Был пасмурный осенний день. Я бродил по берегу близ Суклеи в поисках подходящего снимка с уже практически полной картой памяти. Полной же она была вовсе не потому, что фотографическая удача в тот день подстерегала меня на каждом шагу. Скорее, наоборот. По правде говоря, я и вышелто на охоту с десятком неотснятых кадров, вовсе не планируя найти что-нибудь шедевральное. На берег я иду ради самой прогулки, фотоаппарат нужен для проформы, подобно тому, как иным рыбакам удочка нужна просто как аргумент для жены…
Здесь стоит заметить: я категорически не согласен с теми, кто считает, что есть фотографическая погода и нефотографическая, фотогеничные люди и нефотогеничные. Просто у каждого своя натура – я имею в виду, как у портретиста, так и у портретируемого. Итак, скитаясь по лесу, я довольно быстро исчерпал хилый десяток кадров, пустив их на всяческие камни, коряги и прочую серость, когда случилось нечто действительно выдающееся. У рыбаков все по-настоящему удивительные истории заканчиваются словами «Эх, жалко, упустил». Моя история началась, будучи безнадежной. Поэтому, когда метрах в пятидесяти над водой низко-низко пролетела стая красивых белых птиц (хочется назвать ее «группой»), я, и правда, ничего не мог поделать. Априори. Дальше все, как в рыбацких историях: я даже успел разглядеть в объектив всю эту красоту, практически держал в руках. Видел, как величественно взмахивают крыльями птицы. Видел их ярко-белое оперение на фоне леса с еще местами не опавшей листвой… Художник по имени Матисс говорил, что пишет не женщину, а картину. Я увидел не просто белых птиц, а фотографический кадр, причем уже черно-белым: контрастная группка бакланов (или каких-то других морских птиц) на темном фоне. Кадр, однако, существовал только в моем воображении. И так я, знаете, разозлился на самого себя, на собственную нерасторопность: тоже мне, фотограф. Где это видано, чтобы на охоту выходили с полной картой памяти. Погоди, думаю, я еще «забакланю» этих бакланов, не на того напали (это уже потом, из Интернета, я узнал, что бакланы вовсе и не белые). И хотя шансов повторно встретить бакланов, можно сказать, не было, решаю утром следующего же дня повторить попытку. Воскресенье. В суклейской церкви звонят колокола, звон хорошо слышен здесь, на берегу.
Привить интерес к фотоохоте, коль уж на то пошло, я задумал и старшей дочери. Мы приехали
вдвоем на велосипедах, а до того – встали чуть свет, решив, что позавтракаем уже на берегу. На сей раз с экипировкой и амуницией у меня был полный порядок. Мы даже прихватили с собой подзорную трубу, так, на всякий случай, не говоря уже про запасную карту (и компас). Бакланам практически не оставалось ничего иного, как сдаться на милость победителей. Утро, берег. Над водой стелется туман. Это, думаю, не очень хорошо – изображение получится не таким контрастным. Что туман! Самое худшее – не видно ни одного баклана. По нашей версии, их могли распугать люди на моторной лодке – уж не знаю, охотники или рыбаки. Решили ждать. Устроились на камнях, завтракаем, ждем. Пьем из термоса чай, закусываем бутербродами. Не знаю, привлек ли бакланов запах бутербродов, но они вскоре появились, мелькнули, заподозрили неладное и скрылись подобру-поздорову. Птицы полетели куда-то в сторону танковой переправы, фрагменты которой показываются при низком уровне воды в Днестре. Идем по свежему следу. Вера пускает в ход подзорную трубу: «Ах вот вы где, голубчики!». Не доходя до места, маскируем велосипеды в зарослях колючек. Бакланы, ничего не подозревая, пасутся на мелководье, как та стеллерова корова. К слову, о коровах. Навстречу нам по берегу приближается сельское стадо. Ну, думаю, сейчас точно распугают всех бакланов. Решили, не теряя времени даром, подкрасться как можно ближе, чтобы снять максимально крупно. Крадемся. Но, кажется, у бакланов – это мое мнение! – есть свои часовые, которые не балдеют, не питаются всякой всячиной, а бдят. И вот этот часовой-баклан, зараза, мигом все просекает и подает сигнал остальным тунеядцам. Его товарищи демонстративно, я бы даже сказал – нахально, поднимаются в воздух.
Более того! Летят совершенно не в том направлении, в котором надо. Потерпев фиаско и в очередной раз доказав на собственном примере, что во всяком деле нужна сноровка, приходим к выводу, что, вероятно, имеет смысл выработать другой план. Благо, бакланы вернулись. Самое простое – дождаться, когда стадо, двигаясь с противоположной стороны, спугнет бакланов на нас. Сказано – сделано! Сидим в засаде. И снова неудача. Глупые бакланы отнюдь не боятся коров и преспокойно продолжают заниматься своим делом, притом что парнокопытные вплотную подошли к берегу. Придется, думаю, самим делать всю черную работу. Сделав порядочный крюк, обхожу бакланов с фланга, то бишь со стороны дамбы, и внезапно атакую, гоню на Веру. Это называется облавная охота. Вера, в свою очередь, должна была гнать бакланов на меня. Чего я рассчитывал добиться? Глупых бакланов нужно дезадаптировать, окончательно сбить с толку, чтобы противник начал путаться, делать ошибки, оказавшись в непосредственной близости от объектива. Расчет оказался верным. Бакланы, мягко говоря, от происходящего были в шоке. Не то слово! И коровы с пастухом тоже (пастуха, к слову, зовут Петр, мы потом познакомились). Я сделал добрую сотню кадров с хаотически, беспорядочно парящими над Днестром бакланами. Ни о какой сколь-либо гармоничной, слаженной композиции, разумеется, не могло быть и речи. У бакланов, как оказалось, слишком нестабильная психика. Забегая вперед, признаюсь: в фотошопе я потом собрал из пяти кадров один (четыре по отдельности снятых баклана, плюс фон). Не уверен, что это именно то, что я увидел в объектив в первый раз, но миссия, так или иначе, была выполнена.
Бакланы, как я уже говорил, оказались на поверку не бакланами, а, скорее всего, просто очень крупными чайками. Почему-то их занесло к нам на Днестр; будем считать моих бакланов «чайкамитуристами» Вера осталась под большим впечатлением от фотоохоты и обещала рассказать про наш хитрый способ учителю по биологии. Меня, в свою очередь, похвалил пастух Петр, сказав, что редкий родитель сегодня столь рьяно прививает детям любовь к природе. Вот, скажем, в Канаде, так и вовсе полным-полно парков, где свободно гуляют олени, косули и прочие лоси. Эта хорошая практика, по мысли пастуха-философа, делает общество здоровее. Жалко, не все понимают.
Николай ФЕЧ.