…Мы и проехали-то всего около ста километров по трассе Бендеры-Чимишлия, а уже утомились в пути: хотелось выйти из машины, размяться…
Погожий весенний день был не по-весеннему жарким. На задних сиденьях комфортабельного семиместного минивэна, заполненного до отказа, робкое дыхание кондиционера казалось неуловимым. Решительно пора было сделать остановку, нажать на тормоза, воздать должное молдавскому пейзажу… Но всем хотелось поскорей достичь пункта назначения – села Фетица Чимишлийского района.
Что подвигло нас совершить такой вояж? Скажу сразу: в Фетице нет, по-моему, никаких достопримечательностей, способных заинтересовать туристов. Более того, нет ни оптовой базы, ни рынка, ни «дьюти-фри». И родственников в селе у нас тоже нет. Ко всему прочему, Фетица – это Молдова, а мы, как-никак, были и остаемся приднестровскими фотопутешественниками.
Так что же объединило семерых взрослых людей (фотографов, журналистов, сельских тружеников), подвигнув отправиться хоть и не в кругосветное, но всё же не близкое путешествие?
Оканчивается
на «…лия»
А между тем, природа нашего не праздного интереса должна быть понятна каждому. Мы отправились на поиски братской могилы, где вместе с другими павшими в бою односельчанами был похоронен рядовой Гончаренко Иван Гаврилович, участник Ясско-Кишиневской наступательной операции. В машине с нами ехала его дочь Зинаида Ивановна и племянник Иван.
Когда Иван Гаврилович погиб, Зинаиде Ивановне было всего 5 лет. Сохранилась одна-единственная фотография, запечатлевшая образ отца. Да и то очень условно. Скорее всего, отретушированный портрет был сделан где-то в 50-е – 60-е годы в фотографическом ателье по очень маленькому, многократно увеличенному снимку. Больше ничего нет.
И сколько Зинаида Ивановна живет на свете, столько мечтает побывать на могиле отца, который, как рассказывали однополчане из Кицкан, вернувшиеся с войны, погиб где-то не так далеко, километрах в 125 от родного села. Вроде бы и расстояние небольшое. Да всё как-то не удавалось выбраться. Вдобавок, и место было не до конца известным. Шли годы…
Мы, фотопутешественники, узнали историю рядового Гончаренко чисто случайно. Как всегда. В одной из прошлых поездок фотографов по святым местам Приднестровья и Молдовы с нами был Иван Ефимович Гончаренко, племянник Ивана Гавриловича. В селе Заим Каушанского района фотографов поразил мемориал с ярко выраженным молдавским колоритом. Похоже, все фигуры скульптурной группы создавались с прототипов, живших где-то неподалеку. Из текста на мемориале следует, что установлен он к 30-летию Победы в честь воинов 37-й армии, 22 августа 1944 года освободивших Заим от немецко-румынских оккупантов. Выходит, Заим освобождала та же армия, что и Тирасполь.
Тут-то Иван Ефимович и рассказал историю своего дяди. 12 апреля, в один день с Тирасполем, воинами 3-го Украинского фронта были освобождены и Кицканы, где тогда жил Иван Гончаренко и где сейчас живут его дочь и племянник. В ходе апрельских боев в тяжелейших условиях весенней распутицы, под шквальным огнем противника наши солдаты проявили чудеса стойкости и храбрости, с ходу форсировав Днестр. Массовый героизм дался освобождавшим Приднестровье дорогой ценой. В Кицканах покоится прах 1426 воинов – участников освобождения села.
После форсирования Днестра на правом берегу реки был создан плацдарм, откуда спустя четыре месяца, к полной неожиданности для врага, как гром среди ясного неба грянула Ясско-Кишиневская операция. А пока во всех освобожденных населенных пунктах полным ходом шла мобилизация в действующую армию. Иван Гаврилович попал в число мобилизованных. 20 августа с Кицканского плацдарма началось наступление. Спустя всего четыре дня Иван Гончаренко погиб. Похоронен он, по словам племянника, в каком-то селе за Заимом. В памяти сохранился только последний слог из названия населенного пункта: «…лия».
