В прошлом году был создан союз ветеранов УВД г. Бендеры. В него вошли 130 правоохранителей, из которых 63 – участники боевых действий. Свою роль ветераны видят в том, чтобы сохранить память о грозном испытании, выпавшем на долю приднестровского народа 25 лет назад.
Председатель организации Иван Васильевич Талпыш, офицер органов внутренних дел в отставке, защитник Приднестровья, поделился с корреспондентом газеты воспоминаниями, мыслями о том, что стряслось в некогда «солнечной Молдавии», как члены одной семьи вдруг оказались по разные стороны баррикад.
Ещё до начала националистической эйфории в Кишиневе Иван Васильевич, отслужив на флоте, где ему довелось в рядах советских войск исполнять интернациональный долг, начал службу в бендерской милиции. На его глазах ситуация начала резко накаляться. Сторонники деления людей на «коренных» и «пришлых» приобретали всё большее влияние в органах республиканской власти. Позорной страницей в истории Советской Молдавии стал штурм народнофронтовцами здания МВД МССР (министром внутренних дел тогда был В.Н. Воронин). Ободренные пассивностью власти, националисты бесчинствовали и на местах. Пытались «раскачивать ситуацию» в Приднестровье.
В Бендерах волонтеры, народнофронтовцы из с. Варница и ряда других населенных пунктов устраивали беспорядки, провокации, пытались навязать бендерчанам свои взгляды, подавить инакомыслящих. Правоохранители считали своим долгом, не вмешиваясь в политику, последовательно отстаивать закон. Но сделать это было не так-то просто. Как уже говорилось, власть позволяла дискредитировать органы правопорядка. Вдобавок волонтеры провоцировали милиционеров. Так, прямо возле здания милиции (на тот момент уже переименованной в полицию) они средь бела дня свалили памятник Дзержинскому.
«Для многих из моих коллег и для меня самого это были достаточно болезненные действия. Ведь мы были воспитаны в духе патриотизма, на примере советских героев, – говорит Иван Васильевич. – Теперь всё рушилось в одночасье. Попиралось всё, во что мы верили. И главное – распадалось на глазах братство народов. До того мы все ощущали себя членами одной семьи. Я сам родился в Молдавии, здесь вырос, женился, здесь лежат мои предки. Но, оказывается (по логике националистов), были люди «первого» и «второго» сорта, а, судя по всему, и третьего. Призывали же они «русских – за Днестр, евреев – в Днестр».
В какой-то момент правоохранители почувствовали, что утратили право называться таковыми. Иван Талпыш (и не он один!) принял решение уволиться из городского отдела полиции. «Спокойно пошел, сдал оружие и удостоверение – никто не удерживал». Ещё раньше под юрисдикцию ПМР перешел Василий Калько, ставший первым начальником Бендерского ОВД.
«Вскоре ко мне домой заехал «дядька» Ечин, – вспоминает Иван Васильевич. – Почему «дядька»? Он был прекрасным человеком, добродушным, притом что носил форму. Все его очень любили. Он-то и передал мне предложение Калько перейти в бендерскую милицию (под юрисдикцией ПМР). Они находились тогда на ул. Шестакова. Я согласился».
На дворе был 1991 год. Обстановка в городе – всё более напряженная. В Бендеры проникали диверсанты, сотрудники органов полиции. Как всегда, неразберихой пользовались преступные элементы. Так что работы у правоохранителей был непочатый край. А возможности самые скромные: в ОВД тогда работало до сорока человек, да и то большинство никогда раньше не служили в милиции. И это притом, что на органы правопорядка молодой республики люди смотрели с надеждой, искали защиты. Значит, «путем напряжения всех сил надлежало показать горожанам, что мы можем удерживать ситуацию под контролем, и при этом действовать строго в рамках законодательства».
Приднестровские правоохранители делали всё, чтобы своевременно выявить провокаторов, предупредить столкновения на национальной почве, чреватые кровопролитием. Сотрудники ОВД работали в усиленном режиме.
«Мы очень надеялись, что самого страшного не произойдет, – продолжает Иван Талпыш. – Сами старались не переходить черту. Держали связь с сотрудниками полиции, договаривались, лично зная друг друга. Даже когда в марте 1992 года началась эскалация на Дубоссарском направлении, мы отчаянно боролись за мир на улицах Бендер. Но пришел день 1 апреля 1992 года.
Где-то в начале третьего мы вернулись с очередного выезда. Я тогда был командиром взвода ППС. Перед рассветом в дежурной части раздался звонок. Нам сообщили, что на протягайловском направлении возле горбольницы царит какая-то неразбериха. Мы решили выехать, чтобы убедиться. А Григорий Ечин говорит: «Я сам проверю, недалеко живу, всё равно жена просила пораньше подъехать домой, а вы – отдыхайте». И он уехал. Прошло какое-то время, в помещение врывается один из сотрудников и кричит: «Наши попали под обстрел». Мы не могли поверить: как, как это могло случиться? Мы же никогда не шли на конфликт, действовали строго в рамках закона…
Личный состав ППС немедленно убывает на место происшествия, туда, где сегодня стоит часовня. Но там уже вовсю шла пальба. Пробравшиеся в город опоновцы вели из крупнокалиберных пулеметов огонь по гвардейцам, милиционерам и просто мирным жителям, рабочим хлопкопрядильной фабрики. И вот тут мы поняли, что грани, разделявшей войну и мир, больше нет. Они стерли её этим варварским актом. Что сделала Молдове та женщина, у которой была огромная дырка в груди от выстрела?
Мы не могли понять, как всё это стало возможным. Казалось, этого не может быть, это страшный сон: в город въехала бронетехника и стала стрелять по мирным жителям… Погибли наши сотрудники Григорий Ечин, Анатолий Петров и Игорь Грек. Многочисленные ранения получил Сергей Бойко.
