На снимке: бригада Андрея Грозы считается на Григориопольской шахте лучшей. Андрей – потомственный шахтёр, отдавший этой профессии 27 лет. Вместе с ним каждый день под землю спускаются Александр Бригалда и Вячеслав Нереуца, чей шахтёрский стаж также превышает два десятка лет. Здесь в условиях практически 100% влажности при тусклом освещении и искусственной вентиляции они ежедневно на 20-40 процентов перевыполняют план по резке камня (слева направо: Андрей Гроза, Вячеслав Нереуца, Александр Бригалда).
В Приднестровье нет ни залежей природного газа, ни запасов нефти. Не обнаружено в нашей местности ни металлических руд, ни каменного угля. И всё же природа, помимо благодатного климата и плодородной земли, щедро одарила республику большим запасом строительных полезных ископаемых. Один из них – известняк, из которого выпиливается стеновой камень, называемый в народе котельцом. Этот строительный материал издревле шел на самые разнообразные постройки от церквей до жилья, от производственных зданий до культурных памятников…
Приднестровский известняк отличается особым качеством. Из отходов камнепиления, так называемой мелузы, производимой на Григориопольской шахте, осуществлялась реставрация Верховного Совета в Кремле, одного из главных символов СССР. Вероятно, приднестровский камень использовался и на других важных объектах и стройках советской страны, но история этих фактов не сохранила. Григориопольская шахта была открыта в 1946 году.
Послевоенная разруха диктовала жёсткие условия. Стояла грандиозная задача – не только восстановить, но и продолжить поступательное развитие всего народнохозяйственного комплекса. В 1974-м предприятие вошло в состав Криковского объединения, куда помимо него было интегрировано ещё 20 шахт Молдавии. После развала СССР Приднестровью по наследству досталось 8 отраслевых предприятий. Все они, кроме Григориопольского, в период всеобщей приватизации перешли в частные руки, но с течением временем бесславно «почили в бозе».
«Но почему же? – спросила я у своего собеседника, директора ГУП «Григориопольская шахта» Вячеслава Койки, – ведь строительный материал в большей или меньшей степени востребован всегда?»
«Здесь несколько причин, – пояснил Вячеслав Иванович. – Пока разработка производилась в устьевой части залежи, то есть поближе к поверхности, это было выгодно. Но как только возникла необходимость идти глубже, потребовались большие затраты на вентиляцию, электроэнергию, иные подземные работы. Таких вложений никто делать не захотел, поскольку окупаемость в горной промышленности составляет порядка 4-7 лет, в зависимости от горно-геологических условий.
Помимо этого на востребованность продукции шахт повлияли снижение объёмов строительства и миграция населения. Мы же государственное предприятие с устоявшимися традициями, социальными обязательствами перед трудовым коллективом, и нам просто необходимо вкладывать часть прибыли в развитие, чтобы выжить. Учитывая, что запасы Григориопольского месторождения одни из крупнейших (сроки отработки – более 100 лет), необходимо горные работы вести с перспективой и без потерь».
По мнению директора шахты, предприятия этой отрасли не должны быть частными, по крайней мере в сегодняшних условиях. Горные разработки – это сложный организм, который может дать о себе знать в любой момент. Так, в 2005 году в результате тектонических изменений уровень подземных вод поднялся на 1,37 см, перекрыв практически 70 процентов месторождения.
Наверное, при другом руководителе предприятие было бы закрыто и ушло в небытие вслед за остальными. Но Койка не сдался. Специалист высокой выучки, выпускник Московского горного института, кандидат технических наук, прошедший все этапы профессионального становления от рабочего до директора, он стал искать способ, чтобы спасти шахту. По его проекту на месте, которое больше всего подверглось затоплению, был построен так называемый зумпф, горная выработка для сбора воды, откуда её стали откачивать на поверхность, поднимая в сутки от 200 до 250 кубометров. Так боролись 12 лет. Выдохнули только в прошлом году, когда вода, наконец, отступила.
Но затопление было не единственным несчастьем, обрушившимся на шахту. Среди прочих причин, побудивших обвал отрасли и закрытие практически всех предприятий, стали необоснованные налоги. Первый был введён в 1998 году и по количественной составляющей взимался как с нефтяного месторождения, но был отменён спустя год. А через 11 лет, в 2009 году, был установлен другой, который одномоментно увеличил отчисления ровно в 29 раз и ежеквартально продолжал расти. Оставшаяся в одиночестве шахта пыталась выживать даже в этих немыслимых условиях. За первые два года численность коллектива уменьшилась почти вдвое (со 150 до 86 человек), выработка с 33600 кубометров упала до 18000, а рентабельность составила минус 50,8 процента. К концу 2016 года объёмы производства упали до 5700 кубометров. 7,5 лет шахта умирала, но не сдавалась, с 1 заработанного рубля предприятию на производство, ТБ, услуги сторонних организаций и т.д. оставалось 1,5 копейки. Более 50 обращений было написано в различные инстанции, не говоря уже о том, что руководство использовало самые разнообразные информационные площадки, чтобы донести до высших сфер свою беду. Наконец, они были услышаны. Президент ПМР Вадим Красносельский, ещё будучи депутатом Верховного Совета, инициировал закон о снижении налога на недра, который был принят в марте 2017-го.
Но смешно ждать мгновенного выздоровления больного, только что вышедшего из реанимации. Так и у Григориопольской шахты, которая по большому счёту сохранилась и функционирует благодаря силе духа коллектива и железной воле её руководителя. Кроме первого шага – снижения налога, крайне необходим и второй. Чтобы предприятие вышло на должный уровень работы и стало рентабельным, необходимо реструктуризировать его долги, которые, кстати, были накоплены из-за создания предприятию заведомо невыполнимых условий хозяйствования и в особенности за те два года (2012-2014 гг.), когда Вячеслав Койка был вынужден уйти с поста директора «по собственному желанию», а предприятием начали рулить, мягко говоря, не слишком компетентные люди. Шанс на выход из кризиса, безусловно, есть. За прошлый год объёмы выработки на шахте, хоть и незначительно (с 5700 кубов до 8335), но выросли, и этот факт обнадёживает.
Сегодня с развитием новых технологий строительная отрасль шагнула далеко вперед. Благодаря современным материалам изменяется облик и дизайн зданий, их внутренняя отделка… Но вместе с тем всё больше начинает просматриваться тенденция отказа от пеногазобетонных и фортанных блоков, завоевавших в последние десятилетия значительную часть строительного рынка. По крайней мере, обеспеченные люди стремятся строить свои дома из природного камня.
Кстати сказать, стоимость кубометра стенового камня, добытого в шахте при 80% ручного труда, стоит на рынке меньше, чем кубометр пеногазобетонных изделий (510 рублей против 780). И здесь просматривается прямая выгода для строителей, которым гораздо удобнее работать с новыми материалами, чем с котельцом, а также для тех, кто их продаёт. Да, впрочем, стоит ли распространяться о достоинствах экологически чистого природного камня, чьи преимущества очевидны и веками проверены нашими предками. Здесь каждый решает сам.
Галина БЕЗНОСЕНКО. г. Григориополь.
Фото Виктора Громова.