Шагаем с ребенком в школу, сонные, но сон отгоняющие шутками. Изо рта идет пар. Сын спрашивает, почему.
– Потому что во рту тепло, а на улице холодно, получается конденсат, – призываю на помощь все свои школьные знания, но для точности мысленно уже вбиваю вопрос о паре изо рта в поисковике «Яндекса».
– Ко…степад? – спрашивает сын и, понимая, что слово порядком перековеркал, тут же начинает хихикать и бить носком новеньких ботиночек заледенелую лужу. В общем, к чему это я? На улице мороз, а значит, можно ждать снега.
Снег, конечно, будет. Это я вам не как гидрометцентр сообщаю, а как человек, родивший другого человека. И вот этот другой иного ответа не приемлет. И правильно. Снег будет. И мы все обязательно тут же сообщим об этом друг другу по телефону, через Интернет, голубиной почтой. И изо всех уголков Приднестровья понесутся эти «наконец-то», «а вы видели, что на улице», «с первым снегом, товарищи!». Все сразу вспомнят о зимних шинах, валенках с тракторной подошвой, шубах, варежках и шарфах в три оборота. Маршрутчики станут главными героями, пробирающимися сквозь непогоду и доставляющими народ к их рабочим местам. А народ превратится в сказочных персонажей в своей белой стране. Где елки, конфеты, где праздничная мишура и проносятся мимо на санках оголтелые дети с румянцем на все лицо. А пока мы только ждем, потому что еще ничего не было, потому что все только в предчувствии и не успели устать от застолий, пожеланий, телевизора и всякой там еды, свежей 1 января и чуть менее свежей, но «не выкидывать же», – 2-го. Будет все, как каждый год, ну, или почти так же. Желание насытиться нерабочими днями, пресыщение ими и, наконец, странное ощущение – что и отдыхать устал, и на работу нет сил идти. Фильмы новогодние взахлеб, вереница из прогулок, утренников, переодетых зайчиков, бэтмэнов, снегирят и человеков-пауков. Суета, шампанское. Мандарины греческие, мандарины турецкие – и те, и другие, рекламируемые продавцами, как «сахар», на самом деле кислые, аж скулы сводит. А вот в нашем детстве, помните?..
Воспоминаний в эти дни будет – без конца. Веселых и немного грустных. Ну хотя бы потому, что Рязанова не стало, а Новый год с его фильмами, но без него самого (не по телевизору, не рядом за столом, а по ощущению, по знанию, что он есть, существует) – это, всем понятно, грустно. Но когда в квартире есть хоть один человек, которого можно назвать «сын» или «дочь», грустить долго не получается. Детям может быть 3 года, 7 лет, за 20 – неважно. Если они есть, то будет много дел, немного проказ, чуть-чуть разногласий, а все остальное – странное чувство, что сказке быть. И ей быть. Потому что и вопреки. В Новый год иначе не бывает. В Новый год все кричит об этом. Витрины магазинов, украшенные в советском и европейском стилях – вперемешку. Винтажные ангелочки странно сочетаются с приклеенным к потолку «дождиком» на ватке. Но важно другое – кто-то, встав утром, решил, что нужно сделать себе и другим красиво. И вот этот дождик он достал из старинной коробки. И нашел лестницу, стол, стул, системный блок, витрину и дотянулся-таки до потолка намазанной клеем ваткой. И все случилось, как человек себе придумал рано утром, а, быть может, даже ночью. А потом кто-то, спеша по делам, зайдет в этот магазин за неполезным майонезом и остановится, и замрет… Он увидит старинный «дождик» на потолке и все вспомнит. Как лет 30-50 назад бегал по хрусткому снегу в этот же магазин на переменке за булочкой, и тетенька в синем переднике торжественно и с любовью цепляла к потолку этот самый «дождик». И становилось восхитительно где-то внутри тебя от всего – от тетеньки, от «дождика», от знания того, что дома ждут и шепчутся взрослые, готовя подарки – тебе. Оттого, что они любят – тебя. А ты – их. И не нужна никакая сказка. Этого более чем достаточно. Эх, эти воспоминания из детства… Эх, этот «дождик» на потолке…