Я понимал, что разверзлась бездна. Пропасть между братьями, родственниками, друзьями, жившими много лет в мире и согласии на этой земле. И эта пропасть была искусственно создана националистами. А как объяснить людям, что мы допустили такое? Люди требовали защиты, порядка, безопасности. А что мы могли сделать: у нас и всего-то было пять рафиков и два автомата. А у противника – крупнокалиберные орудия.
Это было невыразимое горе. Могу сказать, что потом нам звонили знакомые, оставшиеся служить в полиции, уверяли, что они ничего не знали о планах кишиневских силовиков. Поздно! Рубикон был перейден. И слова уже ничему не могли помочь.
По злой иронии судьбы среди расстрелянных мирных жителей оказалась жена одного из участвовавших в провокационном нападении полицейских.
Война, постучавшаяся в отчий дом, заставила нас мобилизоваться, ещё больше напрячь силы. Мы чувствовали – люди с нами.
19 июня произошел инцидент у типографии. Ситуация уже была расшатана. Достаточно было любого толчка. И вот, этот толчок был дан в этот день. Мы сразу выехали на место происшествия. Но там уже велся шквальный огонь. Милиционеры вынуждены были отойти. Молдова ввела в бой бронетехнику.
В условиях всё более накаляющейся обстановки решено было взять под охрану здание Бендерского горсовета. Меня и ещё четверых милиционеров (Леонтьева, Сукманского, Серебрянникова и Медведчука) туда направил Василий Александрович Калько. Нам на подмогу подоспели казаки. Они заняли оборону на первом, втором и третьем этажах. Мы – на четвертом и пятом.
Вскоре кто-то крикнул: «Наши идут!». Но это были не наши. На борту одной из машин мы заметили обозначение «РМ» (комбатанты позабыли закрасить бортовой знак). К тому времени колонна бронетехники Молдовы уже начала поворачивать у горсовета, видимо, направляясь в сторону бендерского моста. Казаки открыли шквальный огонь. Колонна разделилась на две части. Наши бойцы Леонтьев и Сукманский из гранатометов «Муха» обстреляли машины противника. Несколько единиц техники были выведены из строя. Те, что остались, вернулись и стали атаковать здание горсовета. По улице Калинина кишиневские вояки поставили пушку, по Ленина – БТР. Но прицельной стрельбой мы заставили их замолчать (благо, за плечами был опыт Афганистана и других горячих точек). Противник не решился идти в лобовую атаку. Хотя взять нас тогда штурмом ничего не стоило. Мы были готовы к худшему. Прекрасно понимали, что если горисполком будет взят, не пощадят никого. У каждого, при общем дефиците боеприпасов, оставались неприкосновенными два патрона. На случай, если не получится с первого.
Нас обстреливали из крупнокалиберных орудий. К тому времени Бендеры уже были отрезаны от Тирасполя. Гвардейцы и бендерские милиционеры ценой собственных жизней прорывались к нам на выручку с боеприпасами. Прямо возле здания госадминистрации был убит наш сотрудник Олег Ешан. Мы понимали, что долго нам не продержаться. Казалось, надежды никакой не осталось. Продержались сутки. Однако силы были слишком неравными. Боеприпасы заканчивались, и мы приняли решение к утру 21 июня отходить к Днестру. Но Бог не дал этому случиться.
Утром 21 июня приднестровские защитники (милиционеры, казаки, гвардейцы, бойцы ТСО) штурмом овладели мостом и вошли в Бендеры. Среди подоспевших нам на помощь милиционеров, прорвавшихся через мост на двух грузовых машинах, был и мой брат Анатолий. Я не могу описать словами эту встречу. Город был разблокирован. Мы могли с честью покинуть свой пост».
Символично, что на протяжении всего времени обороны горсовета над зданием развевался приднестровский флаг. Его как ни старались, так и не смогли сбить боевики Молдовы.
Выполнив задачу, милиционеры отошли в место дислокации на ул. Шестакова. На базе органов внутренних дел была создана комендатура, задачей которой была борьба с мародерством, бандитизмом. Она и была последним подразделением, покинувшим город уже после ввода миротворческих сил.
За время отражения агрессии Молдовы бендерские правоохранители потеряли убитыми 6 сотрудников и 2 ополченцев, десятки получили ранения. На вопрос, что двигало милиционерами, Иван Талпыш отвечает: «Глубокое убеждение в своей правоте, понимание, что за нами стоят люди. Да, агрессор был сильнее нас. У него было вооружение, техника. Но не было веры. Мы же готовы были идти до конца, чтобы отстоять город, не пустить в него националистов».
Благодаря миротворческой роли России, мужеству защитников молодой республики агрессия против приднестровского народа была остановлена. Широко известно заявление командующего 14-й армией генерала Лебедя относительно характера развернувшейся на берегах Днестра трагедии. Генерал дал тогда действиям руководства Молдовы очень точное определение – геноцид.
Наступил долгожданный мир. Милиционеры вернулись к своей повседневной работе, к которой всегда относились без пафоса, впрочем, как и к участию в событиях 1992 года. «Мы выполняли свой профессиональный долг, – говорит Иван Васильевич. – Нас не призывали. Мы находились при исполнении служебных обязанностей, отстаивая нормы правопорядка».
Ежегодно 20 июня в 17.00 сотрудники органов внутренних дел, защитники города собираются под Бендерским мостом. Ветераны очень надеются, что представители власти, общественности, СМИ поддержат эту традицию, придут на встречу, чтобы услышать из первых уст о событиях, изменивших ход истории, унесших сотни человеческих жизней и заставляющих даже теперь, спустя 25 лет, с волнением повторять: это не должно повториться!
Николай Феч.