-Тань, знаешь, я просматривал номера газеты «Приднестровье» за 1997 год и случайно наткнулся на твою статью о приезде в Кишинев Валдиса Пельша. Но она была подписана только одной частью фамилии – Синхани, – обратился ко мне коллега Андрей Павленко в один из тех дней, которые мы называем буднями. Корреспондентская жила своей обычной жизнью начавшегося утра: кто-то стучал по клавиатуре, кто-то обсуждал последние мировые события, а кто-то только что вернулся с интервью. И тут из одного конца кабинета в другой ко мне вместе с голосом Андрея Александровича прилетела такая вот новость…
– Вот это да-а-а-а-а-а-а, – отвечаю я медленно и обрываю фразу на половине.
Пораженная известием, совершенно и бесповоротно застигнута врасплох. Опешив, замедляюсь, а потом и вовсе прерываю работу. Материал, о котором говорил Андрей, стал первым опытом в моей журналистской жизни. Первым и, как я считала все эти дни, месяцы, годы, не случившимся. А было все вот как…
После школы поступив в один из кишиневских университетов на экономический факультет, только потому что так советовали родители, а собственного видения будущей профессии у меня к тому времени не случилось, я училась на первом курсе, точнее – плыла по течению. Мне было грустно и порой даже одиноко. В городе я пока никого не знала, сокурсники оказались для меня людьми непонятными, из другого измерения. Я мечтала о чем-то, но пока облечь это «что-то» в слова не могла. Оно было призрачным, нечетким, хотя и заманчивым. По вечерам, после нудных лекций, писала стишата, небольшие рассказики, гуляла в одиночестве по паркам и улицам Кишинева, любовалась красивым городом и понимала, что одна лишь потому, что пока не попала в среду себе подобных. Сородичей, чувствующих и мыслящих, как я. Мои одногруппники мыслили иначе, не хуже, не лучше – просто совсем по-другому. Я и не пыталась вторгнуться или хотя бы заглянуть в их мир. Он был далек от моего и, признаться, казался скучным. Красивые дорогие вещи, положение в обществе, удачные связи – господи, нам было тогда по шестнадцать! Время влюбляться, искать себя, посещать театры, рисовать картины своего будущего, да мало ли чем еще можно было заниматься, помимо определения своего и сканирования чужого статусов. От несостыковки того, где я пребывала и где быть должна, нешуточно штормило. Всеми фибрами своей души я ощущала, что мое место не здесь.
Еще будучи школьницей, я была отправлена папой к репетитору по математике Константину Григорьевичу Аксельроду. Умному, колоритному и каждым мгновением своей преподавательской деятельности нарушающему унылые «правила» педагогики наставнику. Не было у него понятия «учитель-ученик», а было «старший друг – младший друг». Первый делился со вторым не только математическими формулами, но и житейскими премудростями. Так в один из послешкольных вечеров на балконе у Константина Григорьевича среди прочих учеников разных возрастов, под аромат крепкого кофе и сквозь дым папирос «Беломорканал» я услышала беседу своего учителя с девочкой. Та призналась, что мечтает стать журналистом. В ответ на признание учитель убеждал, что она сможет, и советовал еще больше читать. Уже тогда я подумала: какая заманчивая профессия – журналист. Нет, я даже мечтать себе о таком не позволяла. И не мечтала. Но мысль где-то в закоулках сознания осталась, закрепилась, ждала своего часа. И дождалась…
В конце первого курса, отказавшись окончательно и напрочь от идеи стать работником экономической сферы, все свои стремления я обратила в сторону факультета журналистики. В другом кишиневском университете таковой отыскался. Родители, сначала попросив «хорошенько подумать», затем сами помогли забрать документы из одного вуза, чтобы подать их в другой. Я поступала и поступила. Так получила гордое звание студентки факультета журналистики, и так началась совершенно новая веха в моей жизни – наполненной, интересной, с понятными мне соратниками и авторитетными наставниками. Мы говорили на одном языке, мыслили одними категориями и существовали в одном измерении. Я искала, и я нашла. Это было счастье! Это была я.
Не стану рассказывать, каким необычным был первый год учебы, и какими волшебными были последующие четыре. Не стану углубляться и в описание творческой атмосферы, которая окружала нас в те студенческие времена. Уже на первом курсе некоторые из нас стали пытаться «выходить на читателя». У каждого был свой путь, у кого-то сразу удачный, у кого-то не сразу. А кто-то и вовсе понял, что журналистика – не его. Мой «первый блин» вышел, как и положено, комом. Во всяком случае, так мне тогда казалось… Студенткой первого курса факультета журналистики я попала на шоу Валдиса Пельша, который привез свою «Угадай мелодию» в Кишинев. После шоу был «капустник», на который мне удалось «проникнуть» с целью получения интервью. И оно было добыто, записано на кассетный диктофон, расшифровано той же ночью и «набрано» на печатной машинке. Но что было делать дальше с этим интервью? Разумеется, я вспомнила о родном Тирасполе и о газете «Приднестровье». Сейчас кажется невероятным: около часа диктовала материал папе по междугородной связи. Папа отнес интервью в редакцию. Материал взяли. И мы всей семьей несколько недель следили за выходами номеров, однако мой материал ни в одном из них так и не обнаружили. Было, конечно, грустно.
Но я не сдалась, не опустила рук. Продолжала писать. И город баловал меня: все, что бы ни приносила в редакции, было напечатано без проволочек и без значительных правок. Как сейчас помню, первой моей публикацией стали стихи в газете «Юность», потом эссе – там же. Затем мы с одногруппницей (мы дружны и сегодня) отправились в газету «Молодежь Молдовы», редакция которой находилась в ставшем нам потом родным Доме Печати. Опубликовав по несколько наших материалов, редактор пригласил нас в штат газеты. Это была первая серьезная победа! Над своими страхами, сомнениями и неверием в себя – в первую очередь. Затем было еще много всего: и разговоры о работе, и интервью, и театральные рецензии, и культурная жизнь, и не очень культурные застолья с однокурсниками, и беседы с ними же «за жизнь», об амбициозных планах, в том числе. Внутренний голос подсказывал мне, что я, наконец, на правильном пути. И первая ухабистая тропинка с годами затерялась среди прочих. Однако мысль «А достойны ли мои материалы газетных полос?» не покидала меня долгое время. Возникает она в моей голове нередко и сегодня. Говорят, это хороший знак…
…И вот журналист Андрей Павленко принес новость: тот мой первый материал все же вышел, а я просто об этом не знала. Коллега даже сфотографировал интервью с заголовком «Валдис Пельш в Молдове». Оно действительно подписано моей девичьей фамилией – Синхани. Этот удивительный и такой неожиданный привет из 90-х всколыхнул мою память.Пути Господни, и в самом деле, неисповедимы: написав когда-то первую в своей жизни статью в газету «Приднестровье», печатаясь и работая после во многих других изданиях, я вернулась к истокам, к тому, с чего начинала…
P.S. При написании материала ни одно воспоминание не пострадало.
