…А знаете, чем отличается классический детектив от мистического триллера? Тем, что в конце детектива читатель (зритель) всегда узнает, кто является преступником. С этого момента ясно, от кого исходит угроза. Преступник пойман – зритель спокоен. Всё хорошо. Тогда как в финале мистического триллера (от англ. thrill — трепет, волнение) некто или нечто, с чем отчаянно боролись главные герои и якобы победили, всегда открывает глаза. Дальше – титры. То же самое и в известной нам исторической картине мира – никогда не наступает момент, когда можно поставить точку, и всякий раз в повествование ненавязчиво просачивается многоточие.
Это, как в сказке: чем дальше – тем страшнее. Чем глубже в прошлое – тем больше вопросов, тем непролазнее дебри, тем гуще тьма. Таким образом, история, как плохой детектив или хороший мистический триллер, никогда не перестает держать в напряжении. Но она же и никогда не надоедает.
Постоянный читатель газеты «Приднестровье», вероятно, помнит, как начиналась наша история с крестом, постепенно превратившаяся в роман-эпопею. Заголовки, под которыми в течение двух лет выходили материалы этой серии, говорят сами за себя: «Старый монастырь, новый маршрут», «Знаки», «У чертогов тайны», «Крест Ягеллонов», «Новое имя в отечественной истории», «Загадка Борта кэлугэрулуй», «Несколько шагов по сакральной земле, или Открытие, поставившее нас в тупик». И всякий раз повествование заканчивалось новой загадкой, новой тайной.
Вопросы, вопросы, бесконечные вопросы… Вопросы и ответы, рождающие новые вопросы. Вопросы, на которые нет ответов, – сколько их ещё? С другой стороны, если бы всё было однозначно, возникло бы невольное чувство, что приднестровцы уже всё знают о своей земле, исходили её вдоль и поперек. А это далеко не так. Тем более что у каждой земли есть не только географическое (пространственное), но и историческое (временное) и мифологическое (вневременное) измерение. Нам с вами приходится балансировать на стыке всех трех. Так что никакие готовые шаблоны здесь не уместны. Андрей Кураев говорит в таких случаях: «Если бы я говорил вам «да-да» и «нет-нет», то я был бы не православным миссионером, а гуру тоталитарной секты».
Однако на сей раз мы – участники экспедиции в поисках удивительного рядом – решили изменить своим традициям и расставить все точки над «i». Ну, хорошо-хорошо, если не расставить, то хотя бы обнаружить хоть какой-то свет в конце туннеля. Наш моральный долг перед читателем – найти выход из леденящего душу лабиринта в Кносском дворце. И мы найдем его! Вернее, уже нашли, о чем и хотим вам рассказать.
Напомним, тайна «двойного креста», словно нить Ариадны, провела нас сразу через несколько эпох и цивилизаций, позволила охватить поисками Роги, Тею, Григориополь и Зозуляны, благополучно миновав Минотавра псевдолитературной завершенности и самодовольства. В селе Зозуляны на стенах круглой церкви св. Параскевы Сербской мы обнаружили точно такие же символы, какие начертаны на плите, некогда найденной местными жителями на берегу Днестра в Тее, а ныне – установленной во дворе церкви Вознесения Господня в Григориополе. Кресты не только абсолютно идентичны по форме, но вдобавок ещё и выполнены в единой стилистике, как будто – одной рукой. Разница лишь в том, что в Зозулянах таких крестов значительно больше, и расположены они не вертикально, а горизонтально. И лишь после того, как мы вторично побывали в этом населенном пункте, нам, как представляется, удалось ответить на вопрос о том, откуда взялись совершенно нехарактерные для православной церкви символы на её стенах.
Но сперва о составе исследовательской группы. На сей раз в неё вошли не только приднестровские фотографы, археолог Игорь Четвериков, но и журналист «Новостей Приднестровья» Александр Корецкий (историк по образованию). Расширение состава экспедиции было необходимым, во-первых, с учетом увеличившегося ареала наших изысканий (от Теи до Зозулян), а во-вторых, в связи с необходимостью свежего, трезвого взгляда на тему, которая поглотила фотопутешественников, как кит ветхозаветного пророка Иону.
Итак, по первому нашему предположению, уже при постройке церкви Параскевы Сербской в середине ХIХ века камни с крестами (более 150 лет находившиеся под слоем штукатурки) были заимствованы из какого-то другого, более древнего сооружения. Речь могла идти и о другой культуре, религии, представители которой жили здесь более 200 лет назад, ещё в период вхождения края в состав польско-литовского государства Речь Посполитая. Для того чтобы подтвердить или опровергнуть эту точку зрения, мы решили изучить старое кладбище в Зозулянах. А что если и там есть такие кресты? Но, увы, несмотря на наличие захоронений ХIХ века (а, быть может, и более древних), аналогичных символов среди них не оказалось. Пришлось сосредоточиться на самом храме и сборе информации у местных жителей.
Игорем Четвериковым вместе с Александром Корецким были тщательно измерены все символы на стенах церкви, включая фрагмент плиты (колонны?) с крестами, обнаруженный во время прошлой поездки недалеко от храма. Житель села по имени Олег подтвердил то, что в прошлый раз нам рассказывала Мария Сукур: знаки на стенах были обнаружены в ходе недавнего ремонта церкви, когда со стен соскребли старую штукатурку. И он же рассказал о том, чего мы не знали: камень с крестом вместе с грудой других камней остались от существовавших в прошлом ступеней и колонн церкви. Те же, в свою очередь, были сложены 160 лет назад из фрагментов другого, более древнего сооружения. Всё это подтверждало версию о вторичном использовании камней с двойными крестами.
Последним доводом в пользу такой версии стала проведенная Игорем Четвериковым реконструкция облика древнего сооружения. По мнению археолога, фрагмент плиты, найденной нами у стен церкви, и те фрагменты с крестами, что можно видеть в стенах храма, являются частями одной колонны. Изображения на ней были высечены со всех четырех сторон. Впоследствии колонна оказалась разрушена, и её части использовали для строительства церкви, покрыв затем слоем штукатурки. Из чего следует, что священный характер символов (если таковой был изначально) в ХIХ столетии уже не принимался современниками во внимание. Или же нашим предкам было вполне достаточно того, что камни находятся в стенах?
В любом случае, если попытаться рассеять мрак над исторической бездной, то не вызывает сомнений, что некто задолго до середины ХIХ века соорудил стелу в Тее и колонну в Зозулянах (с одним и тем же символом). Спустя годы (века) плита в Тее была опрокинута в воду. А колонна в Зозулянах – разбита.
Если же идти обратным путем, сгущая и без того густые краски столетий, то совершенно очевидно, что решительно неясно, кто построил колонну, какой культуре принадлежит крест и что ещё может объединять Тею и Зозуляны, кроме пограничного положения в период Великого княжества Литовского (около 500 лет назад). Словом, дело ясное, что дело темное, или же – дело темное, хотя свет в конце туннеля брезжит. Это как кому больше нравится.
А тем временем в селе Плоть того же района…
Титры…
Николай Феч.