного раньше Нового года. Есть деньги в ноябре – закупаемся в ноябре, устанавливая башенки из консервов на балконе. От домашних яства охранялись еще одной классической фразой: «Не трогай, это на новогодний стол!».
Сейчас многое изменилось. В магазинах и на рынках (по крайней мере, в больших городах) можно найти продукты из самых разных уголков планеты. Молодые семьи и вовсе уходят от классического новогоднего меню, предпочитая иные кулинарные изыскания либо популярные роллы и пиццу. Но, повторимся, времена меняются. В царское время гусь с яблоками считался одним из самых главных новогодних блюд, а соления и бутерброды с икрой – лучшими из закусок. Не будем же мы следовать былой моде! Но и без «Оливье» как-то скучно.
Андрей ПАВЛЕНКО.
