Современная медицина не ошиблась, но в чем-то и жена была права. Так на свет появилась Мирославушка – девочка с мужским характером, ловкостью Маугли и военной хитростью Сунь Цзы.
Несколько наблюдений: Мирослава – единственное женское имя, которое, будучи уменьшительно-ласкательным, становится удлинительным: Мирославушка (пробовали называть Мира – не откликается). Не умея считать, Мирославушка очень хорошо разбирается в ценах. Если жена позвонила и попросила купить что-то на обед, а в кармане не оказалось денег, у Мирославушки всегда можно занять. Мирославушка видит вас насквозь, поэтому тонко действует через третьих лиц, избегая конфликтов (этим она отличается от слишком прямолинейной Маши из мультфильма). Мирославушку остановить нельзя, её можно только перенаправить (но до сих пор сделать это никому не удавалось).
Хлебушек
После того, как, погостив у бабушки, Мирославушка исполнила все свои мечты (по крайней мере, по части сладкого), и после того, как мама неделю лечила её от острого воспаления поджелудочной железы (наотрез отказавшись от стационара), сладкое Мирославушке было категорически противопоказано. То есть абсолютно. Мирославушка знала об этом не хуже взрослых, а потому напускала на себя кроткий и в высшей степени загадочный вид.
Когда я собирался за покупками в супермаркет, младшая трогательно попросила взять её с собой. Я сказал: «Мирославушка, ты, наверное, чего-то хочешь». «Нет, – сказала она, – я же знаю, что мне сладкое нельзя», и ноздри ее затрепетали, как крылья бабочки. Я похвалил дочь за ответственное отношение к здоровью, внутренне прослезившись. «Но, может быть, ты хочешь чего-нибудь другого?» – не унимался я. «Нет, папа, я же знаю, что у нас нет денег на всякую ерунду…» – уклончиво ответила она. Второй раз я возблагодарил небо, и мы пошли.
И всё-таки уж очень подозрительной мне показалась Мирославушка. «Смотри, – сказал я как последний жлоб, – у нас есть список, его нам мама дала, тут ничего такого интересного не значится». Видимо, Мирославушке стало стыдно за меня, и чтобы положить конец отцовской подозрительности, она сказала: «Я бы хотела, я бы хотела (когда дочь волновалась, она всегда повторяла одну и ту же фразу дважды, как это нередко делают люди военные, последние, однако, – для пущей убедительности)… Я бы хотела… черного хлебушка», – закончила она.
Можете представить, каково было мое состояние. Да я был противен самому себе. Вдобавок черный хлеб в доме ем только я, значит, дочь решила брать с папы пример.
В супермаркете всё покупаем по списку. У прилавка с хлебобулочными изделиями я, с опаской поглядев в сторону булок, говорю: «Выбирай!». А Мирославушка: «Нет, папа, хлебушек не здесь». И ведет меня за руку к витрине с рулетами и кексами. И действительно, достает кекс, очень похожий на черный хлеб: «Вот».
Ну не отбирать же у неё. Подходим к кассе. А Мирославушка так жалобно: «Я у тебя, папа, просить жвачку не буду, потому что она вредная» – «Умница, так и есть!» – «И мятные конфеты тоже, потому что тебя мама заругает… – у нас мама строгая» – «И справедливая!» – поддакиваю я. «И главная!» – заканчивает Мирославушка. «Ладно, – говорю я, – от мятных конфет, думаю, плохо не будет». «Не будет, – соглашается дочь, – но они, папа, такие горькие, как наша с тобой жизнь». В результате купили плитку молочного шоколада, с тем чтобы съесть её не раньше, чем после «хлебушка», когда Мирославушке будет совсем хорошо.
Дамская сумочка
Воспитатель настоятельно рекомендовал проверять перед выходом из дома Мирославушкину сумочку. «Нет, вы только ничего не подумайте, она девочка хорошая, – поспешил оправдаться педагог, – но так, знаете ли, на всякий случай».
Как-то, собираясь в садик, я заметил, что младшая бочком-бочком пробирается к выходу. Мне это показалось подозрительным, и я, вспомнив совет, попросил предъявить сумочку к осмотру. Мирославушка запротестовала, ей это показалось оскорбительным. Мне, честно говоря, тоже, но ничего не поделаешь – служба.
И я открыл сумочку, заглянув туда, куда не должен был заглядывать. Потому что это была самая обыкновенная детская сумочка со всякой чепухой. Настолько незначительной, что её даже неудобно здесь перечислять, и я сознательно после двоеточия ставлю многоточие, вот так:…
Мирославушка сжалась вся в комочек, что-то пискнула. Я сказал: «Извини папу, вот твоя сумочка». Мне было так стыдно, что, придя на работу, я покаялся в содеянном сотрудницам. Они сказали, что я негодяй, и целый день со мной не разговаривали.
На следующий день Мирославушка снова очень подозрительно тащила в сад битком набитую сумку. Жена попросила проверить – ей это тоже показалось подозрительным. Я сказал: «Только через мой труп». И был горд собой в течение всего дня, пока не пришел за Мирославушкой в садик и не узнал, что с собой из дому она принесла спички и нож. По всей вероятности, в тот день Мирославушка готовилась возглавить давно запланированный побег или восстание, но была вовремя обезврежена воспитателем, который, впрочем, просил меня строго её не наказывать, заметив, что она девочка ранимая…
П. ВАСИН.
