Когда одновременно с начавшимися каникулами уехала наша мама, нам с дочурками не осталось ничего другого, как действовать на свой страх и риск. Я раздал детям по тонкой, на двенадцать листов, тетради, и велел подписать: «Дневник полевых сборов».
– Папа, а что такое «полевые сборы»? – спросила младшая.
– Сборы – это когда с кем-нибудь куда-нибудь собираешься, – резонно ответил я, – например, в поле.
– В таком случае мы готовы! – сказали девчонки в один голос.
И тогда за нами заехал дядя Леша, мой друг, заядлый рыбак, охотник, фотограф, словом, «ловец настоящего». Естественно, с ним был его верный охотничий пес, русский спаниель Гусар, с родословной более длинной, чем у большинства не интересующихся своими корнями современников. Вместе мы поехали на дамбу.
День первый. После затяжных дождей вода в Днестре стремительно поднималась. На дамбе работала техника – укрепляли насыпь. Во всем чувствовалось оживление. Казалось бы, что может быть однообразнее дамбы. Но, как я заметил, здесь всегда что-то происходит. Бежит ли кто, занимается ли йогой на коврике, а то заяц или фазан промелькнет. Зайцы и фазаны особенно заинтересовали Гусара, но в тот день нам повстречались только рабочие и дальше, под Терновкой, одинокий пастух; без флуера, зато стадо у него, и правда, было какое-то миниатюрное, тоскливое.
Меланхолию пастыря несколько развеяла одна история, происходившая у нас на глазах. Парень катал девушку на автомобиле по берегу, форсил и, как всегда в таких случаях бывает, увяз. На топком месте машина забуксовала. Пришлось изящно одетой красавице его выталкивать. Мы в этот момент бросали Гусару в воду обугленное полено, которое он, весьма довольный собой, приносил. Но, конечно, видя, что человек попал в беду, поспешили на выручку, хотя, по правде говоря, лезть в жидкую грязь никому не хотелось. Однако барышня таки справилась, самостоятельно. По возвращении домой дети отразили в дневнике всё, что видели за день. Эпизод с автомобилистом я рекомендовал старшей назвать так: «Всего одна лошадиная сила, зато какая…».
День второй. Дядя Леша пригласил нас к себе, в частный дом, на День кабачка. Он этот праздник придумал сам и празднует в день первого сбора. Вот! У кабачков, оказывается, тоже бывают полевые сборы! Нарезав и обваляв кабачки в кукурузной муке, Алексей жарит их на сковородке до легкой румяности. Детям особенно нравятся кабачки с домашним овсяным квасом. Будь мама с нами на празднике кабачка, она ни за что не разрешила бы пить квас, ведь от него может заурчать в животе. Вдобавок, квас только из холодильника, но… сегодня ведь, как-никак, День кабачка и какие-то правила вполне можно нарушить.
В доме и во дворе у дяди Леши всё настоящее: от радиоприемника, ещё советского, до печки, бани, огорода и своих, домашнего изготовления, напитков в погребе. Целый заповедник настоящего! Мы, например, ужинаем под виноградной аркой за деревянным столом из чистого… пня. А чуть становится темно – зажигаем керосиновую лампу, как в мультфильме «Ежик в тумане». О впечатлениях можно судить из «дневников». У старшей: «От керосиновой лампы мы с сестрой в полном восторге. Как она, интересно, устроена?». У младшей: «Скоро я узнаю, как устроена керосиновая лампа…». Керосиновая лампа – это вам, конечно, не смартфон какой-нибудь. Тут есть над чем голову поломать. А звезды-то, звезды…
День третий. Снова на дамбе. Вода прибыла, да так, что местность едва узнаешь. Другая река, другой берег. Гуляли вдоль трассы, в сторону Кицкан. В одном месте наблюдали любопытную картину. Хозяева дачи развесили на веревке сушиться белье. А оно вновь оказалось почти полностью в воде. На сей раз – в Днестре. Дети сильно уговаривали искупаться прямо у одной из калиток, и я почти согласился, но тут мимо нас нелицеприятно проплыла перловка, а за ней и пластиковый судок. По всей видимости, кто-то позаботился о Бобике. Хотя куда важнее, чтобы позаботился предварительно отвязать Бобика от будки. Мы видели только крышу (дачи).
