3 МАЯ – ДЕНЬ ПАМЯТИ СВЯТЫХ ЖЁН-МИРОНОСИЦ
Вскоре после Пасхи в Русской Православной Церкви отмечается день святых жён-мироносиц. Почему память о них бережно сохраняется вот уже более двух тысячелетий? Потому что они раньше святых мучеников явили веру и мужество души. Когда ученики Христа после Его распятия попрятались, женщины в этой страшной ситуации оказались крепче и мужественнее мужчин.
В ХХ веке, когда в Советском Союзе повсеместно закрывались православные храмы и монастыри, а многие священнослужители физически уничтожались, простое сохранение православной веры уже можно было уподобить подвигу. При этом находились люди, которые не боялись собирать подписи под обращениями к властям с просьбой не закрывать церковь, предоставляли свои дома для проведения тайных молений или совместного чтения религиозной литературы. Они смело высказывали свои убеждения и не скрывали, что являются верующими. Зачастую собирали продуктовые посылки для священников, находившихся в то время в лагерях или ссылке, отправляли им денежные переводы, состояли в переписке со своими репрессированными духовными наставниками. И вновь, как во времена святых жён-мироносиц, среди этих мужественных людей очень много было именно женщин. Позднее жён-мироносиц ХХ века стали называть «белыми платочками» и даже утверждать, что именно их твёрдость в вере и мужество спасли Церковь от окончательного разгрома.
Кем же были эти «белые платочки»? Сегодня читатели имеют возможность познакомиться с типичными судьбами некоторых из них. Вначале следует упомянуть об одном из их духовных наставников. В 1929 году в Тирасполь из Одессы был переведён молодой священник Димитрий Лавров, который стал настоятелем Феодоровской (т.н. драгунской) церкви. Несмотря на молодость, он успел ещё на прежнем месте служения завоевать большой духовный авторитет не только у паствы, но и у собратьев-священнослужителей. В Тирасполе вокруг о. Димитрия Лаврова постепенно сформировалось что-то вроде женской общины, в которую вошли проживавшие в то время в городе монахини из ранее закрытых монастырей Украины, а также особо активные прихожанки. Когда в 1932 году, после закрытия Феодоровской церкви, о. Димитрия перевели служить в Николаевский собор, его верные духовные дочери последовали за ним.
В конце декабря 1934 года о. Димитрий был арестован и направлен в один из сибирских исправительно-трудовых лагерей. Что же стало с его духовными дочерьми? Они прекрасно понимали, в какое время живут, однако продолжали совершать то малое, что было в их силах: собирать посылки и денежные переводы для своего батюшки, организовывать на дому молитвенные собрания, открыто говорить с людьми о Боге и вере.
30 августа 1937 года было арестовано три духовных дочери о. Димитрия Лаврова: Калиш Мария Кирилловна, монахиня; Турчанинова Агафья Васильевна, монахиня; Цурлай Ульяна Никифоровна, мирянка. Все они обвинялись в том, что якобы являлись членами нелегальной антисоветской организации церковников «Истинно-православная церковь», проводили активную контрреволюционную работу, а У.Н. Цурлай ещё и «организовала денежный сбор для оказания помощи высланным попам».
29 сентября была арестована также Остапкович Мария Никифоровна, а 29 октября – Никитина Акулина Моисеевна и Чепалыга Екатерина Кирилловна, обе – монахини. 14 ноября все они, кроме Е.К. Чепалыги, были приговорены Особой Тройкой НКВД МАССР к 10 годам ИТЛ. 10 декабря такой же приговор был вынесен и в отношении Е.К. Чепалыги. М.К. Калиш, М.Н. Остапкович и А.М. Никитина отбывали наказание в Рыбинском Волховстрое в Ярославской области, откуда были освобождены в 1946 году.
М.Н. Остапкович поселилась в Каларашовском монастыре Атакского района МССР, где она до революции была послушницей. Там же проживали М.К. Калиш и А.М. Никитина, однако последняя вскоре перебралась в Жабский монастырь, монахиней которого она была в предреволюционные годы.
В конце сентября 1949 года все три женщины были вновь арестованы. Предъявленные им обвинения чуть ли не дословно повторяют формулировки из дел 1937 года. Другими словами, людей вновь обвинили в том, чего они не совершали перед первым арестом и за что, тем не менее, полностью отбыли десятилетний лагерный срок! На основании этих обвинений Особое Совещание при МГБ СССР в конце декабря 1949 года приговорило всех трех женщин к ссылке на спецпоселение в Красноярский край.
В делах поражает не только абсурдность предъявляемых обвинений, но и то, с какой спокойной уверенностью держались эти женщины. В ходе допросов они однозначно опровергали всё то, что им вменялось в вину, и, вместе с тем, подтверждали свою принадлежность к Православной Церкви. Напомним, что уже один этот факт в те годы мог стать причиной ареста и последующих репрессий.
В конце сентября 1949 года была арестована еще одна монахиня Каларашовского монастыря – Таранта Елена (в монашестве Севастьяна) Онуфриевна. Ранее, с начала 1921 года, она проживала в Тирасполе, где вначале стала постоянной прихожанкой Николаевского собора, членом церковного актива, а потом и соборной певчей. В 1935 году, после закрытия храма, ее выслали из погранполосы в г. Первомайск Одесской (ныне Николаевской) области. В 1937 году Е.О. Таранта была арестована по обвинению в том, что, «проживая в 1930-х гг. в г. Тирасполь, являлась одной из активных организаторов нелегальной антисоветской организации церковников, т.н. «Истинно-православной церкви». Особая Тройка НКВД по Одесской области приговорила Е.О. Таранту к 10 годам ИТЛ. Наказание она отбывала на Дальнем Востоке, в Бамлаге НКВД. После того, как в июле 1947 года срок заключения закончился, Е.О. Таранта уехала в Каларашовский монастырь. Что касается ее второго ареста, то можно практически дословно повторить всё вышенаписанное о М.К. Калиш, М.Н. Остапкович и А.М. Никитиной – от предъявляемых обвинений, поведения Е.О. Таранты на допросах и вплоть до приговора.
После даже краткого знакомства с судьбами этих нескольких приднестровских «белых платочков» можно убедиться, что это поистине жены-мироносицы ХХ века. Именно твердость в вере и мужество помогли им достойно перенести все испытания и сохранить для нас Русскую Православную Церковь.
Людмила Алферьева.