Чтобы до конца понять, осмыслить поступки героя, нужно и самому в некотором смысле быть… героем. Как говорил Омар Хайям: «Сущность Бога способен познать только Бог». А есть и обратная сторона медали: «Каждый великий человек рано или поздно опускается до уровня своего биографа». «Становятся ли герои более близкими, понятными нам, простым смертным, по прошествии времени?» – вопрос, на который мы постараемся найти ответ.
5 сентября в республике прошли торжества, приуроченные к столетию со дня рождения Героя Советского Союза Ивана Солтыса. В селе Кузьмин Каменского района, на родине бесстрашного воина, собрались представители государственной власти, ветераны, историки, краеведы и, конечно же, односельчане – люди старшего поколения и школьники.
В пятьдесят восьмой раз, должно быть, выстроился у памятника Ивану Сидоровичу почетный караул. Памятник добротный (установлен в 1965-м на средства школьников со всей Молдавии) и стоит в хорошо выбранном месте – солнце светит герою в лицо, и он всей своей фигурой словно бы устремлен к свету, источает свет…
Солтыс – наш солнечный воин, бесстрашный, в полной мере вобравший энергию, силу южного края. Вобравший и вернувший Отечеству сполна. Его донельзя короткому жизненному пути посвящено до десятка произведений, включая «Солнечные облака», одноименную поэму российского поэта Владимира Марфина. Его имя запечатлено в названии улиц, переулков, учебных заведений и рудовоза.
Как отличительный признак, как знак принадлежности к светлым силам на груди Солтыса лучится Золотая Звезда, полученная за то, что Герой грудью закрыл амбразуру вражеского дзота, повторив подвиг Александра Матросова.
«Повторил подвиг» – исключительно важный момент. Подобно тому, как солнце ежегодно в день зимнего солнцеворота поворачивает на лето, а позже, на исходе зимы, «вступает в единоборство с самой смертью», так и поколения героев вновь и вновь преодолевают сопротивление темной силы, давая людям надежду…
Gодвиг нашего земляка, безусловно, принадлежит современности. Но он же и «надисторичен», в нем есть то, что по-своему выше времени. Герой, по-другому выражаясь, сверх-актуален.
Всеобъемлющий, универсальный статус закономерно делает образ труднопостижимым в деталях, открытым для всевозможных интерпретаций.
Автор этих строк, к примеру, сообщил о своем намерении побывать в Кузьмине одному приднестровскому краеведу. И что же услышал? «Только не пиши, что его звали Ионом. А еще о том, что он был подпольщиком». Я, как видите, и не пишу. Молдавское происхождение Солтыса – явная идеологическая натяжка. Шутка ли! Из двадцати двух Героев Советского Союза в правобережной (куда большей по размеру) части МССР жили и родились только семеро. Вот и пришлось спешно перекраивать в молдаванина украинца Солтыса. Однако попробуем взглянуть на ситуацию несколько иначе. Не вижу ничего плохого в том, что молдавский народ считает героя своим и ласково, как родного, величает «Ионом». Окруженный всенародной признательностью, Солтыс принадлежит всем нам. Его имя увековечено и в Белоруссии.
Что касается участия в подпольной борьбе, даже не представляю, какие тут могут быть контраргументы. Народная молва в Кузьмине приписывает Ивану Сидоровичу участие в акциях, направленных против оккупантов. И даже если доказать ничего не удастся, довольно уже и того, что люди увязывают с ним сопротивление, а не, упаси Боже, коллаборационизм. Живые воспоминания дорогого стоят. Не меньше, чем увесистые, никем не читаемые фолианты. Вернее, это уже совсем другая история, далекая от унылой «академичности».
Впервые в Кузьмине я побывал лет восемь назад. Дом-музей был, собственно, таким же. Сегодня он в чем-то даже стал лучше – в день нашего визита меняли кровлю (прежняя доставляла много хлопот, угрожая обвалить саманное строение). Мы, таким образом, застали момент активной подготовки к торжествам: территорию успели выложить плиткой, установили скамейки. Спонсорскую лепту внесли каменский «Водоканал» и «Тирастеплоэнерго». Глава села Анатолий Мельниковский и заведующая музеем Ольга Ракул охотно провели экскурсию, рассказали, что делается для сохранения места, где родился Иван.
Интересно, что фамильный дом был в 50-е перестроен. Изначально в нем была всего одна комната. Еще при жизни родителей достроили вторую, а первая стала мемориальной. После того, как Сидора Артемовича и Февроньи Григорьевны не стало, открыли экспозицию крестьянского быта (многие вещи перешли из семьи Солтыс).
