Домой Общество 150 лет в Карантине

150 лет в Карантине

0

Если вы вдруг окажетесь в селе Дзержинском Дубоссарского района, обязательно, просто ради интереса, спросите у старожилов, как называется их населенный пункт. И они, будьте уверены, ответят вам: «Карантин». А ведь прошло без малого полвека с того момента, как село переименовали в Дзержинское.

Появился хутор Карантин сразу после присоединения края к России, в далеком 1793 году. Возник он вблизи действовавших здесь карантинной и таможенной службы. По законам того времени всех переселенцев из-за Днестра направляли в карантин выдерживать «определённый к безопасности от язвительной болезни» шестидневный срок. После этого срока приезжий считался «несумнительным».

Карантинная линия на Днестре была окончательно упразднена лишь в 1846 году. Поселение же осталось. В нем охотно оседали отставные солдаты, вольные матросы, казаки, выходцы из степей Украины, Бессарабии, Подолии, переселенцы из внутренних российских губерний и других мест. Здесь жили и поляки: Немировские, Шахновские, Гайдукевич, Калинкевич, Белинские… И хотя с момента основания села прошло свыше 200 лет, потомки отцов-основателей до сих пор живут в Карантине. Не верите? Поезжайте и спросите…

 

 

 

Н.А. Иванишенко Мы же оказались в Дзержинском-Карантине не из любопытства. В газету позвонила Нина Александровна Иванишенко, 88-летняя тираспольчанка, всю жизнь проработавшая учителем. Наша читательница, которой мы бесконечно благодарны за многолетнюю преданность изданию, рассказала, что её память хранит немало эпизодов из жизни семьи в довоенные и даже дореволюционные годы. Для инициаторов проведения республиканской акции «Моя семья в истории края» такие воспоминания на вес золота. Мы договорились о встрече. И не ошиблись в своих самых смелых, оптимистичных прогнозах и ожиданиях.

По словам Нины Александровны, её первыми предками, поселившимися в Карантине, были прапрабабушка Екатерина и прапрадедушка Федор Голумбиевские. Федор, по-видимому, жил где-то в наших краях, и, как считали в семье, состоял в «Южном обществе» декабристов. За что и поплатился. После подавления восстания на Сенатской площади Голумбиевский бежал на Кубань, потеряв всё, чем владел. На Кубани поступил учителем в дом к зажиточному казаку, дочь которого учил грамоте. Молодые люди полюбили друг друга. Но отец, зная о бедности Федора, наотрез отказал в родительском благословении.

Тогда Федор и Екатерина решили бежать в приднестровские степи. Так они оказались в Карантине. Много лет спустя их праправнучка Нина Александровна нашла документы пращуров, зашитые в изнанку ковра. Во время эвакуации паспорта пропали вместе с ковром. Но в памяти сохранились свидетельства об основателях династии, передававшиеся в семье из уст в уста. Это были мужественные, гордые люди. Федор требовал, чтобы все его дети и внуки учились грамоте. Прапрабабка Екатерина как настоящая казачка отличалась статностью и таким же, под стать фигуре, характером. Дожила она до ста лет. В последние годы ходила с палочкой, но не горбилась. А ещё всё село долго вспоминало, как однажды в молодости Екатерина примеряла белую батистовую блузку: посмотрела на себя в зеркало, что-то ей, видимо, не понравилось, без слов сняла, наступила ногой, и одним движением оторвала рукав.

У Федора и Екатерины было 12 детей. Среди них была и прабабушка Нины Александровны Екатерина, названная отцом в честь матери. Екатерина Федоровна вышла замуж за односельчанина Немировского Ивана Викентьевича, величавшего себя «паном Немировским». У них было пятеро детей: Павел, Евфросиния (бабушка Нины Александровны), Сергей, Нина и Петр. Как и настаивал Федор Голумбиевский, все дети учились в Одессе и Кишиневе. В Кишиневе работала, поддерживая детей, и Екатерина. У неё был патент на выпечку сдобы. В Карантине оставался только старший брат Павел. Он вел хозяйство, помогал братьям и сестрам в Кишиневе, и присматривал за больным нетрудоспособным отцом.

Бабушку Нины Александровны Евфросинию выдали замуж за Тихона Андреевича Фандеева, уроженца села Карантин. Старый надгробный крест, под которым похоронен один из родственников Тихона Андреевича по фамилии Фандеев, умерший ещё в 1897 году, и теперь можно видеть на кладбище с. Дзержинского. Здесь же покоится и Евфросиния Ивановна, и другие члены рода Фандеевых-Немировских.

Интересно, что в жизни Павла Немировского, старшего брата Евфросинии Ивановны, фактически повторилась история Екатерины и Федора Голумбиевских. Павел помогал по хозяйству зажиточному односельчанину, немцу Фогелю. У хозяина была младшая дочь Кристина, которую полюбил Павел. Чувства были взаимными. Сам Павел, судя по всему, был ещё тем красавцем. «Усы носил смолоду и умер с усами», – говорит Нина Александровна. Волосы вороные, как у прабабушки, Екатерины, кубанской казачки, глаза горящие, сам крепкий, жилистый – по описанию вылитый Григорий Мелехов. Заподозрив неладное, Фогель решил как можно быстрее выдать дочь за состоятельного немца из с. Глюксталь (ныне – с. Глиное). Была назначена дата помолвки. Кристина заявила, что скорее руки на себя наложит, чем выйдет за «рыжего немца». Её заперли, но Павлу удалось организовать побег. На лошади они помчались к Днестру, по хрупкому льду переправились на противоположный берег. Отец Кристины пытался преследовать беглецов. Но едва копыто его лошади коснулось кромки льда, река вскрылась. Начинался весенний ледоход.

