Когда меня спросили, интересуюсь ли я фарфором, мне сразу вспомнился монолог Задорнова про хрусталь. Если кто подзабыл, там ему ночью в поезде хрусталь предлагали… И потому на редакционное задание я, признаюсь, шёл без особого энтузиазма. Ну фарфор так фарфор, где наша не пропадала. Но каково же было моё удивление, когда тема вдруг заиграла самыми неожиданными красками, и фарфор на поверку обернулся машиной времени.
Дверь в квартиру, а заодно и в этот удивительный мир мне отворила Татьяна. Я бы не сказал, что сразу понял, куда попал. Нет, конечно, я разувался, снимал верхнюю одежду, заблаговременно избавляясь от лишних вещей вроде кофра или блокнота – чем меньше всего, рассуждал, тем лучше. Не хотелось, знаете ли, предстать эдаким слоном в посудной лавке, коль уж впереди столь хрупкий рубеж. Предосторожность весьма кстати. В комнате, куда меня провели хозяин и хозяйка, слон натворил бы немало дел: вдоль стен на стеллажах стояло так много диковинок, что глаза разбегались; в основном винтажные. Видя такое скопление, тотчас решил, что познакомился с человеком, который чуть ли не с колыбели увлекался фарфоровыми статуэтками. Но я ошибся. Вот что рассказала Татьяна.
Много лет она проработала в сфере торговли, преподавала, вышла на пенсию и вдруг поняла: в жизни все задачи выполнила. Есть продолжение рода, есть дом, дерево посажено… А она не привыкла скучать. Нужно дело, увлечение, чтобы «диванной терапией» не заниматься. По телевизору видела передачу об одной женщине, коллекционировавшей старинную бижутерию, – зацепило. Стали с мужем наведываться на блошиный рынок. Оказалось, барахолка – это целый мир, а точнее, Междумирье, куда попадает всякая всячина. На первый взгляд, хлам он и в Африке хлам – всё, что люди выносят не от хорошей жизни, а кто-то и так, дабы не тосковать в четырёх стенах. И уж потом выясняется: «хлам» (антиквариат, винтаж – как кому угодно) обладает поистине магической силой.
Я думаю, Междумирье – хорошее название. На прилавки попадают вещи из разных эпох, которые как бы встречаются, а заодно и нам служат проводниками. Кнопочный мобильный телефон вполне может соседствовать с послевоенной вазой, шкатулкой, брошью или дореволюционной книгой – бывает всякое. Те, кто понимает, найдут на развалах немало ценных, а то и прямо эксклюзивных вещей. Есть профессиональные «рыбаки», для кого прогулкой по блошиному погружение отнюдь не заканчивается. Найденный шедевр, «прелесть», как говаривал небезызвестный толкиновский персонаж, профессионалы постараются перепродать, разместить на каких-то интернет-площадках, где водится покупатель с толстым кошельком. Таким образом, развалы – лишь один из уровней многослойного пирога. Татьяна с мужем пошли по принципиально иному пути: коллекционированием они занимаются из чистой любви к искусству. К коллекционированию винтажного фарфора пришли не сразу – занятие не из доступных. Собирали сначала бижутерию, советскую посуду – словом, всё то, что привлекало взгляд. Пока однажды в гостях Татьяна не увидела «юного геолога». Так называют довольно крупную фигуру мальчика с лупой и в шляпе. Статуэтка выпущена в 50-е на Полонском заводе художественной керамики (ЗХК). Среди других предметов, вспоминают коллекционеры, она смотрелась будто айсберг, невзначай выплывший на середину Днестра. И дело не только в размерах: что-то в скульптуре захватывало. С неё-то всё и началось.
Вскоре появилась девушка, гадающая на ромашке. Такая когда-то была и в родительском доме (Татьяна рано потеряла маму). Исчезли и все мамины вещи. И вот она нашла статуэтку – точно такую же или… ту самую. Из прошлого, из мира детства потянулись другие звенья фарфоровой «цепи»… Это и знаменитый «Гармонист» (ЗХК), «Локотки» (Барановский фарфоровый завод), «Цыганка Аза» (Коростеньский завод), «Кум до кумы», «Бабушкин сундук», «Танец карапет», «Фигуристка» (Киевский экспериментальный керамико-художественный завод), «Хозяйка медной горы» (Дулёво), венгерские статуэтки, амазонка на коне из Валлендорфа (ГДР) и ещё много-много всего, собранного за последние лет пять. У каждой скульптуры своя биография.
Комната, в которой мы находились, больше походила на волшебный зал. По всему чувствовалось приближение Нового года: фарфоровые белые статуэтки напоминали вылепленных из снега персонажей, но не из рыхлого, едва выпавшего, а как бы глазурованного, хорошо укатанного. Было немало и собственно зимних героев: Снегурочка (Дулёво), юный лыжник и мальчик с санками, рыбак, занимающийся подлёдным ловом (ЗХК)…
Что касается моего фаворита или, точнее, фаворитки, встреча с ней получилась прямо-таки мистическая. Буквально накануне я перечитывал «Вечера на хуторе близ Диканьки», испытывая особое удовольствие от портрета Солохи. И вот вижу на стеллаже шедевр: гоголевский дьяк обхаживает едва спустившуюся по трубе зрелую красавицу. Скульптурная группа (вместе с ещё одним сидящим в мешке персонажем) изготовлена Коростеньским фарфоровым заводом и является, полагаю, лучшим воплощением хрестоматийного эпизода.
Эге, думаю, куда меня матушка-судьба привела! В каком-то смысле и мне довелось побывать в необъятном сказочном мешке, сравниться с которым может разве музей (да и то вряд ли!), ну или мешок Деда Мороза. Впрочем, и в нём не наберётся, пожалуй, столько сокровищ, главное из которых – семья увлечённых собирателей.
Михаил Фернет, г. Тирасполь.
Фото автора.
Газета №239 (7865) от 20 декабря 2025 г.