Его песни звучали почти в каждом доме. Они тревожили душу, заставляли думать. Об авторе ходили самые разные слухи. Говорили, что его творчество подлежит запрету. Личность Владимира Высоцкого, умершего в свои сорок два 25 июля 1980 года, стала легендой. О его смерти написали всего две газеты: «Вечерняя Москва» и «Советская культура»; еще одно сообщение появилось над окошком театральной кассы: «Умер Владимир Высоцкий». Ни телевидение, ни радио, ни центральные московские газеты не сообщили о смерти артиста. Тем не менее, проводить поэта в последний путь пришли более 70 тысяч человек.
Высоцкий написал свыше 100 стихотворений, около 600 песен, его перу принадлежит приблизительно 700 поэтических произведений. «Гитара у меня появилась не сразу. Сначала я играл на рояле, потом — на аккордеоне. Я тогда еще не слышал, что можно петь стихи под гитару, и просто стучал ритм песни на гитаре и пел свои и чужие стихи на ритмы», – писал он. Сложно найти стороны жизни, которые бы Высоцкий не затронул в своём творчестве. Это и «блатные» песни, и баллады, и любовная лирика, а также песни на политические темы: часто сатирические или даже содержащие резкую критику существующего строя и положения дел, юмористические. Не одно поколение людей помнит Высоцкого. На его песнях, образах театральных и киношных героев воспитывались мы, передавая потом свое восприятие его творчества детям, внукам.
В канун дня смерти великого поэта редакция публикует эссе одной из почитательниц его творчества, нашей читательницы, жительницы Бендер Светланы Хромых.
«… Высоцкий не снился ни разу, он просто живёт во мне давно, со школьной поры. Мама тогда пожаловалась папе, что я прихожу со школы и сразу врубаю магнитофон, у меня был такой чёрный небольшой советский «маг» – «Легенда» с огромным блоком питания на конце провода. И делаю уроки под Высоцкого. Папа спросил маму:
– Опять крутит его? Опять «Корабли постоят»? И эту самую «За меня невеста…»?
– И что, она стала хуже учиться?
– Да нет, отличница по-прежнему.
– Так в чём дело, пусть слушает, если ей так нравится.
– Андрей, прими меры, девочка всё время слушает Высоцкого, это нормально?
– Ладно, хорошо, как хочешь, приму меры, как скажешь.
Вечером папа мне объявил: «Я прячу блок питания от магнитофона в квартире, чтобы ты не слушала Высоцкого после школы всё время напролёт».
Слова отца обсуждать не принято, тем более по тону я поняла, что он не согласен с мамой, но иначе поступить не может – он должен в этой ситуации поступить по-мужски и принять пресловутые меры. Но только сейчас, понимая жизнь чуть яснее, чем тогда, я догадалась – папа оставлял мне шанс. Когда мы с папой что-либо задумывали, то ход наших мыслей совпадал, и наш ребус мама не могла разгадать со своим стандартным правильным мышлением бухгалтера. Это был своеобразный скрытый призыв отца: разгадаешь ребус – получишь бонус, своего любимого Владимира Семёновича. Надо, дочь, пораскинуть мозгами, включить интуицию. И тогда, если любишь – найдёшь.
Два дня прошли без Высоцкого. Я перерыла всю нашу двушку не один раз. В принципе, я чувствовала, что папина загадка проста, но для этого просто надо расслабиться. На третий день, вернувшись из школы, я вдруг почувствовала просветление. Меня какая-то сила повела на кухню и я, ребёнок-гуманитарий, для кого математика и подсчёты всегда были вещью тяжёлой, вдруг стала считать количество проводов, перекинутых через магнитик глубоко в нише, протиснув руку между холодильником и стеной. Я просчитала даже, что проводков там должно быть три – от газплиты зажигание, радио и сам холодильник…. И вдруг я нащупываю четвертый, лишний. Эврика! Любовь моя! Высоцкий! Мы снова вместе! Я аккуратно вытягиваю огромный блок питания на другом конце провода, включаю свою «Легенду» – и в моей комнате, в моей квартире, в моей жизни снова звучит ОН. Это была моя маленькая победа, такая важная.
Вечером, когда папа пришёл с работы, я опять спрятала заветный провод на место, за холодильник. Сижу себе чинно, уроки делаю, а сама не могу сдержать улыбки счастья, которое разлито по всему телу, я аж свечусь вся. Папа не мог этого не заметить. Спрашивает, что радостная такая. Я долго смотрю ему в глаза и улыбаюсь.
Гены, кровь – не водица, отец всё понимает и ждёт признания. Меня переполняет радость, что я снова вместе с голосом Высоцкого и что я смогла воспользоваться тем шансом, который дал мне папа. В конце концов, я была счастлива оттого, что мы с папой очень близкие люди, раз я смогла нервом, телом, умом почувствовать, куда он спрятал тот самый проводок от магнитофона.
– Да, папа. Я его нашла, – радостно наконец-то восклицаю я.
Папа тоже рад, что в роддоме ребёнка не подменили, иначе факт подмены смогла бы прояснить только такая ситуация – единомыслие, единоощущение на уровне общности душ:
– И где же он находится?
– На кухне, за холодильником, – выпаливаю я.
– Как догадалась?
– Я посчитала, что там должно висеть три, а нащупала четыре проводка.
Папа с гордостью, что у него такой понимающий ребёнок, но без показной радости (он же всё-таки выступает в роли карателя), с улыбочкой спокойно объявил:
– Ладно, завтра уношу его на работу.
Странно, но я не заплакала. А зачем плакать. Все песни я давным-давно знаю наизусть. Просто Высоцкий подружил нас с папой. И тем более, после этого психологического урока я поняла: то, что ты любишь, надо искать, и находить, и не бояться об этом кричать на весь мир.
С тех пор прошла немало лет. И вот сюрприз от судьбы за тот провод, настырно найденный мною в те далекие безоблачные годы девочки-школьницы. Концерт памяти Высоцкого. Именно 25 июля. Жизнь сделала паузу между Высоцким из «Легенды» и Высоцким в песнях сегодняшних ребят, устроивших на набережной свое представление. Спасибо, Владимир Семёнович, за то, что ты с нами. Полет твой только прервался…».
