Было это вроде бы не так уж давно, но с тех пор настолько сильно всё изменилось, что кажется – много лет прошло, целая эпоха. Нулевые годы, первое десятилетие ХХI века, которое иногда называют «тучным». Действительно, после преимущественно голодных и криминальных лихих девяностых наступила некоторая стабилизация жизни. Компьютеризация и интернет дошли ещё не до всех, но индустрия телевизионных развлечений расцвела пышным цветом. Время кавээнов, камеди-клабов, всевозможных реалити-шоу…
И всё-таки нашлись люди, которым захотелось встретить новый 2007 год не дома на диване перед голубым экраном, не в гостях и не на корпоративе. Эти странные представители рода человеческого, среди коих находился и ваш покорный слуга, затеяли настоящую авантюру, решив в последних числах декабря закатиться аж в Карпатские горы. Не чуть-чуть после, что было бы менее эксцентрично, а именно чуть-чуть до наступления Нового года. И не на популярный зимний лыжный курорт, вроде Буковеля, Драгобрата или Яблуницы, а в глухой, удалённый, «спартанский» туристический приют с подходящим названием «Медвежий». Как ни странно, желающих набралось достаточно, человек 40, так что старенький автобус заполнился «под завязку». Состав разношёрстный: несколько семей с детьми, а также старые туристические «волки» и я – «зайчик», новичок, затесавшийся в эту компанию совершенно случайно. Приятель сказал: покатаешься на горных и обычных лыжах, подышишь чистым горным воздухом, хлебнёшь первозданной романтики.
Важнее то, что я впервые «вживую» увидел настоящие горы, долгожданные, влекущие. Въезд в горы на рассвете, крутые виражи серпантина, высоченные ели на почти отвесных кручах, розовеющие снега… Нереально, сказочно! Проснувшиеся дети визжат от восторга, взрослые счастливо улыбаются. Все неудобства ночи в автобусе забыты. Кстати, люди тогда гораздо больше смотрели, чем фотографировали, ведь смартфоны пока отсутствовали, а на мобилку-раскладушку немного наснимаешь.
И вот – маленький городок, остановка, дальше надо добрый километр лезть пешком, наверх. Причём в лучшем случае по колено, а то и по пояс в снегу, ещё девственном, нехоженом – ночью сильно мело. Когда добрались до «Медвежьего», сухой нитки на нас не осталось. Благо, кое-кто захватил с собой тепловентиляторы, электропечи, да ещё в «главной зале», где все обедали, имелся большой камин с запасом дров. Когда они разгорелись, затрещали, задышали живительным теплом, озаряя наши лица и заиндевевшие бревенчатые стены янтарными отблесками, жизнь снова показалась хорошей. Этому предшествовало несколько часов неизбежной суеты, усилий, нервотрёпки. И вот, наконец, магическая сила огня примиряет всех, настраивает на особую волну. Там, среди буйного пламени, словно рушатся, покрываясь пеплом, и вновь возникают фантасмагории. Потрескивают дрова, гудят негромкие разговоры, за окном – ночь, глушь, безлюдье, даже огоньков захолустного карпатского городка, что внизу, отсюда не видать. Завтра – Новый год, самый необычный (во всяком случае, в моей) жизни.
Как мы встречали его, память сохранила лишь россыпь ярких фрагментов, напоминающих полотна импрессионистов. «Течёт шампанское рекою, и взор туманится слегка», как пел Булат Окуджава. Мы тоже пели, пили, ели, плясали и даже (под общий шумок) читали стихи. Романтическая обстановка просто не могла не спровоцировать такой «грешок». Помню, что в какой-то момент я присел у пылающего камина и стал декламировать Эминеску на русском. Вообще-то я очень стеснительный, но в том шуме шанс, что кто-то меня услышит, приближался к нулю. И всё-таки один парень, ранее незнакомый, сел рядом и стал читать те же стихи, но уже на молдавском. Такое чудо, конечно, способствовало бурному изъявлению дружеских чувств, за которым последовало чтение других стихов разных поэтов, хранившихся в закромах нашей памяти.
Катание на лыжах, особенно горных, для меня оказалось сложной задачей, но некоторые, особенно дети и подростки, вскоре научились выписывать пируэты ловко и красиво, как ласточки в небе.
С волками и медведями столкнуться нам не пришлось, но неожиданные гости всё-таки явились: два молодых человека, крайне усталые и продрогшие. Их приняли радушно, обогрели и накормили. Оказалось, это два друга, харьковчанин и петербуржец, решившиеся, подобно героям Джека Лондона, на поход по «белому безмолвию» зимних Карпат, но слегка переоценившие свои силы.
Там, наверху, мы чувствовали, что история, политика, лукавый информационный шум – ничто по сравнению с простым человеческим теплом. «Давайте жить, во всём друг другу потакая, тем более что жизнь короткая такая». Поймём ли мы это когда-нибудь?
P.S. Тепло и свет, принесённые неожиданными гостями в приют «Медвежий», разбудили от зимней спячки бабочку павлиний глаз. Она стала милой звездой нескольких вечеров, летая по залу во время наших сборищ у горящего камина. Между прочим, бабочка – символ души, бессмертия, возрождения и воскресения.
Валерий Каширин.
Фото из открытых источников.