Помните у Эдуарда Асадова: «Все началось с молекулы любви». Она в каждом из нас живет, торжествует, ликует, преображает нашу потаенную сущность, главное – не разрушить ее повседневностью забот, равнодушием, а сохранить в памяти, которая всегда возвращает к истокам; к сознанию того, что нет ничего выше и ценнее, чем звездное бесконечное небо над нами и совесть внутри каждого из нас. Тогда день нашего появления на свет и есть то сокровенное, с чего начинается Родина…
Была самая середина прошлого века – время бедное, но уже не голодное. У многих оно осталось на всю оставшуюся жизнь, то лето послевоенное. Воскресное утро 28 июня 1950 года выдалось теплым, чистым. Солнце поднялось над камышовыми и крытыми дранкой крышами домов, явив миру изумрудную зелень садов. В малинник опустились два больших аиста, будто природа одаривала их доверительностью, неземной благодатью рождения человека. Все перед ними казалось обыденным, привычным, до боли знакомым и близким. Старый сарай, с недовольной, запертой в нем собакой, царапавшей с отчаянным лаем дырявую дверь (так она заявляла свой протест против ограничения ее законных прав хозяйки двора и огорода). Моя бабушка, накануне приехавшая из Вологодской области, дивившаяся таким красивым диковинным птицам – аистам. Они, как ни в чем не бывало, взлетели на конек крыши и важно начали ходить по ней, приглашая все живое полюбоваться ими. Затем кругами долго поднимались над нашим домом, все выше и выше, пока не растворились в синеве июньского неба.
Аисты моего детства – это тоже моя Родина, то, с чем живешь, от чего не в силах отречься.
Вот оно наше древнее родовое село, расположенное на каменистых отрогах огромного урочища, разделенного пополам маленькой, но бойкой речушкой. Кто-то называет ее Рыбница, а кто-то по названию села – Воронково. Наша северная «магала» «Шляхта», а еще точнее, «Нэвинчана гора» (никто не может сказать, почему гора не венчана), целый день прогревается, как сковородка. Набегаешься за день, уймешься от выполнения своих несложных обязанностей, а когда стемнеет, сядешь на теплую присьпу. Это такой глинобитный выступ «биля хаты», прилегает к стене и усиливает фундамент. Слушаешь, как стрекочут цикады, переговариваются, гремят ведрами соседи. Воздух чист, не надышаться. Аж звенит, напоен свежим запахом бузины, цветов и трав… А потом голос бабушки позовет вечерять. Слово-то какое домашнее, таинственное: «вечерять». Напротив меня будут сидеть молодые, красивые родители и с ласковой строгостью следить, чтобы хорошо кушал. А потом, под бабушкину молитву, придет сон, самый сладкий. Все для того только, чтобы наступило утро следующего дня, полного любви и удивления.
Аисты моего детства – они летят и вот-вот исчезнут в синеве бесконечного неба.
«Дидова хата» расположена точно напротив церкви Успения Пресвятой Богородицы, единственной, которую в советское время не посмели закрыть. Люди не позволили. Весной 1991 года, еще будучи коммунистом, я почувствовал острую необходимость креститься именно в этой церкви. И когда отец Анатолий, который тогда служил здесь, и сегодня этим занимается, совершил таинство, я почувствовал себя спокойнее и сильнее. В последующие годы на мою долю выпали тяжкие испытания, но я постоянно чувствовал Бога, Его присутствие и благодать. Та самая церковь… она осталась в моей душе навсегда.
Аисты детства… Они летят, и кажется, нет их полету конца, и синева неба безгранична и беспредельна.
Вспоминается детство, когда все мы безгрешны, любознательны и доверчивы, когда рады всему-всему, что нас окружает. Не тогда ли к нам приходит вера, что наша родина – самая прекрасная, самая великая, самая могучая… Когда-то давно меня посетила мысль о том, что каждый человек велик сознанием своей принадлежности к тому месту, где он родился и вырос. Эта мысль не оставляет меня и сейчас, с ней я живу. Ее трудно оспаривать.
Они летят, аисты детства, и жизнь продолжается.
Помню, был детский сад, первые друзья, школа… Помню, как узнал, что наша родина самая большая и самая сильная в мире. Узнал, «что такое хорошо и что такое плохо».
Помню первую любовь, у Шукшина где-то написано: «Нельзя мальчонку до 14 лет из дому отпускать. Нужно, чтобы полюбил тут. Тогда всю жизнь домой тянуть будет». На Родину.
Мне повезло служить срочную в отдельном полку особого назначения, где замполитом был подполковник Захаров. А заместителем командира по оперативной работе подполковник Воскресенский – потомственный офицер из дворян. Он рассказывал нам о своих предках, защищавших Родину еще в 1812 году от войск Наполеона. Мы от него не то что грубого, а даже громкого слова не слышали.
А подполковник Захаров в клубе для всего состава полка устраивал дни национальных культур. Вначале демонстрировали короткометражный фильм, к примеру, о Северной Осетии. Потом солдат-осетин рассказывал об истории своей малой родины, ее культуре, обычаях, народе. Задавали вопросы. И мы верили: лучше его родины нет на всем белом свете… Для него.
Мне выпало рассказать о Молдавии, о своей Родине. Помню, как говорил о красоте яблоневых садов, которые мне дороги были с детства, о вкусе молдавского винограда, о тягучем запахе рыбницких абрикосов, о гостеприимстве. Помню, как меня слушали…
Я благодарен судьбе за те годы, когда верили друг другу, когда связывало нас обыкновенное человеческое чувство любви к тому месту, где ты родился и вырос; где по крыше города ходят аисты – «Аисты моего детства». Вот-вот они взлетят в небо и растворятся, исчезнут в его бесконечной синеве, чтобы вновь вернуться домой, на Родину.
Пусть было все: лихие трагические 90-е, распад той страны, в которой жили, творили, которая в сердце жила и живет как дань времени, как великая эпоха, полная героики и величия.
Аисты моего детства! Они летят и зовут за собой, в родные места, и жизнь продолжается, и нет ей конца, ибо беспредельно чувство любви к Родине.
Николай БУЧАЦКИЙ.
Фото: www.kafanews.com
