В мои школьные годы не было шариковых ручек, и мы писали деревянными перьевыми. Стальное перо с раздвоенным «жалом» вставлялось в специальный металлический наконечник деревянной ручки. Тогда существовали и наливные, но в школе они были под запретом.
Писали фиолетовыми чернилами. Для этого каждый ученик носил с собой фарфоровую или гуттаперчевую чернильницу, которую устанавливали в специальное углубление, чтобы она не скользила по парте. А парты были тяжёлые, деревянные, причём скамейка была прочно связана с плоскостью, на которой велась вся письменная работа. Поверхность стола была под углом для удобства и лучшего поля зрения. За такой партой не только было удобно сидеть, она помогала вырабатывать правильную осанку. За физическим развитием детей тогда строго следили.
Чернила чаще всего приходилось делать самим из чернильных таблеток или порошка. Их растворяли в тёплой воде в строгой пропорции, чтобы чернила были определённой концентрации – не водянистые и не слишком густые. Чтобы исписать тетрадную страницу, необходимо было многократно обмакнуть перо в чернила. И делать это надо было весьма осторожно, ибо можно «заработать» кляксу и испортить всю работу, за что определённо снижали оценку. При равномерном нажатии на перо кончик его или расширялся, или сужался, таким образом вырабатывался необычайно красивый почерк, чего не сделать шариковой ручкой. Старательные ученики доводили почерк до совершенства, когда выводили каждую буковку с необходимыми утолщениями и переходными линиями. Любо было посмотреть на листок, исписанный таким почерком. В начальных классах проводились специальные уроки чистописания, на которых совершенствовалась каллиграфия. Педагоги обращали внимание, что по почерку можно было определить характер человека, по нему же определяли прилежание ученика. Сейчас почерк можно определить по частоте и наклону букв, практически исчезла индивидуальная каллиграфия.
Вспоминаю случай, который произошёл со мной в четвёртом классе. Мы решали контрольную работу за четверть по арифметике. С примерами я разделался быстро, с задачей получилась заминка. Когда же я понял, что к чему, то с хорошим настроем принялся писать решение. И так увлёкся, что, не глядя, почти автоматически поднёс ручку к чернильнице, а сосед по парте в это время подтолкнул меня под локоть, перо с силой ударилось о дно чернильницы, и «крылышки» пера сломались. Я растерялся и не знал, что делать. Шепотом спросил соседа, нет ли у него запасного пера. Но он был так увлечён работой, что только отмахнулся от меня. Просить перо у других одноклассников и уж тем более у учителя, тогда считалось неприличным. От сознания собственной беспомощности я подставил руки под опущенную голову.
Протираю рукавом глаза от непрошенных слёз и вдруг вижу на полу крупную семечковую скорлупу, чем-то напоминающую перо от ручки. Я быстро поднимаю скорлупу с пола, подправляю зубами её края и ногтем рассекаю кончик. Чем не перо! Осторожно вставляю самодельное перо в ручку, обмакиваю его в чернила, и на последней странице обложки испытываю достоинства моего изобретения. Получилось! Быстро переписываю решение задачи, просушиваю написанное промокашкой и довольный сдаю тетрадь учителю.
На следующий день с замиранием сердца ждал оценки. Учительница раздавала тетради с краткими комментариями. Доходит очередь до меня. Она называет мою фамилию и недовольно говорит: «Что с тобой, Юра? Примеры написал аккуратно, а задачу – как курица лапой. Мог бы получить пятёрку, а так – четыре». Одноклассники засмеялись, а я с удовольствием показывал им свою тетрадь, потому что эта четвёрка была мне дороже пятёрки с плюсом.
Впредь же я всегда носил запасное перо, и всё у меня получалось, как на уроках чистописания.
ЮРИЙ ПОРОЖНЯКОВ.