По городу рассыпались елки: настоящие, искусственные, большие и миниатюрные. Наряженные ярко, однотонно, с огоньками и без. Вместе с тем продолжаются споры – какая елка лучше и правильнее, искусственная или живая (ну та, которая была живой, но ее срубили, и она теперь стала полуживой). Спорят любители лесного запаха в квартире с защитниками живой природы. Спорят с огоньком, спорят каждый год. Но каждый год в окнах квартир и домов, как только начинает темнеть, виднеются елочные силуэты – и от этого становится тепло на душе, и уже не до споров. Потом, конечно, искусственные елки будут сложены и убраны в чуланы до следующего Нового года. А бывшие когда-то живыми елки снесут на помойку или выбросят прямо через окно, потому что если нести их через комнаты и прихожую, то до помойки доберется один только остов. Зато елочные иголки будут напоминать о празднике как минимум до лета. И все это тоже немного грустно и заставляет мечтать о домике в деревне. Чтобы как Дядя Федор из Простоквашино наряжать елку прямо во дворе дома. Чтобы не было елок полуживых, а были только живые. И детский праздник был гуманным не только к вере в чудеса, но и к природе. Хотя… в моем детстве елки были настоящие. И по-другому у нас в семье не понимали. Иначе праздник считался поддельным. А «пойти вместе с родителями выбирать елочку» было настоящим событием. Его ждали несколько недель, планировали и с трепетом совершали. Вместе с елкой в дом приходил запах праздника и уюта. Тогда можно было удобней усесться на диване и наблюдать тихонечко, как мама наряжает главное дерево праздника. И сидеть, не шелохнувшись, чтобы не помешать таинству и не спугнуть волшебство. Сидеть и чувствовать, как оно заполняет всю квартиру и твое сердце. Волшебство, которое ты потом пронесешь через всю жизнь в своей памяти.
Вчера самая главная елка Приднестровья собрала Дедов Морозов со всей республики. Думаю, был праздник. Знать наверняка не могу, так как материал этот писался «позавчера». Но уверена, что там, у елки, были дети и их родители, горячий чай и капучино, мерцание огней и эти главные для малышей мужчины Нового года – Деды Морозы. Они точно волшебные. Дети верят, и их вера заставляет меня сомневаться в обратном. Мы, маленькие люди из нашего детства, тогда верили так же – самозабвенно, без лишних вопросов. Нас не смущала редкая седая борода Деда Мороза, сквозь которую почему-то проглядывала сизая щетина, не смущала и не всегда внятная речь Дедушки. Мы ничего не замечали или считали – так нужно. И от всего этого не недоверия нам было так хорошо, как не случается уже у нас, выросших, своим аналитическим умом расставляющих все по логическим полочкам. Мы разучились верить, как в детстве, мы бы хотели научиться снова, но не выходит. Оттого с таким трепетом бережем веру наших детей. Продлевая им детство с их сказкой, счастьем и детскими чудесами.
И вот скоро Новый год. Отсчет пошел на дни. И пусть выпадет снег, а потом тут же растает, превратившись в предпраздничную жижу. И пусть будет гололед, по которому передвигаться можно только в футбольных бутсах. И пусть в магазинах раскупят все мандарины. Или хлеба 31-го числа будет не достать, и люди станут сметать с прилавков сухари «Армейские». Ну, чтобы не есть икру ложками, а колбасу вприкуску с «Селедкой под шубой». Нас всем этим не испугать. Мы наденем на голову заячьи ушки или оленьи рога и будем бегать вокруг елочки, как малые дети. А первого января устроим природе протест и заляжем всей страной перед телевизорами, пока на календаре не замаячит предательски 8 января. А до той поры будем передвигаться перебежками от дома до магазина и обратно. Мы не будем жаловаться на погоду. Особенно в новогодние праздники, которых мы ждали последние два месяца. И ничего не испортит нам их. Лишь бы елочка огнями мигала, лишь бы большая миска с «Оливье», пузырьки шампанского, лишь бы дурная петарда в окно не влетела, и всем – с наступающим!
Татьяна Астахова-Синхани.
