Какое это красивое слово – родник! Как глубок его смысл. Водный источник, текущий из глубины земли, начало начал…
После большого города Тирасполь кажется совсем маленьким. Но, тем не менее, хранящим в себе немало такого, чего в миллионнике не увидишь, просто не заметишь. Проживая на Кирпичной слободке (так называют тираспольчане один из районов города), быстро сдружился с местной ребятней и скоро знал район как свои пять пальцев. Вроде, ничего такого необычного на «Кирпичах» не было, но это только на первый взгляд. Здесь, между не по-городски тихими улочками, узкой и петляющей полосой протекал ручей, издавна получивший от коренных жителей имя «Лиман». Его называют еще и «Гапчучкой», одни говорят – в честь какого-то цыгана по имени Гапча, который имел неподалеку мельницу и тем был знаменит. Ручей, пожалуй, можно было считать одной из главных достопримечательностей этой части города.
Сегодня ручей, который официально зовется «Шумовой балкой», совсем не такой, каким был 30-50 лет назад. В детстве он казался мне большим и таинственным. После уроков, не торопясь возвращаться домой, мы частенько шли вдоль берега в поисках его истока. Ручей тек, потом где-то терялся во дворах домов, и снова появлялся, и уходил под дорогу… На улице Бендерской, ближе к железной дороге, предположительно и пробил родник, с которого начиналась жизнь ручья. А заканчивался он на том месте, где сегодня «Зеленый рынок», ближе к Днестру. Там, где стоит памятник Суворову, «Гапчучка» моего детства в свое время была в самой красе – весной разливалась, да так, что ничуть не уступала реке, которая была совсем рядом, за площадью. В конце концов ручей с шумом впадал в нее.
И на другом конце города, в микрорайоне Октябрьском, куда «кирпичанские» ребята (так тогда привычно называли нас в округе) приходили редко, была своя «Гапчучка», официально именуемая «Колкатовым ручьем». Тут ручей тоже, как на «Кирпичах», петлял, прятался в камышовых зарослях и ивняке, выныривал и нес свои мелкие воды дальше к Суклее, пройдя которую, как в центре города, тоже спускался в Днестр. И Белгород-Днестровский лиман, и Черное море потом дополнял собой.
Как прекрасен мир этих двух городских наших речек! И все же вернусь к той, что на «Кирпичах», – она мне милее и больше знакома. Узкой лентой тянется она вдоль огородов хозяев частных домов и просто ничейной земли. По берегам – камыш, весной и летом зеленый, а к осени с пучком мелких веточек с колосками вверху. Ближе к холодам нам нравилось резать тонкие, но сильные стебли камыша с темно-коричневыми початками – свечами. Дома в вазе они были по-своему красивы. А какая чистая вода была в ручье! Так и хотелось зачерпнуть ее ладошками. По дну ручья видно было, как рыльцем в иле копались мелкие бычки, пескари… Вспомнил рассказ незнакомого старика, завсегдатая этих мест, который поймал здесь голавля весом с килограмм, и как я, поспешив домой, срочно менял крючки на подходящие, надеясь повторить его успех. Но почему-то крупной рыбы ни я, ни мои друзья здесь так никогда и не поймали.
Стоишь, бывало, с удочкой и ждешь долгожданного клева, а вокруг красно-белого поплавка снуют мальки – в воде они кажутся не такими и мелкими. И дикие утки-нырки, привыкшие к нам, могли подплыть близко, но в последний момент, когда ты протягивал им ладонь с приманкой, кусочком хлеба или только что пойманной крохотной рыбешкой, резко меняли курс и стайкой грациозно плыли к противоположному берегу. Рядом с ними можно было увидеть домашних уток, которые, спустившись с дворов, медленно тянулись к ручью, потом ускоряли шаг и плюхались в воду, пугая дремлющих лягушек. Этих самых лягушек я в то время видел столько, и самых разных, что на уроке зоологии мог рассказать много такого, чего в учебнике даже не было. Не раз видели ужей и однажды даже гадюку. А об ондатре вообще нет разговора – она в ручье за хозяйку сходила. До сих пор вижу ее мокрую мордочку, выглядывающую из камышей.
Смешно было, когда кто -то в классе не мог отличить синицу от щегла, воробья от чижа. Сколько этих птиц с друзьями здесь я переловил, расставляя в гуще ивняка или просто на лужайке свои западки (это такие клетки с хитро запрокидывающейся дверкой для поимки птиц). Потом пытались продавать их на базаре (зоомагазинов тогда не было), но побаивались милиционеров и еще некоторых взрослых, которые такой наш бизнес не одобряли, грозились рассказать о наших проделках в школе. И хотя мы знали, что это вряд ли у них получится, откуда они знают, где учимся, все равно дрейфили. Времена такие были, таким было наше воспитание.
И зимой жила моя «Гапчучка». Еще и как! Она замерзала, и мы, мальчишки, днями играли тут в хоккей, вместо шайбы бросив на лед коробку из-под крема для обуви. А воротами, как правило, становились наши школьные портфели, и зимний ручей слышал возгласы мальчишеской радости от забитого гола и родительскую мораль за непослушание и невыученные уроки. А еще здесь была рыбалка. Пробив ломом лед, мы пытались поймать огромного карася, который, как рассказывал все тот же старик-рыбак, сорвался у него с крючка.
… Вот такой мой ручей. Вот такой мой родник.
На днях случайно попал туда, где прошло мое детство. Ручей «Шумовая балка» на Кирпичах. Тот, да не тот. Что я вижу? Некогда чистая вода приобрела новый, грязный оттенок, берега заболочены, захламлены бытовым и растительным мусором, в результате протоки забиваются, и ручей мелеет. А напротив переулка Ткаченко из трубы бьет родник. Он и тогда был, но сейчас какой-тот неухоженный, ожидающий своего конца. А ведь так хочется, чтобы он жил!
Не видно детворы, которая здесь проводила бы дни напролет, познавая природу. Дети проходят стороной то, что зовется грязью, мусором и дискомфортом. Среди такой неблагополучной среды еще живут щеглы и снегири, пескари и утки-нырки, ондатры… Мир, который должен нас радовать, растить и продолжаться. Неужели родники моего детства останутся только в моей памяти? Неужели в городе перестанут жить ручьи «Шумовой» и «Колкатовый», наши родные «Гапчучки»? Не хотелось бы, мы не должны этого допустить. И многое здесь зависит от нас самих, а не только от властей и тех государственных служб, которые призваны беречь природу.
Александр БОРИСОВ, г. Тирасполь.
