Кстати, шорты бабушка не принимала никак. И шила мне с двоюродной сестрой Инной – мы чаще всего вдвоём проводили лето в селе – юбки: «Вот эта будет солнце-клёш, – говорила бабуля. – А эта прямая, но в поясе тоже на резинке». Она так старалась, чтобы городские девочки выглядели именно девочками, а не пацанами в этих шортах-трусах. Но нам, конечно же, в них было удобнее – и на дерево влезть, и козу на пастбище вывести. А однажды, перелезая через забор, хотя рядом была калитка с нехитрым замком-крючком, Инна так и повисла на штакетнике, зацепившись той самой юбкой бабушкиного производства. Пришлось выручать. Вот тебе и маленькое приключение.
А наши «халабуды»? Домики-палатки. Их мастерят все, но чаще всё-таки дети города. Тащат из дома разные половики, подстилки, чтобы и пол сделать, и стены укрыть – точно вигвам или юрта. И туда же в построенное жилище мы несли еду, воду, настольные игры, и было нам комфортно и здорово! И устраивали такие домики не только на земле, но и на деревьях. А как-то, втащив на ветку большого раскидистого ореха, что рос за домом, ковровую домотканую дорожку, сели на нее, притихли и стали ждать, когда бабушка станет нас искать. Тишина её, конечно же, насторожила. «Девчата! Инна, Света, де вы?». А мы притаились, даже дыхание задержали, так не хотели себя выдавать. Сейчас вспоминаю это с легкой грустью. У бабы Кати всегда было множество забот: приготовить еду – нам и всему хозяйству: козам, свиньям, кроликам, курам, в обед принести воды животным на выпасе, поддерживать в порядке огород, дом… А тут ещё мы со своими причудами. Немного отсидевшись на дереве, мы всё-таки слезли, не выдавая своего убежища, и вышли к взволнованной бабушке. Но она нас даже не ругала, просто позвала обедать.
А обеды, но больше перекусы – отдельная история. «Девчата, що приготовить?» – «Вертуты. Борщ. Пирожки». А пирожки у бабушки были размером с ладонь и приготовленные в русской печке, румяные с вишней и проступившим красным соком от неё – вкуснее были только вареники с клубникой. Так и сохранились в моей памяти ароматные бабушкины изделия. А теперь про перекусы. Именно в селе узнала, что такое печенье «к чаю», промазанное маслом и накрытое вторым квадратом сверху, придавишь и жёлтая масса вылезает из щелей по всему периметру, облизнула и ещё придавила посильнее. Но самый мощный перекус, на который мы с сестрой подсели в одно лето, – хлеб с маслом и мёдом. Вроде всё просто. Но ломоть через всю домашнюю булку, помещался он точно на две детские ладони, на него масло домашнее с кислинкой и финальный слой – мёд. Вкуснее не придумать. Вот и удивлялись родители, приехавшие забирать своих дочерей: «Да-а-а, откормились вы у бабушки».
А сельское утро? Бабушка всегда разрешала нам побольше поспать, пока сама не управится с утренними делами. А к нашей кровати приносила два стакана парного козьего молока с сахаром. «Давайте, прокыдайтесь. И наперегонки, кто скорище выпье?» – говорила нам и протягивала гранчаки (гранёные стаканы) со свежим, ещё тёплым молоком. И мы старались, пили быстро, соревновались, но побеждала дружба.
Бабушка не тискала нас, да это и не нужно было, всё и так понятно, мы купались в бабулиной любви. Она нас оберегала и не заставляла что-либо делать, только если сами захотим, так мы с удовольствием ходили за водой, выводили и приводили коз.
Мечтали мы с сестричкой, что в будущем, когда обзаведёмся своими семьями, будем по-прежнему приезжать к бабушке в село и детей своих привозить. Как покажем им все наши любимые места, поведём их теми же тропинками, по которым сами бегали босиком, и посадку, в которой собирали дикую вишню, и где повстречали рогатую корову… Но детскими головами не могли и подумать, что время состарит нашу бабушку и в один день остановит её сердце, и все эти грёзы останутся там, в далёком детстве, и все те радости уже не повторятся… никогда.
Светлана Осадчая.