Едем на отдых. На Украину, в Хмельник. Позади наше Приднестровье, приграничное село Хрустовая. Любуюсь храмом Архангела Михаила. Где-то читал или слышал, что он стоит на самом высоком месте в республике, и в Молдове тоже. Хочу согласиться с этим, внушаю себе, что все именно так. А вот и граница с Украиной. Почему-то волнуемся. Наверное, думаем и рассуждаем, что нас обязательно будут расспрашивать, зачем и куда едем. Но вопросов, кроме одного, сколько перевозите спиртного, от женщины – капитана таможенной службы не поступало.
Мой попутчик ни с того ни с сего начал говорить, что направляемся в Хмельник, в санаторий принимать целебный радон, но его, кажется, никто не слушал. И пограничник был молчалив, внося записи в компьютер и ставя в паспорт печать контрольно-пропускного пункта «Болган». Скучными показались все люди на КПП в форменной одежде. Наверное, потому, что в тот час здесь, кроме нашей машины, был всего еще один микроавтобус с каменскими номерами. И он, как и мы, тоже двигался в сторону самостийной. А еще бросалось в глаза низкое, высотой по колено, заграждение из колючей проволоки, которое протянулось вдоль территории КПП со стороны украинских полей.
Тут начинался Песчанский район Винницкой области, некогда считавшийся побратимом нашему Каменскому. Все тот же попутчик рассказывал, как в прошлые советские времена, когда между бывшими республиками, потом ставшими уже государствами, не было никаких границ, районы эти соревновались друг с другом, обменивались опытом работы, совместно проводили разные мероприятия, к примеру, традиционные «День первого снопа» и «Праздник урожая», на партийные и комсомольские пленумы приезжали зваными гостями, и на свадьбах гуляли вместе…
Смотрю в окно машины на главную улицу Песчанки – поселка городского типа, районного центра. Последний раз в Песчанке был проездом в год распада Советского Союза. И тогда она была чрезмерно скромной: здание райкома партии и исполнительного комитета, несколько многоэтажных жилых домов, еще раскинутая своими корпусами школа – больше и вспомнить нечего. С тех пор райцентр практически не изменился: некоторые здания, правда, осовременили, одев их в пластиковую вагонку, да еще перед зданием нынешней мэрии, бывшего райкома, убрали памятник Ленину – вместо Ильича на сохранившемся пьедестале теперь установили шар (наверное, имели в виду земной) с флагом Украины. Памятник, если можно так его назвать, донельзя странный, и, со слов незнакомого пожилого местного жителя, услышавшего, как мы обсуждаем данное «творение», не нравится буквально всем. Но это мало кого волнует из поселкового начальства, главное – Ленина теперь здесь нет. Хоть этим, как сказал все тот же смелый в своих мыслях незнакомец, Песчанка отличилась, и ее руководство заработало от властных лиц области лишний, существенный для себя балл.
Какое-то время ехали молча и думали об одном и том же: были такие годы, был Советский Союз, и все люди большой страны жили в мире и согласии, и в любви тоже. Перед глазами проплывали уже вспаханные и тут же не до конца убранные поля кукурузы и подсолнечника и островки заброшенных старых садов. Лишь только когда появилось первое село, во многом похожее на наше в оставшемся за спиной районе, мысленно вернулся к сегодняшней Украине. «Интересно, а почему оставили это название –
«Червонное» и не переименовали?» – подумал я. Наверное, оно забыто богом и властями, а, может, просто политика Киева сюда не дошла.
Первую остановку сделали в Тульчине, центре одноименного района. Его главная улица, кажется, вобрала в себя весь местный инфраструктурный спектр. Торговому центру, какой здесь есть, могут позавидовать многие города, которые в разы больше этого райцентра. Двухэтажное современное здание на европейский манер с эскалатором для многих местных жителей, в особенности молодежи, служит досуговой территорией. Здесь, кроме бутиков, и кафе, и игральные автоматы, и столики с замусоленными журналами и рекламными газетами, за которыми можно просто посидеть и пообщаться. Ну а товара заморского, преимущественно китайского, который можно встретить повсюду, в бутиках накопилось столько, что, кажется, торговать им можно не один год.
Ходить и рассматривать все, что продается, для населения Тульчина – дело привычное, на экскурсию похоже. Так и я, пока водитель искал автозаправку, рассматривал ненужные мне вещи, статуэтки, посуду, детские игрушки… Тут вспомнил, что не мешало бы приобрести гривны, и обратился к первой попавшейся продавщице (она уж точно, думаю, знает, где обменный пункт). Девушка с четко наведенными бровями и такими же ярко выраженными ресницами молниеносно отпарировала: «На русском не разговариваю». Я был в шоке, растерялся, и если бы не ее соседка по бутику напротив, женщина лет сорока – сорока пяти, которая услышала наш разговор, наверняка бы не знал, как себя вести дальше.
«Не обращайте внимания на девчонку, – тихо произнесла она. – Леся глупая и злая. Ее парень воевал под Донецком, оттуда потом домой не вернулся, перебрался, говорят, как-то в Ростов, там и женился. Вот она теперь на всю Россию в крепкой обиде и на всех вас, русских». Я удивленно улыбнулся, и женщина понимающе ответила мне тем же.
На этом разговор со словоохотливой брюнеткой не закончился: «А Вы не слышали, как у нас в Виннице один хлопчик на пенсионерке женился? По телевизору показывали, и невестка моя в Интернете читала. Ему 22, а ей 80. «Молодят» расписали быстро, так как «невеста» – инвалид первой группы, в любой момент может того…, а это нашим законом разрешено. Парень получил повестку в военкомат, его собирались в армию забрать, а вот теперь служить не пойдет, за жинкой смотреть будет. Все удивлены, смеются, а что толку? Брак действителен. Теперь так, думаю, и другие наши хлопцы от армии «косить» смогут. Дураков нет голову зря подставлять».
В этот раз почему-то не было смешно. Ни мне, ни моей собеседнице.
Александр ДОБРОВ.
Тирасполь – Хмельник, Украина.
Продолжение следует.