Наконец внизу показались огни острова. В небольшое круглое окошко самолета было видно, как при заходе на посадку его крыло накренилось до такой степени, что, казалось, сейчас коснется черной бездны океана и канет в вечность. Комок подступил к горлу и так сжал его, что стало трудно дышать. Из кабины пилотов вышла небольшого роста стюардесса и совершенно спокойно на трех языках попросила пассажиров пристегнуть ремни.
– Странно, почему пролетели аэропорт? – задала себе вопрос. Мой взгляд через небольшой иллюминатор снова впился в небрежно поставленную заплатку крыла. Весь полет она как-то странно дребезжала, будто пыталась освободиться от креплений, которые ей явно мешали. «Airbus» был огромен и стар. Кто-то, помню, даже сказал, что этот рейс для него последний. Поэтому, когда в полете начиналась болтанка, пассажиры на какое-то время замолкали и только испуганно переглядывались между собой.
Мужчина, сидевший впереди нас, неожиданно вскрикнул:
– Не получается что-то у них, не получается, делают еще один заход на посадку.
– Мы скоро приземлимся, – обрадовалась я. Мы – это небольшая группа из трех человек, приглашенных председателем организации Красного Креста «Ангелы рая» доньей Иреной с благотворительными концертами в Испанию. Эта акция действовала уже давно, заработанные деньги шли на лечение детей, пострадавших от Чернобыльской аварии. Невольно сбылась моя давняя мечта побывать за границей. Я ликовала, радости не было предела. Гастроли начинались с Канарских островов и должны были охватить всю северную часть этой необыкновенной, неизвестной мне доселе страны.
Мы приземлились в одиннадцать вечера по местному времени на острове Санта-Крус-де-Тенерифе. Спускаясь по трапу, жадно вдыхали теплый, слегка солоноватый воздух, который успокаивал и рассеивал все неприятные моменты полета, обещая спокойствие и безопасность на суше. Безумная радость удачной посадки иногда сменялась волнением дальнейших встреч.
Земля, чужая, незнакомая, как примет она нас? Ее необыкновенная красота, экзотическая природа и бесконечный синий океан. Что сулит нам ее гостеприимство? Какие здесь люди, нравы, как воспримет нас публика? Сотни вопросов, возникающих в уставшем мозгу без передышки, не давали покоя. Получив багаж, мы уверенно вышли на улицу, навстречу новым ощущениям, где ждала нас донья Ирена.
На Канарские острова мы прилетели втроем: Виталий Дынул, скрипач нашего небольшого музыкального коллектива, Константин Арнаут, баянист, и я, вокалистка. Четвертым должен был лететь ударник, но ему не открыли визу. Так начались гастроли нашего трио под названием «Тираспольчане».
Мы ехали по извилистой горной дороге, которую справа омывали разбушевавшиеся волны бездонного Атлантического океана. Небольшая стайка дельфинов сопровождала нас на протяжении почти всей поездки. Дельфины поочередно выскакивали из воды, словно хотели посмотреть на странных гостей, которые восхищенно стрекотали на непонятном им языке. Остров горел и переливался разноцветными огнями. До Нового 2000 года оставались считанные дни, поэтому все на нем напоминало сказку, будь то пальма, или дом, или просто столб – все было с любовью украшено светящимися гирляндами. У нас же в Тирасполе тем временем было темно и неуютно. На ночь часто отключали электричество, оставляя освещенными только некоторые улицы в центре. От этой игры огней, буйной зелени, экзотических деревьев и необыкновенных кустарников, кружилась голова. Все казалось безумно красивым сном, и совсем не хотелось просыпаться.
Но ночь всегда сменяет день, и после каждого сна наступает пробуждение. Нас разместили в двухэтажном особняке с мансардой, со стоящим рядом огромным гаражом, забитым ящиками незнакомых фруктов и коробками одежды. Как и было обещано, каждому была выделена своя комната с широченной двухспальной кроватью, трюмо, на котором в качестве подарков были приготовлены различные средства гигиены, фен для волос и всевозможные крема для тела.
Так вот он какой, капитализм, думала я, улыбаясь своим мыслям и выбирая в гараже понравившиеся вещи, которые в основном все были новыми, даже с ярлыками. Здесь их считали гуманитарной помощью, а у нас продавались по завышенным ценам. Я весело подмигнула донье Ирене, и та, улыбнувшись, при первой возможности пообещала показать контейнеры размером с вагоны, в которые жители сносят все, от чего хотят избавиться, включая мебель и другую домашнюю утварь.
Однажды, гуляя по городу, мы увидели два брошенных на дороге батона.
Обеспокоившись, я обратилась к донье Ирене с вопросом: не потерял ли кто их?
– Сейчас увидишь, – грустно улыбнулась она. Каково же было мое удивление, когда, пройдя еще несколько метров, я увидела множество таких батонов, печенья, булочек, лежавших горой в объемистом прицепе и валяющихся просто на земле. На какое-то мгновение оцепенела, снова вспомнив свой Тирасполь, где мы привычно бережно относились к продуктам, потому что наши небольшие зарплаты да и советское воспитание не позволяли делать подобное.