Известный всем портрет, как и дом, не вполне оригинален. Он создан художником по фотографии. В музее, по сообщению Ольги Ракул, есть всего один документальный снимок, где ученик четвертого класса Ваня Солтыс запечатлен с группой одноклассников (1936 г.). Выходит, подлинный облик в дальнейшем прошел путем стилизации, что неизбежно происходит со всяким героем, переходящим из исторической плоскости в легендарную.
С известной осторожностью стоит относиться и к зафиксированным воспоминаниям учителей, соучеников, однополчан… Все они появились уже после того, как Солтыс шагнул в бессмертие. Такие свидетельства несут на себе ощутимый оттиск идеологии, художественной интерпретации. Прочувствуем слог:
«11 февраля 1945 г. Рассвет. Заговорили залпы тысячи орудий, затрещали упрямые пулеметы, запели мелодично короткими и длинными очередями автоматы, зашипели мины, загремели могучие танки, а в воздухе появились краснозвездные соколы…
Начался бой. Под прикрытием артиллерийского огня садимся в лодки, и вот вражеский берег, завязалась горячая схватка. Падают гитлеровцы, скошенные меткими очередями автоматчиков. Впереди отважный пулеметчик Ион Солтыс. Он смело ведет своих товарищей вперед, не чувствуя ран. Окончились диски, как мечом укладывает он немцев, разбивая им головы ручным пулеметом. Но вот заговорил дзот – цепь залегла; проклятый немец не дает поднять головы…» (из воспоминаний Ивана Степановича Легася, однополчанина).
Или: «Родина никогда не забудет нашего Героя Советского Союза Ивана Сидоровича Солтыса. И мы, его одногодки-земляки, всегда будем помнить его светлый образ. Мужество, отвага, верность Родине, партии, народу – вот те качества, которыми обладал мой одногодок Ваня Солтыс» (из воспоминаний Николая Алексеевича Литницкого, соученика).
Но чего мы хотим? Чтобы, допустим, кто-нибудь из старожилов рассказал, как Ваня Солтыс любил полакомиться соседскими грушами? В селе мне по секрету сообщили, что старшее поколение называло паренька «вгурным», по-местному – хулиганистым. Но это, разумеется, неполиткорректно. Так, в результате неоднократно произведенной ретуши, путем стирания реальных, человеческих черт, образ и становится бесплотным. А значит – всё менее понятным, оторванным от жизни.
Да, говорить о героях трудно. Отчасти помогает знание фактов, изложенных в наградных листах. Но и тут натыкаемся на укоренившиеся формулировки. «В это время справа заработал другой пулемет противника. Краноармеец Солтыс, будучи ранен, с криком «За Родину! За Сталина!» бросился к амбразуре и закрыл ее своим телом».
Как результат: описанная картина отнюдь не приближает к ответу на вопрос о природе подвига. «О, Господи, как… как он мог на такое решиться?!» – не перестаем восклицать. Решиться. Когда впереди стопроцентная смерть.
Особенно тяжело понять тем, кто вырос в принципиально иной среде. Кто живет в мирное время, в обществе, где каждый сам за себя. Кто впитал философию стихийного капитализма, активно насаждавшуюся в 90-е.
У Солтыса, выходца из семьи бедняков, сызмальства приученного к труду, невзгодам, пережившего голод, издевательства оккупантов, разумеется, был другой опыт. Вот и получается, что сегодня иному скептику куда проще поверить в непреднамеренный характер случившегося, нежели в то, что боец реально пожертвовал собой.
Ирония судьбы в том, что именно благодаря таким, как Солтыс, последующие поколения могли развиваться в несравненно более комфортных условиях, постепенно, в недрах общества потребления, утрачивая идеалы, отказываясь (как это произошло в ряде постсоветских стран) от плеяды героев, от почитания советских воинов-освободителей.
До скептицизма и откровенной фальсификации эти господа дошли в сытое, благополучное время – опасная тенденция. Есть почва для размышлений. И в качестве противоядия есть он, Иван Солтыс, солнечный герой, к образу которого будут неизменно возвращаться.
P.S. На самом деле, вряд ли можно отделить подвиг каменчанина от деяний таких же, как он, бойцов Красной Армии. Многие из них так и остались безымянными. Из одного Кузьмина на фронт ушли 275 человек, около половины погибло. На сельском мемориале только фамилия Солтыс упоминается шесть раз. Иван был единственным сыном. Его двоюродные братья Максим и Емельян также погибли.
Михаил Фернет. Каменский район.
Фото Виктора Громова.