Мы, люди пишущие, немного того… В смысле, неординарные. Нас не понять прагматикам, у которых все по плану, все по протоптанному. Мы же вытаптываем свои тропинки не потому, что иначе – плагиат. Нет, потому что иначе – скучно.
Мы так любим свою работу, что иногда становится неловко перед родными… Нельзя же нестись в редакцию сломя голову, с одной только мыслью, с одним лишь желанием: выплеснуть скорее на бумагу слова о том, что кажется тебе важным, забавным, смешным, грустным или даже нелепым. Нельзя подскакивать посреди ночи, хватать мобильный, освещать им стол, находить хоть что-то пишущее и спешить набросать, запечатлеть образы… Ведь те слова, что пришли тебе на ум, что, кажется, спустились из космоса, словно кто-то вложил тебе их в голову и сердце, наутро испарятся, забудутся, исчезнут. От них не останется и следа. Даже послевкусия не останется. И ты не имеешь права так халатно их упустить. И родные сморят на тебя укоризненно или ворчат, что вот снова ты не даешь им спать… А потом со временем перестают ворчать – то ли смирившись, то ли понимая, что иначе тебе никак нельзя. Полжизни нашей – в блокноте, на полях тетради, на салфетках, квитанциях или билетах. Все, что окажется под рукой, подойдет – лишь бы не потерять мимолетное впечатление, ощущение от запаха, дуновения ветра, от жизни – в глобальном и в мелочах.
И хоть мы, люди пишущие, немного… неординарные, у всех, пишущих и нет, творческих и не очень, есть то общее, что объединяет, например, меня вот с тем парнем, что по утрам туго завязывает галстук поверх воротника идеально выглаженной рубашки и отправляется в банк. Или вас с той бабушкой, которая продает чеснок на рынке. Или их с теми, кто каждый день делают наш город чище. Объединяет память. О том, как было раньше. А раньше, как правило, было хорошо, потому что это было детство. И потому что время имеет свойство все идеализировать, ну или, по крайней мере, сглаживать углы, прятать в тумане плохое, а хорошее высвечивать ярким фонарным светом. И вот ты проходишь мимо нового кафе «Пирожковая» и вспоминаешь, что раньше здесь была «Пончиковая». Как в граненых стаканах подавали вкуснейший какао с молоком – такой обжигающе горячий, что папа брал еще один стакан, пустой, и переливал в него немного напитка. И пока тот тонкой струйкой опускался на дно стакана, успевал охладиться. А на столике с одной ножкой перед тобой лежало блюдце, на нем – пончики в сахарной пудре и яблочное варенье. И, в общем-то, ничего прекраснее быть не могло. Потому что мама с папой рядом, впереди выходные, и уже запланирован поход в кино. А пока ты стоишь в кругу родных, потягиваешь горячее какао (почти как кофе у взрослых), вдыхаешь аромат свежей выпечки, осеннего уюта, доносящегося из то и дело открываемых посетителями дверей. Жизнь прекрасна, и не приходится сомневаться, что так будет всегда…
…Всегда так не было. Иногда случалось что-то подобное, но уже не так. Иначе. Тоже хорошо, но иначе. И сейчас случается, и потом будет. И через время это «иначе» станет столь же неповторимым и желаемым. И так без конца. В природе человека – гнаться за тем, что догнать невозможно, или стремиться вернуться туда, куда вернуться без шансов. И что бы мне ни говорили об умении «жить здесь и сейчас» – не верю. Самообман. Жизнь такая штука: счастливые моменты должны настояться, как хорошее вино. И быть поданы в компании друзей, чувствующих ее, эту жизнь, – в глобальном и в мелочах – душой. Именно такие моменты в ассоциациях, в образах и, казалось бы, в незначительных, еле уловимых ощущениях, в наших с вами набросках на полях. В наших с вами закромах памяти. Здесь никаких фактов, событий и точных цифр. Здесь только то, что важно не сегодня, не сейчас, всегда. И чем дальше, чем больше проходит времени – тем важнее и дороже. Здесь ожидание первого снега. И страсть заглядывать в светящиеся окна – не из любопытства, а потому что в них настоящая жизнь, а не придуманный спектакль. А еще здесь щекочущее чувство влюбленности – первой или очередной. И мурчащий котенок, теплый и почему-то всегда пахнущий рыбой. Здесь детский смех и надувание воздушных шариков по ночам, накануне дня рождения сына или дочки. И, конечно, здесь утреннее пение птиц весной. Распахнутые вымытые до блеска окна, в которые врываются шум просыпающегося города, свежий ветер и надежда на лучшее. На то, что, хоть полжизни уже на салфетке, на самом деле все только начинается.
Татьяна Астахова-Синхани.
