Я наблюдала за ее игрой на концертах не раз. И в составе симфонического оркестра, и струнного квинтета «Арабеска». Наблюдала, что называется, и «вживую», и в репортажах по телевидению. Это всегда было завораживающе: и не потому только, что завораживает все, чего не умеешь сам. А потому что манера ее игры особенная: она словно ведет беседу со слушателями. И всякий раз, глядя на нее, я думала: как много приходилось и приходится трудиться этой девушке, снова и снова оттачивая мастерство. Но самым ярким впечатлением о ней стало, конечно, первое.
…Была осень, теплая и ласковая. Золотая осень. Я шагала по Дворянской улице Бендер. В городе – праздник. Ряженые, циркачи, танцевальные коллективы встречались мне по пути. И вдруг я услышала музыку. Необыкновенную. Особенную для мелодии, звучащей вот так, прямо посреди города. Это была «настоящая» музыка, а не та, что доносится обычно из кафе или машин. Она перемежалась с шумом города, разговором людей, звуком шагающих ног, шелестом падающих листьев и ветром. Она вызывала нескрываемый интерес тех, кто шел мимо и останавливался. Замедлял шаг, попадая под ее чары.
Я, пробираясь сквозь череду людей, подошла ближе и увидела: прямо посреди улицы расположился квинтет – 5 музыкантов, играющих под открытым небом. Играющих так вдохновенно, будто давали концерт для самой изысканной и искушенной публики мира. Мой взгляд остановился на высокой статной девушке, кареглазой брюнетке с ниспадающими на плечи локонами. С того момента я уже не могла оторвать взгляда от нее. Казалось, она сошла со страниц пушкинских произведений. Осенние солнечные блики играли на ее лице, которое было и сосредоточенно, и захвачено музыкой одновременно. Нарядное черное платье с кружевной отделкой подчеркивало торжественность момента. В тот день под открытым небом я впервые подумала, что классическая музыка может быть понятна и близка любому. Стоит только в нужном месте, в нужное время правильно подать ее.
Наша встреча с запомнившимся мне тогда музыкантом состоялась не один год спустя. Так бывает в журналистской профессии. Должно быть, и тогда, и после судьба сводила нас не зря. Она плела витиеватые нити из мелодий, мимолетных и степенных впечатлений для того материала, который читаете прямо сейчас. Елена Стог, преподаватель института искусств и артист государственного симфонического оркестра, пришла в редакцию утром, и мы сразу начали с фотосессии. Пока фотограф Катерина Ананская «колдовала», подбирая свет и ракурс, главный редактор газеты Александр Карасев, человек, живо интересующийся всем, тут же спросил у нашей гостьи, с чего же началась ее музыкальная карьера. Так с его легкой руки был дан старт нашему интервью…
– Музыкальных династий у нас нет. Мама, видимо, решила занять ребенка чем-то полезным. В то время мы жили на Балке, потому и поступала я в детскую школу искусств им. С.В. Рахманинова. Было мне тогда 6 лет.
– Елена, почему скрипка? Этот вопрос так и крутится у меня в голове. Ведь чаще всего девочек отдают учиться на фортепиано.
– Все просто: набор на отделение фортепиано был окончен. Да и жили мы на 9-м этаже, поднять такой огромный инструмент было бы сложно. Скрипка же маленькая, компактная. Меня прослушивали, смотрели руки, рост. Мои данные также позволяли мне учиться игре на скрипке. Наверное, судьба (улыбается).
– Когда происходило твое становление как музыканта, не было попыток бросить, оставить, потому что сложно, потому что устала?
– Сложности были в ином: я жила в особом ритме. Если одноклассники после уроков бежали во двор, то я шла в музыкальную школу. Но в этот непростой момент мама удержала меня в правильном направлении. О чем я потом не пожалела ни на секунду. Маме благодарна до сих пор. Она работала в три смены и все равно водила меня в музыкальную школу. Не так давно осознала, что особо-то и не вижу себя в иной профессии. Музыкант – это мое.