Мы как раз находились неподалеку. А посему решили попытаться найти место, где, по свидетельству близких, должна быть братская могила с выбитой на мемориальной плите фамилией Гончаренко. Сразу, не мудрствуя лукаво, разузнали у местных жителей, какие села расположены за Заимом. Оказалось, Салкуца и Тараклия, а к Тараклии примыкает Баймаклия. Поехали. В Тараклии, и правда, нашли мемориал, но он установлен в память павших на фронтах войны односельчан. Был еще один памятник на братской могиле, но там никаких плит не было вовсе. В Баймаклии тоже мемориал оказался без плит. Иван расстроился чуть не до слез.
По возвращении в Тирасполь инициатор наших экспедиций Александр Паламарь взялся за поиски в Интернете. И без труда нашел информацию на сайте обобщенного банка данных «Мемориал»: «Иван Гаврилович Гончаренко, 1913 г.р., уроженец с. Кицканы Бендерского района, мобилизован в 1944 году Слободзейским РВК, убит 24 августа 1944 года, похоронен в 1 км западнее села Фетица Чимишлийского района».
Чимишлия… Так вот, значит, откуда в памяти осталось окончание «…лия».
«Никогда»
начинается сегодня
Вообще, полезная штука, этот Интернет, если уметь им правильно пользоваться. Низкий поклон создателям «Мемориала». Трудно даже представить, сколько раньше пришлось бы обойти инстанций, чтобы получить такие сведения: где погиб, когда погиб? А сегодня всё просто: заходишь в Интернет, набираешь имя – и пожалуйста… Так, спустя 72 года, на 77-м году жизни, Зинаида Ивановна, дочь солдата Ивана Гончаренко, узнала, где покоится его прах.
А сколько ещё таких, кто жизнь прожил, а пропавших без вести родственников так и не нашел. У меня, к примеру, дед по материнской линии (родом он был из Сибири) в войну пропал без вести где-то в наших краях. В одном кабинете со мной за соседним столом сидит Никандр Анатольевич Елагин. Его отец тоже пропал без вести.
А вот что по этому поводу пишут на сайте ОБД «Мемориал»:
«Победа в Великой Отечественной войне досталась нам очень дорогой ценой. Судьбы тысяч людей так и остались невыясненными. До сих пор продолжаются поиски мест захоронений погибших воинов. С целью организации работы по увековечению памяти павших защитников Отечества и реализации на практике лозунга «Никто не забыт, ничто не забыто» Президент Российской Федерации издал ряд поручений и указов. Министерством обороны Российской Федерации создан Обобщенный компьютерный банк данных (ОБД «Мемориал»), содержащий информацию о защитниках Отечества, погибших и пропавших без вести в годы Великой Отечественной войны, а также в послевоенный период.
Главная цель проекта – дать возможность миллионам граждан установить судьбу или найти информацию о своих родных и близких, определить место их захоронения.
Тылом Вооруженных сил Российской Федерации (Военно-мемориальным центром ВС РФ) проведена уникальная по масштабам, технологии и срокам исполнения работа, в результате которой создана информационно-справочная система глобального значения, не имеющая аналогов в мировой практике».
Таким образом, современники получили колоссальное подспорье в деле поиска павших и пропавших без вести героев. Но есть одно «но». Найти родных и близких можно лишь в том случае, если знаешь, кого искать. Причем вероятность успеха тем выше, чем больше знаешь, включая дату, место рождения, дату и место призыва и т.д. Многие ли из «ищущих» могут сегодня этим похвастаться? А завтра – не скажут и имени.
Фотопутешественникам крупно повезло, что с нами в дорогу отправилась Зинаида Ивановна, на воспоминания которой мы полагались. В противном случае найти человека, одного из 20 миллионов, было бы крайне непростой задачей. А начни мы искать через десять, через двадцать лет…
Так, в прошлом году, побывав с той же целью в с. Калиновка Дубоссарского района, мы уже не обнаружили никаких надписей на могилах павших солдат. За годы, прошедшие с тех пор, как пионеры перестали их подкрашивать, они выгорели на солнце, были смыты дождями и в итоге закрашены сплошным слоем свежей краски. На момент нашего появления в Калиновке ни один человек не помнил, кто здесь похоронен. И если бы мы не располагали информацией о судьбе похороненного там капитана А.П. Разгона, его имя и имена двух его однополчан уже никогда бы не прозвучали. Так что в Калиновку мы приехали вовремя, а если бы не приехали, было бы слишком поздно. Слишком поздно – значит «никогда».
