Посетив во время южной ссылки наш край, поэт нашел его уже весьма обжитым и благоустроенным. А между тем, всего несколько десятилетий назад, здесь владычествовали турки и татары. Бендерская твердыня на протяжении столетий была грозным оплотом завоевателей. Совсем недалеко, в Каушанах, находилась резиденция крымского хана. На левом берегу Днестра, южнее Ягорлыка, хозяйничали ногайцы, от которых старались не отставать бесчисленные разбойничьи шайки. Татары совершали свои опустошительные набеги и на ту часть Приднестровья, что находилась под властью Речи Посполитой. Так, последний набег на Рашков был сделан в 1768 году. Земля, некогда составлявшая единое целое с древнерусским государством, пустовала и фактически была ничьей. О сколь-либо прочных основаниях общественной и государственной жизни не могло быть и речи. Но и в это время на берегах Днестра продолжал гореть огонь, придававший человеческой жизни смысл и придававший силы…
Увы, все гражданские и духовные начинания были сведены на нет нашествием монголо-татар и последующими поколениями завоевателей. Монастыри опустели, каменные церкви разрушены, деревянные – сожжены. Лишь кое-где теплился огонь веры, и лишь со второй половины ХVIII столетия, распространяясь из редких очагов, он разгорелся повсюду с новой силой.
Тяжело было нашим предкам беречь огонь. Трудно даже представить, сколько священников и мирян полегло под ударами татарских и турецких сабель, сколько православного люда была угнано из родных мест и продано на невольничьих рынках Бахчисарая и Стамбула. Сколько гонений претерпели православные хранители веры от польской шляхты. К счастью, сегодня в Приднестровье представители всех вероисповеданий живут в мире, но тогда ситуация была иной и не раз приводила к народным восстаниям, последующей реакции со стороны польских магнатов, католического и униатского духовенства, и, как следствие, – новым очагам сопротивления.
Неудивительно, что от тех времен в нашем регионе не сохранилось ни одной каменной церкви. Большинство из ныне существующих храмов как в Приднестровье, так и в соседней Молдове построено либо в новейшее время, либо во второй половине ХVIII – середине ХIХ века, уже после освобождения края от иноземного и иноверного ига.
Самой старой из церквей, появившихся ещё при татарских и турецких завоевателях, пожалуй, является церковь в Каушанах, населенном пункте, находящемся в 15 километрах от Бендер. Это здесь Александр Сергеевич искал развалины ханского дворца во время своей южной одиссеи (говорят, в Каушанах он был дважды).
Вообще, по своему складу поэт был самым настоящим фотопутешественником, искателем удивительного рядом. В Бендерах, как мы помним, Пушкин искал лагерь шведского короля Карла XII, а нашел 135-летнего украинского казака Искру, участника Полтавской битвы. На берегу Дуная чаял найти следы римского поэта Овидия. В Каушанах – ханский дворец, а нашел один из самых древних храмов края с уникальными фресками.
Каушанскую церковь Успения Богородицы никак нельзя назвать красивейшим памятником архитектуры. Более того – церковь, внешне больше похожая на склад (турки, если верить преданию, думали, что это амбар), не многим выше уровня земли и почти не видна из-за каменной ограды, над которой выступает только желобчатая черепица её низкой крыши и крест на небольшом барабане.
Строительство церкви, согласно данным последних раскопок, проводившихся в Каушанах ещё в советские годы, относится к ХVI столетию. Церковь буквально «закопали в землю», так как турки и татары не разрешали православным строить храмы выше окружающих домов. Существует также легенда, что татары согласились на строительство православной церкви лишь при условии, что она не будет выше конного воина.
Интересны конструктивные особенности сооружения. Здесь мы сталкиваемся с одним из наиболее ранних приемов усиления сейсмостойкости с помощью своеобразных амортизаторов — деревянных брусьев, заложенных тремя поясами в горизонтальные пазы стен по всему периметру здания.
Но самое примечательное в храме (ныне не действующем) — роспись. Только вообразите: фрески времен Ивана Грозного! Шестнадцатый век! Следуя византийским традициям, роспись сплошь покрывает стены и своды, ниши, колонны, откосы амбразур. Несмотря на неумолимый ход времени и отсюда – невосполнимые утраты, живопись и сегодня поражает свежестью красок. Она создает в интерьере этого холодного «полуподвала» атмосферу торжественности, покоряет необыкновенной гармонией линий и красок.
Последний раз роспись реконструировалась ещё в ХVIII веке и в такой форме сохранилась до наших дней. Среди строго религиозных сцен на стенах храма изображены также покровительствовавшие строительству господари и сам митрополит Проилавии Даниил. Летом 1968 года ученым посчастливилось узнать имена талантливых художников, расписавших церковь. В маленькой нише алтаря, когда его очищали от копоти, обнаружили короткую надпись. На старославянском языке (а надо сказать, что все письмена, как внутри, так и снаружи церкви, выполнены на кириллице) она звучит так: «Помяни, господи, зугравов Станчула и Войкула».
Известно, что в 1750-1760 гг. митрополит «Проилавия, Томаровский, Хотинский, Побережья Дунайского и целой Украины Ханской» Даниил дал свое благословение и разрешительные грамоты священникам на открытие приходов и строительство церквей в приднестровских селах: Маловата, Дороцкое, Погребы, Магалы и др. Так постепенно набирало силу православное строительство в нашем крае. Из искры возгорелось пламя. Вот только была это не разрушительная, испепеляющая всё и всех стихия, не пожар революции, а созидающий огонь истинной веры.
После окончания русско-турецкой войны 1787-1791 гг. и заключения Ясского мира, со дня подписания которого в этом году исполнится 225 лет, край переходит под покров православной России.
С того времени строительство православных храмов становится повсеместным. Огонь веры удалось сберечь. А разгоревшись с новой силой, он уже был неподвластен богоборческой стихии ХХ века и продолжает гореть поныне.
Николай Феч.