– А в детстве случалось, что к вам приходили гости, ставили посередине комнаты стул и просили тебя сыграть?
– Конечно, обязательно, без этого никак (смеется).
– В твоем случае – когда ты и преподаешь, и сама выступаешь на серьезных сценах, когда добилась уже определенных высот – это труд или талант в большей степени?
– Думаю, больше труд. Хотя и без таланта некоего не обошлось (скромно улыбается). И все же было много работы над собой с малого возраста. И позже, получая профессиональное образование в Приднестровском государственном институте искусств, как минимум по 5-6 часов в день репетировала, чтобы чего-то добиться.
Кстати, в институте меня перевели на альт – этот инструмент чуть больше скрипки, струн столько же, но звук более глубокий, более низкий. А буквально неделю назад я окончила магистратуру в Кишиневе.
– Знаю, что помимо преподавания в институте искусств и музыкальной школе, помимо того, что состоишь в Приднестровском государственном симфоническом оркестре, ты еще играешь в струнном квинтете «Арабеска».
– Да, это так. Наш квинтет часто приглашают участвовать и в больших мероприятиях, и в более камерных. Приглашают и на модные сегодня выездные свадьбы. Мы мобильны и интересны по звучанию.
– А от чего больше получаешь удовольствие: от самого репетиционного процесса, от выступления, которое всегда праздник, или от покорения новых вершин?
– Конечно, процесс репетиции порой нудный и скучный, зато на концерте во время выступления ты чувствуешь, что все было не зря, отдача огромная. Я стараюсь оценивать себя как музыканта, но со стороны, конечно, виднее. Надеюсь, людям нравится то, что я делаю.
– А что касается нашего зрителя? Некоторые сетуют, что поклонников классической музыки становится меньше.
– Последние два года, по моим наблюдениям, люди активнее стали посещать концерты классической музыки. Им надоело сидеть дома, кинотеатр тоже приедается. Конечно, в Интернете можно скачать любую музыку, но это совсем не то же самое, что посетить концерт, который предполагает живое общение. И на симфонические концерты, могу сказать, ходит совершенно разная публика. Я смотрю в зал и вижу там и молодых людей, и пожилых, и детей. Да и концерты разные: одни сложны для восприятия, другие легче, разнохарактернее.
– Твой совет, как привить ребенку любовь к классической музыке?
– Если начать, например, со «Щелкунчика» Чайковского, то эта музыка нравится многим детям.
– То есть это своего рода мультяшная классическая музыка?
– Если говорить непрофессиональным языком, то да (улыбается). И опять же момент вкуса очень важен. Нравится или нет. Нужно пробовать разное и находить свое. Тем более, что у нас представлено достаточно разнохарактерных коллективов.
– А момент импровизации в классической музыке допустим?
– Конечно. Вот мы играем произведение Моцарта. Самого композитора уже нет, и мы не можем спросить, как бы он сыграл тот или иной отрывок, что думал о нем. Конечно, база есть, но играем мы все равно, полагаясь на свои ощущения. Пропуская музыку через призму своего понимания.
– Идти на работу, как на праздник, или иметь престижную высокооплачиваемую работу – что для тебя важнее?
– Первое. Мне нравится моя работа. Старшую дочку Настю мы тоже отвели в музыкальную школу, учиться там ей нравится. Если вдруг дальше она выберет для себя другой путь – примем и его. Но важно, чтобы дети с малого возраста искали себя и развивались.
– Наши с тобой профессии не могут быть неамбициозными. Что же дальше?
– Хочется многого, но рассказывать о мечтах заранее – боюсь спугнуть (смеется). А если говорить о самых ближайших планах, то 5 марта мы с «Арабеской» выступаем во Дворце Республики в рамках «Мэрцишора», концерт обещает быть интересным, приходите и услышьте все сами.
Татьяна Астахова-Синхани.