Теперь мы ехали в Фетицу Чимишлийского района. О плачевном состоянии здешнего мемориала узнали из Интернета. Больше всего автор очерка сокрушался по поводу разбитых плит. А они-то нам и были нужны больше всего. Найдем ли…
Село Фетица находится прямо на трассе Хынчешть – Чимишлия. В первую поездку не доехали мы до него километров 30-40. От Кицкан, где к нам в ходе второй поездки присоединились дочь и племянник Ивана Гончаренко, выходило ровно 125 километров.
Плиты
Утомленные дорогой, но испытывающие всё больший эмоциональный подъем по мере приближения к Фетице, мы, наконец, достигли кульминации – хорошо различимой с трассы возвышенности, на которой стоит мемориал. Оставили Зинаиду Ивановну в машине, а сами пошли на разведку. И были приятно удивлены: мемориал выглядел ухоженным. Напрасно мы везли инвентарь для уборки территории. Повсюду цвели сирень и свежеобрезанные фруктовые деревья. Если не считать валявшейся у подножия скульптуры бутылки от пива, мусора не было никакого. Но за первым, в целом приятным, впечатлением последовало разочарование. Многие плиты, и правда, были сильно разрушены. Явилось это результатом действий вандалов или следствием времени и небрежения со стороны местных властей, сказать трудно. Факт остается фактом. Вшестером начали искать, поочередно осматривая плиты: Бочковский, Бредихин, Бриков… Гимберюк, Гладченко, Гондарь, Горбачев, Григорян, Дубинский… Гончаренко нет. Не нашли мы и односельчан, по имеющейся информации, похороненных здесь же: Стрелецкого Федора Михайловича, Кондратюка Ивана Анисимовича.
Часть плит разбита. Их имена могли быть там. С болью и стыдом за нас, потомков, читаем вслух надписи на мемориале: «Никто не забыт, ничто не забыто», «Вечная слава воинам Советской Армии, павшим за освобождение сел Фетица, Албина, Мерены».
Скорее всего, на мемориале в Фетице перезахоронили всех бойцов, погибших за освобождение близлежащих сел. Гончарено тоже должен быть здесь. Это подтверждает и сделанное случайно открытие. Мне показалось знакомым имя одного из бойцов: младший сержант Плясецкий Николай Тимофеевич. Вспомнил, что так звали одного из членов тираспольской подпольной группы. О нем говорилось в донесении сигуранцы: «Честь имею просить вашего разрешения и распоряжения об интернировании в военную тюрьму Тираспольского военно-полевого суда следующих лиц, являющихся членами банды партизан, раскрытой в Тирасполе в связи с той, о которой доложено 23 февраля 1944 г. Это Кустов Прокофий, прозванный Кармельчук, Вознюк Николай, Турчанинов Филипп, Волков Сергей, Плясецкий Николай…». Так, может, фашисты не успели расстрелять Плясецкого, может, он был среди тех, кому удалось совершить массовый побег из тираспольской тюрьмы? А может, и не он… В книге памяти Украины нашел запись: «Плясецкий Николай Тимофеевич, 1924 г.р., с.Шура Винницкой обл. Призван Варваровским (ныне Николаевский) РВК. Мл. сержант. Погиб 26.08.1944 г. Похоронен в с. Албина Чимишлийского р-на, Молдова». Получается, изначально он был похоронен в Албине, а затем перезахоронен в Фетице…
Безуспешность поисков Ивана Гавриловича не могла не расстроить нас. Проехали 125 километров, но так и не нашли его могилы. Для родственников это было вдвойне важно. Где гарантия, что прах рядового Гончаренко покоится действительно в Фетице? Но дело даже не в этом. Просто это было важно, и всё.
…День стоял чудесный. Всё утопало в молодой зелени, в зарослях сирени щебетали какие-то птахи, с цветка на цветок перелетали пчелы, гудели шмели. Всё в природе было вовремя, всё как надо, и только мы на сей раз приехали слишком поздно. Время стерло письмена на плитах.