И сколько у нас было таких прогулочных пеше-велосипедно-автомобильных дней…
День четвертый, день пятый, день шестой. Как колокольчики! Всё это с точностью милицейского протокола отражено в дневниках моих дочурок. Младшая, кстати, уже несколько раз хитренько спрашивала: «Пап, а записывать всё?». Я, признаться, сразу не понял, о чем речь. Говорю: «Ну, конечно, не всё, а только самое главное». Потом сообразил: в голове моего предприимчивого ребенка, похоже, зреют некие финансовые планы. Это же какой кладезь информации для мамы… И не отвертишься! А я думал – педагогическая находка.
К слову, намерен запатентовать сверхэффективный, открытый мною педагогический прием. Метод «глупых вопросов». Суть в следующем: дети поочередно задают друг другу глупые вопросы. Чем глупее – тем лучше! Попробуйте-ка сами придумать что-то ну совершенно несуразное. Трудно? То-то! Прекрасно развивает воображение, находчивость, остроумие… Я как журналист этот метод давно знаю, а тут решил апробировать и в педагогике.
День седьмой. Кульминация, вишенка на торте! В этот день мы решили так основательно отдохнуть, как это только можно. И сказав: «Да будет так!», поехали на рыбалку, швайку ловить. По-моему, «швайка» – это тоже самое, что верховодка.
Приехали. Рыбаков на берегу видимо-невидимо, но швайку ловим только мы. Остальные норовят забросить подальше, а мы – под самый берег. У детей это ловко выходит. И вот уже у нас целая полуторалитровая пластиковая бутылка, набитая швайкой. А у профессионалов – всё то ж. Не ловится крокодил, и хоть ты тресни! Дядя Леша, выросший на реке, только улыбается, он знает, когда, что, в какое время года и суток нужно ловить. Синица в руках лучше, чем журавль в небе.
Впрочем, нам, можно сказать, везет и с журавлями, точнее – с аистами. Они здесь какие-то непуганые, здоровенные. Гусар было кинулся, аж из окна машины выпрыгнул, да вернулся, грустный… Поди сунься к такому аисту – клюв, что зубило. А как гнался, как гнался, я думал, сейчас взлетит. Вот зачем спаниелю, как оказалось, такие длинные, нефункциональные, на первый взгляд, уши – чтобы на лету дичь догонять, планировать…
В тот день мы ещё и искупаться успели (знала бы мама).
Потом выбрали место и устроили дивный пикник на лоне природы. Место было хорошее, живописное. Но приглянулось оно не только нам. Сюда же устремились тучи воинственных комаров, настоящих индейцев-команчей, которые вонзались в «бледнолицых» подобно дротикам и томагавкам. Как старина Гусар ни отбивался, а всё же досталось и ему. Дикари взяли числом. Из последних сил отважный четвероногий друг прикрывал наше отступление. И только когда дядя Леша скомандовал, пес нырнул в машину. Последним! Восклицательный знак я приравниваю здесь к не знающей промаха индейско-комариной стреле. И ещё несколько, пущенных нам вдогонку!!!
Довольные рыбалкой и тем, что остались живы, мы возвращались на базу, к дяде Леше, где сразу бросили на сковородку наш улов. И что это за пиршество! Читаем у старшей: «Никогда не ела жареной рыбы вкусней!». Или у младшей: «Самое вкусное – хрустящие, поджаристые хвостики».
Если кого интересует секрет ловли швайки, охотно делимся: берется опарыш, готовится снасть. Удить, как вы уже поняли, нужно под самым берегом, в любом месте.
Особенно хорошо дается такая рыбалка детям. Могу сказать, что моей младшей само слово «опарыш» далось куда сложнее, она говорила: «Пора уж». В дневнике так и записано: «Ловили на порауж».
Ну что ж, пора и нам честь знать. Нехотя прощаемся с дядей Лешей и отправляемся домой, да и то лишь потому, что старшей надо ещё успеть перед сном прочесть «Детство» Льва Толстого, а младшей – выучить таблицу умножения на «8». Пора уж!
По дороге обсуждаем, высказываемся: и чего там в детстве Льва Николаевича такого особенного было, чего у нас нет?! Ей-Богу! Нет, правда, при всём уважении.
Николай Феч.
Фото автора.