Молодые обвенчались в Кишиневе. Но ко времени родов уже вернулись в Карантин. Якобы незадолго до начала схваток немец навещал свою дочь, что понималось, как попытка примирения. По другой версии – примирение потребовалось для отвода глаз. Кристину отравили. Во время родов она умерла. Её дочь, Марию, вырастила бабушка Екатерина, а молоком кормила сестра Павла Евфросиния Ивановна… Куда старый Фогель исчез из Карантина, доподлинно неизвестно. Возможно, он был репрессирован. После революции в доме немца находилась погранзастава, а после войны – детский туберкулезный санаторий.

У Тихона Андреевича и Евфросинии Ивановны в 1903 году родился сын Коля, а в 1906-м – дочь Вера, мама Нины Александровны. В 1904-м его забрали на русско-японскую войну, откуда Тихон Андреевич, как говорят, нелегально приезжал повидать сына. После сдачи Порт-Артура Фандеев попал в плен. Вернулся после окончания войны. Жил с семьей в Бессарабии. После оккупации в 1918 году междуречья Прута и Днестра Румынией, Евфросиния Ивановна с детьми бежала в Советскую Россию.

В конце 20-х годов дочь Вера познакомилась с военнослужащим, участником гражданской войны Александром Ильиным. В 1928-м родилась Нина Александровна. Но жизнь молодой четы не заладилась. В 1935-м Вера Тихоновна привезла дочь к бабушке в Карантин. С этого момента, вплоть до оккупации и голодных послевоенных лет, Евфросиния Ивановна и Нина Александровна были вместе. Очень быстро бабушка разглядела в девочке родственную душу, казачью кровь. Чувство собственного достоинства, самообладание… всё это, казалось, передалось по наследству от жены Федора Голумбиевского Екатерины.

А мужество и самообладание двум женщинам понадобились немалые. В 1937-м сын Евфросинии Ивановны Николай Тихонович был арестован. Его обвинили в шпионаже на том основании, что он, будучи инженером, выписывал иностранный журнал о радиотехнике. У Коли осталась беременная жена. Вскоре она родила сына, которого тоже назвали Колей. Сам Николай Тихонович, когда началась война, попросился на фронт. Воевал в составе штрафной роты. Погиб, защищая Советскую Родину, безвинно лишившую его самого дорогого – честного имени, свободы и семьи. Реабилитирован Николай Фандеев посмертно.

Мама Вера в годы войны эвакуировалась в Самарканд, где в 1943 году умерла от туберкулеза. С Евфросинией Ивановной Нина Александровна прожила почти 15 лет. Бабушка водила внучку в церковь Александра Невского, находившуюся недалеко от кладбища (в 30-е её снесли), рассказывала о Боге, учила молиться. По словам Нины Александровны, вера и доброта людских сердец помогли им выжить в годы оккупации, пережить голод послевоенных лет. А знание молитвы «Отче наш» спасло жизнь в марте 1944-го. Дело было вот как. Перед отступлением фашисты старались вывезти с оккупированных территорий всё, что могли, включая людей. «Когда немцы собирали по дворам девушек и парней, я спряталась за дверью полуразвалившейся кухни, – рассказывает Н.А. Иванишенко. – Прижавшись к стене, про себя читала «Отче наш». И немец, постояв буквально в двух шагах, не заметив меня, ушел».

Теплые, трепетные воспоминания сохранила Нина Александровна о священнике по фамилии Гербовецкий. После войны, вернувшись с лесоповала, он служил в Дубоссарской церкви. Батюшка много помогал семье Фандеевых. Это был красивый старик с большими черными глазами, чуткий, добрый, отзывчивый. Подорвав здоровье во время ссылки, он стал инвалидом (был кривобок). Чтобы скрыть изъян, Евфросиния Ивановна сшила батюшке особым образом рясу, замаскировав подушечками его кривизну.

Вторым человеком, кто помог не умереть с голоду, была классная руководитель Ружина Лариса Вячеславовна. Узнав об их бедственном положении (Евфросиния Ивановна, оставшись без поддержки родных, тогда снимала жилье в Дубоссарах), она привела комиссию и показала холодный тамбур, в котором жили бабушка и внучка.

В 1950 году Нина Александровна вышла замуж за Ивана Акимовича Иванишенко и уехала с мужем в Чадыр-Лунгу, куда его направили преподавать в ветеринарной школе. Свыше 10 лет проработала учителем в различных городах Украины и Молдавии. С 1963 года живет в Тирасполе. Воспитала двоих детей, дождалась внуков и правнуков.

Для продолжателей рода Немировских-Фандеевых Нина Александровна старательно сохраняет историю семьи. И очень переживает, что современная молодежь плохо знает прошлое земли, на которой живет, не интересуется тем, что ещё можно было бы почерпнуть из воспоминаний старших поколений.

В Карантине-Дзержинском до сих пор живут родственники Нины Александровны по материнской линии. К сожалению, возраст не позволяет, как раньше, поддерживать связь с родней, людьми, близкими по духу и по крови, в чьих жилах и спустя сто пятьдесят лет течет кровь кубанских казаков.

Здесь, на этой земле, рядом с бабушкой Евфросинией, Нина Александровна хотела бы окончить свой земной путь.

 

Николай Феч.

Фото автора

и из семейного архива.

Exit mobile version