Оставалась всего одна зацепка. По словам Зинаиды Ивановны, погиб отец (со слов однополчан) в селе Гура-Галбеней, что буквально в километре от Фетицы. Как говорили фронтовики, его застрелил снайпер, засевший в церкви. Мы отправились в это село с робкой надеждой, что там есть свой мемориал. Село, и правда, находилось неподалеку. Но мемориала в нем не было. Зато была Свято-Георгиевская церковь.
Стоит церковь на возвышенности. Мы её заметили ещё на подъезде к селу – идеальная точка для наблюдения и корректировки огня.
Четыре Ивана
Зашли во двор храма Божьего. Поздоровались с батюшкой и прихожанами. «Пэринтеле Иоанн» внимательно выслушал нас и всё понял без переводчика. «Спасибо вам, – сказал он, – я очень рад, что на свете есть люди, для кого это важно».
Отец Иоанн поведал то, что слышал от старожилов. Дело было так. В церкви находился хорошо укрепленный опорный пункт обороны фашистов. Отсюда велась или, быть может, корректировалась стрельба вражеской артиллерии. Поэтому командование наших войск изначально планировало просто уничтожить церковь артогнем – так хорошо были защищены подступы к ней. Но потом решено было сохранить храм, взяв опорный пункт противника штурмом.
Говорят, один из солдат погиб, повиснув прямо на калитке («хвортке», по словам Зинаиды Ивановны) храма. Это и был Гончаренко. И ещё долго после войны, вплоть до недавнего времени, в процессе строительных работ местные жители находили останки погибших в ходе того боя. Теперь трудно сказать, были это румыны, немцы или советские солдаты. К слову, служба в Свято-Георгиевской церкви не прекращалась и в послевоенные десятилетия. Церковь с. Гура-Галбеней – одна из немногих, продолжавших действовать в богоборческое время.
Так вот, значит, какая она, Ясско-Кишиневская операция. А я-то до сих пор представлял себе картину, написанную куда более широкими мазками: «Советские войска в период с 20 по 29 августа успешно осуществили Ясско-Кишиневскую операцию, в исключительно короткий срок окружили и ликвидировали крупнейшую группировку противника. В сообщении об ее итогах газета «Правда» отмечала, что эта операция явилась одной «из самых крупных и выдающихся по своему стратегическому и военно-политическому значению операций в Великой Отечественной войне».
Забегая вперед, скажу: когда мы, вернувшись домой, стали искать информацию о наступлении в районе Гура-Галбеней, то не нашли почти ничего. В масштабах Ясско-Кишиневской это был слишком незначительный эпизод. А что могут рассказать историки о смерти рядового Гончаренко, убитого через четыре дня после начала Ясско-Кишиневской операции, в 125 километрах от дома, где его ждала пятилетняя дочь?
В Интернете удалось найти только это:
«Для ускорения полного разгрома противника Ставка Верховного Главнокомандования вечером 21 августа приказала фронтам как можно быстрее выйти в район Хуши, чтобы завершить окружение группировки противника и открыть дорогу к основным экономическим и политическим центрам Румынии. Когда этот замысел стал ясен немецко-фашистскому командованию, оно было вынуждено начать 22 августа отвод своих сил с кишиневского выступа за реку Прут. Но было уже слишком поздно. С утра 22 августа в наступление вдоль реки перешла 4-я гвардейская армия под командованием генерала И. В. Галанина. Действуя совместно с 52-й армией генерала К. А. Коротеева, она к исходу дня продвинулась на 25 км и овладела двумя переправами через Прут. Обходя узлы сопротивления противника, 18-й танковый корпус продвигался к Хуши. На внешнем фронте наступавшие войска захватили Васлуй.
Крупных успехов добился 3-й Украинский фронт, перешедший в наступление с Кицканского плацдарма (тот самый, в составе которого воевал рядовой Гончаренко). Соединения 7-го механизированного корпуса вышли в район Гура-Галбеней, а 4-й гвардейский механизированный корпус, заняв Тарутино и Комрат, развивал наступление на Леово. Тем самым 3-я румынская армия была окончательно изолирована от 6-й немецкой армии».
