Помните картину Репина «Бурлаки на Волге»? Несчастные страдальцы изображены на ней, что и говорить. Как и в одноименном стихотворении Некрасова, которое советские школьники должны были заучивать наизусть, так что я до сих пор помню строчки, от которых плакать хотелось: «Когда бы зажило плечо, тянул бы лямку, как медведь. А кабы к утру умереть, так лучше было бы еще!».
Да уж, передвигать баржи и корабли живой человеческой силой – варварство, которому мы сегодня можем только поражаться.
Был, правда, в быту бурлаков нюанс, тоже поражающий людей нашего времени, но уже с другой стороны. Оказывается, во время своих многотрудных «рейсов» они постоянно подкреплялись… черной икрой! Той самой, которая для нас – деликатес из деликатесов. Даже, говорят, название «паюсная» она получила оттого, что подвешивалась в виде плотно спрессованных лепешек к замызганным, пропотевшим поясам бурлаков. Владельцы судов их икрой буквально пичкали, чтобы богатырская силушка не иссякала. Бурлаки, впрочем, своего счастья не ведали, так что даже иногда бунтовали – надоела сплошная черная икра, кормите нас чем-то другим! Хотя бы икрой заморской, баклажанной (шутка).
Из вышесказанного следует неопровержимый вывод – рыб осетровых пород, дающих черную икру, в морях и реках России позапрошлого века водилось прямо-таки с избытком. Конечно, только по нынешним меркам, когда осталось их столь ничтожно мало, что промысел осетров в Волго-Каспийском и Азово-Черноморском бассейнах вообще запрещен. Счастье, что они пока еще встречаются в дикой природе. Хотя одного из представителей семейства – белугу – уже больше десяти лет разводят только искусственно. Немногим лучше обстоят дела с севрюгой, стерлядью, шипом, калугой – всеми видами этого славного рыбьего племени. Им катастрофически не хватает мест для нереста, им трудно продвигаться по зарегулированным рекам.
Печально, но за технический прогресс, за «электрификацию всей страны», за строительство гигантских плотин, заодно с промышленным размахом рыбного промысла на протяжении XX века, мы заплатили потерей осетра. Так что лишь старинные цитаты остались: «Как же весело на Черном море, на Лимане: везде поют лебеди, утки, кулики, по полям жаворонки, синички, лисички, а в воде стерляди, осетры – пропасть!» (Н.Э. Гейнце «Генералиссимус Суворов», 1896). «И торчит, бывало, из рогожного кулька рядом с собольей шубой миллионерши окорок, а поперек медвежьей полости лежит пудовый мороженый осетр во всей своей красоте» (В.А. Гиляровский «Москва и москвичи», 1926). «Осетры ловятся иногда пудов в 7, 8 и даже до 9» (А.С. Пушкин. «История Пугачева», 1834).
Ученые считают осетровых рыб настолько древними по происхождению, что иногда называют их «живыми ископаемыми».
Русский осетр обитал изначально в Сарматском море, оставшись после исчезновения оного самым крупным его реликтом. 150 млн лет назад осетры выглядели почти так же, как сейчас. За вычетом, конечно, размера: за последние 100 лет осетры сильно измельчали. Жаль, что шестиметровых полуторатонных белуг, этих «чудовищ», вылавливаемых когда-то в водах Каспия и Черного моря, мы с вами уже не увидим. Что касается Днестра, в него до строительства крупных гидроэлектростанций осетровые ежегодно заходили на нерест, но это было давно.
Похоже, единственная надежда на выживание осетровых – искусственное разведение на больших рыбозаводных предприятиях, подобных нашему «Акватиру». Здесь выращивают осетровых чистых видов: азово-черноморской, каспийской и волжской популяции, получают натуральную черную икру белуги, русского осетра, стерляди, бестера (гибрид белуги и стерляди). Быть может, с их помощью популяцию осетра в Днестре когда-нибудь получится возродить.
Леон Полевой.
Фото: www.joyreactor.cc