Чтобы мы немного опомнились от обыденности и окунулись в невероятно прекрасную действительность, нам устроили небольшую экскурсию на самую высокую гору в Испании, Тейде. Ее высота составляла 3718 метров. Подъем был необычайным. По сторонам горной дороги, которая постепенно уходила в облака, лежали огромные глыбы, оказавшиеся в этих местах из-за извержения вулкана и напоминающие окаменелых великанов. А застывшая лава, словно куски слоеного шоколада, шапкой нависала по краям обрывов. Скалистые ступеньки горных выступов уходили в заснеженную туманность. Эмоции переполняли душу, сердце то замирало, то стучало так, будто хотело выскочить из груди и рассказать всем об этой невероятной красоте. Единственное, что навевало грусть, это воспоминание о детях и родных, которых не было рядом, и они не могли радоваться вместе со мной.
И вот мой первый концерт. Полуосвещенный уютный ресторан. Загрустила, заплакала скрипка, запела, вторя голосу в арии Аве Марии Шуберта, которую я исполняла на немецком языке. Зал затих. Тепло и ровно звучал голос, просил и плакал, звучала мелодия как молитва моей бесконечной тоски по родным, которые сейчас были далеко. И вдруг оглушительные аплодисменты пронеслись по залу, нарушая тишину. Долго не умолкали «Браво!» и «Бис!». Успех выступлений пришел сразу. Испанцы восторгались нашими русскими и молдавскими песнями, национальными костюмами, а некоторые даже пытались подпевать. Я быстро освоила разговорный язык и многие произведения по просьбам слушателей уже исполняла на испанском.
Как первый, так и все последующие концерты имели огромный успех, никто не мог поверить, что в родном и далеком Тирасполе такой малой была моя зарплата. Меня уговаривали остаться в Испании, сулили успех и достаток. Иногда, перевозбужденная после выступления, я долго не могла уснуть, и в такие бессонные ночи появлялась безумная мысль: а может, действительно все бросить и перебраться жить сюда, перевезти семью, детей ради лучшего будущего?
Шли дни, изобилие и роскошь уже не приносили радости, и, хотя все складывалось прекрасно, мне безумно хотелось домой. Звездные испанские ночи, бессонница, слезы… Я понимала, что заграница – не мое будущее. Успешное прослушивание в оперном театре Мадрида не принесет мне столь желанного счастья и семейного благополучия вдали от Родины.
Наступило пробуждение, которое постепенно сменилось горькой тоской по родным и близким, по своему милому, уютному дому. А кто я здесь? Чужая. Очень хотелось снова в Тирасполь, пройтись по набережной, обнять тополя, посидеть на берегу Днестра под плакучей ивой, вдохнуть воздух, которого мне так не хватало здесь. Милый, благодатный край! Край, где живут мои родные, где родилась я и росли мои дети. Где мне знакома была каждая былинка, травинка, тропинка… Край, с которым связана вся моя жизнь, детство, юношество, любовь, взросление, старение, воспоминания. Край, без которого я не могу жить, дышать, творить. Моя Родина, которой я бесконечно благодарна за все.
Первоначальное мимолетное желание остаться в Испании бесповоротно исчезло. Напрасно меня убеждали знакомые и незнакомые соотечественники, что правильным будет, если я все же наберусь смелости и приму решение не ехать в Тирасполь. Но, глядя на них, меня охватывала только жалость к ним и отчаянье. Их время возврата было упущено. Что ждало их в этом чужом краю? Вечные скитания – прятаться от полиции, чтобы избежать депортации. Нет, я думала иначе, мои мысли были рядом с детьми, матерью, в своем любимом и небольшом городке, который я всегда и везде боготворила.
Вот и сейчас, без сожаления о красивой жизни, полупустым автобусом возвращалась домой. Голова была забита одной мыслью: как дочери, мама? Последний раз я разговаривала с ними несколько дней назад, будучи в Мадриде. Тогда в переполненном переговорном пункте многие, показалось, сопровождали меня любопытным взглядом, когда я не шла, а бежала к указанной мне кабине, услышав незнакомое для них, а для меня до боли родное слово Тирасполь.
Чем ближе подъезжала к границе, тем отчетливее понимала известную фразу «И дым Отечества нам сладок и приятен». На территории бывшего Советского Союза за окном автобуса вдоль дороги мелькали таблички незнакомых, но чем-то близких душе населенных пунктов, все чаще встречались спозаранку разбуженные местные жители. Тут наш водитель смилостивился и подобрал голосовавших на обочине трассы двух парней, которые, запрыгнув в салон вместе «С добрым утром» и улыбкой, принесли с собой свежий, слегка морозный запах нового мартовского дня. В руках у них были скромные букетики первых тюльпанов. Было Восьмое марта – нас, женщин, праздник! Особенный и всем нашим народом любимый, не такой, как у других!
Лариса БЕНЬКОВСКАЯ, член союза писателей Приднестровья и России, г. Тирасполь.
Фото: www.traveltimes.ru