…Мы заказали отцу Иоанну панихиду по убиенному воину Божьему Ивану. Отстояли вместе с сельчанами на службе (служба велась как на молдавском, так и – для нас! – на русском языке). Добавим, что к цели нашего визита с пониманием отнеслись не только священнослужители храма, но и прихожане, оказывавшие путникам всяческие знаки внимания (недаром говорят: каков поп, таков и приход).
Для себя мы отметили: в церкви по стечению обстоятельств, а вернее – по Божьему промыслу, одновременно присутствовало сразу четыре Ивана. Первым назовем апостола Иоанна, чье иконописное изображение было помещено на одном из сводов храма; в наших сердцах – Иван Гаврилович Гончаренко, один из тех, благодаря кому церковь не была взорвана в 44-м, тот, о ком мы все горячо молились; собственно отец Иоанн, обещавший и впредь молиться за славного воина, доблестного защитника Отечества; и, наконец, Иван Ефимович, племянник героя.
«Много жил –
кто в наши жил
Дни, все дал –
кто песню дал»
Боевые товарищи Ивана Гончаренко пошли дальше, пропахав по-пластунски пол-Европы. А он остался лежать здесь, в родной молдавской земле. Теперь, когда перед нашим взором, как в кино, промелькнули последние мгновения его жизни, когда была совершена панихида, казалось уже не столь важным, обрел ли его прах последнее пристанище здесь, в Гура-Галбеней, или был перезахоронен в Фетице. Но мы перед тем, как попрощаться с пэринтеле Иоанном, всё же испросили благословения помянуть раба Божьего на мемориале.
Вернувшись в Фетицу, достали привезенные с собой цветы, увы, плохо перенесшие дорогу. Помогли Зинаиде Ивановне выбраться из машины. Полагаю, с её стороны решение отправиться в такой путь в таком возрасте тоже сродни подвигу.
Пока дочь и племянник возлагали цветы, мы снимали первое в своей жизни неформальное возложение, не приуроченное ни к какой дате и никем, кроме нас самих, не организованное. Просто совпало так, что мы побывали на мемориале в Фетице между 12 апреля и 9 мая. Просто приехали, как только смогли приехать.
Здесь же, на мемориале, помянули Ивана Гавриловича и его однополчан, тех, чьи имена значатся на плитах в Фетице, и тех, кто за годы «безвременья» успел стать безымянным (имеет смысл пояснить, что между «безвременьем» и вечностью есть разница).
Да, Иван Гаврилович не дошел до Берлина, не вернулся домой с медалями и орденами, не прижал к груди жену и дочь. Его фронтовой путь насчитывает всего 125 километров. Это те самые километры, что мы проехали в минивэне, а он прошел пешком. Мимо тех же зеленых холмов, которыми мы любовались из окна автомобиля, и которые он, метр за метром, брал, рискуя жизнью. Мимо тех населенных пунктов, где ныне плиты (в той или иной степени сохранности), а тогда были счастливые, улыбающиеся люди, встречавшие советских воинов-освободителей цветами, хлебом-солью. Дорогого стоят такие цветы.
В Кицканах нас ждал поминальный обед. Трудно описать, что испытывает человек, кого вот так, в домашней обстановке, пригласили помянуть того, кто погиб 72 года назад, погиб, освобождая мир от фашизма. Царствие небесное Ивану Гавриловичу! 31 год он прожил, 125 километров прошел. Не уцелела плита с его именем. Но в память о нем стоит Свято-Георгиевская церковь в селе Гура-Галбеней, сохраненная как символ непрерывной духовной связи между поколениями защитников Отечества, неразрывного единства веры и готовности её защищать, спасенная ценой жизней советских солдат в эпоху принудительного атеизма. Церковь эта вовсе не случайно названа в честь покровителя всех православных воинов – Георгия Победоносца.
P.S. Название будущей статьи «125 километров войны рядового Гончаренко» мистическим образом родилось у всех участников поездки почти одновременно. Но озвучил его первым Григорий Братусь, в одном лице – двоюродный брат Ивана Ефимовича, дальний родственник Ивана Гавриловича, фотограф, аграрий и по совместительству – наш водитель.
Николай Феч.
Фото Александра Паламаря
и автора.