Кто раньше служил на границе, не забудет дни, проведенные там. То, о чем пишу, живет в воспоминаниях, и, думаю, будет интересно другим.
Дело было в начале декабря 1978 года. Я служил на советско-афганской границе, в Хорогском погранотряде, его еще называют Памирским. На третьей погранзаставе «Калай-Хумб». Специально даю точные координаты, потому что многие в свое время служили там же или в соседних подразделениях, где были схожие природные условия.
Боевой расчет. После него на границе с 20.00 начинаются новые сутки. Личный состав построен. Старший лейтенант В. Колотенко зачитывает приказ на охрану госграницы, уточняет, кому, где и сколько времени нести службу. Она нелегка, но и на границу ходить днем и ночью тоже несладко. Хоть какое-то разнообразие. С ходу приступил к выполнению обязанностей. Сижу в «дежурке» за коммутатором связи, готовлю наряды и отправляю их после получения приказа дежурным офицером «на границу».
Иду будить Серегу Козюберду. Ему надо готовиться к службе часовым по заставе. Серега взъерошенный весь, только разоспался, а тут пора собираться менять товарища. Щурится от яркого света, громко зевает. А сам он маленький такой! Ниже всех ростом был на заставе, едва ли метр шестьдесят. Смешной такой и безобидный. Все над ним подшучивали. И терпеливый был, только улыбался в ответ на шутки. Больше всех, конечно, не давал ему проходу я. Мало того, так ему еще и кличку дал – Кузя.
На тот момент было уже довольно-таки прохладно, и нам для наряда выдавали овчинные тулупы и валенки. Заходит Кузя в дежурку в тулупе. А его не видно в нем. Края волочатся по полу, а из рукавов только кончики пальцев торчат.
Стал его «доставать». Весь его смешной вид провоцировал на это. А он улыбался и даже не «отстреливался». Надел я ему автомат на плечо. Заставил попрыгать на предмет бряцанья. Серега сделал безуспешную попытку, чем вызвал очередной ряд колкостей в свой адрес.
Согласно приказу я повел его к месту заряжания оружия. Иду и не могу сдерживать смех. По дороге даю ему команду: «Наряд!». При этом надо идти строевым шагом. Поднимает он полы дубленки, а там валенки с калошами на два размера больше его ноги. Не дай Бог оказаться на месте афганцев, если посмеют напасть на Кузю. Всех уложит! Отправил я его и посоветовал проволокой привязать полы шубы к ремню. Так легче будет передвигаться.
Дальше принимаю с границы доклады. Веду записи в журнале, вспоминаю дом, родителей, друзей… На дворе сухая погода. Ну просто благодать! Слышу, как тихонько, с легким скрипом, открывается входная дверь в тамбуре. Кто-то заходит. Нас разделяет дверь в «дежурку». Я никого не жду. Ну, бывало, начальник нагрянет с проверкой, так нас заранее предупреждали. А тут странно как-то. Мысли ворохом в голове. Шутки шутками, а в Афгане, буквально в 100-150 метрах, – война. «Да нет, не посмеют лезть. Тем более у меня такой «Рэмбо» – часовой заставы. Что они, дураки, что ли?» – мысленно шучу я, а сам в недоумении.
Открываю дверь, а там… Кузя! Я потерял дар речи. Всего час прошел, как я его отправил на службу. Стоит мокрый. Вода тонкими струйками стекает с него. Вокруг образовалась лужа. Автомат держит за ремень, как сумку. Мокрая шапка надета задом наперед. Стою, вытаращил на него глаза. Ну как так?! Где? Почему? Дождя нет. «Кузя, ты что в тулупе и валенках плавал через речку в Афганистан?». Серега, мокрый с головы до ног и перепуганный, наконец обрел дар речи: «Воха, не говори пацанам, и так проходу не дают, засмеют до смерти!». «Все, успокойся. Зайди в канцелярию, доложи офицеру о случившемся. Сдай оружие, патроны и иди в сушилку. А мне придется будить другого бойца и отправлять вместо тебя», – отвечаю.
Через 10-15 минут захожу в сушилку. Кузя сидит в кальсонах. Весь раскрасневшийся после «водных процедур». На батареях сушится одежда. Глянул на него и вновь рассмеялся. Одно ухо у Сереги было лилово-синим и оттопыренным, как у Андрея Миронова в кинофильме «Бриллиантовая рука». Говорю ему: «Ты что, тонул и тебя выбросило штормом на каменистый афганский берег?». И показываю ему на ухо.
Климат в том месте, где служил, жаркий, и условия с возможностями позволяли строить бассейны. Такое сооружение было и у нас. Там мы с удовольствием в свободное время могли постирать, позагорать. Перед бассейном был отстойник небольшого размера, где предварительно отстаивалась вода из арыка. Так вот, наш герой, мотая круги вокруг заставы, уснул на ходу. Во сне с воспоминаниями о доме и родных попал прямо в этот отстойник глубиной до двух метров. При его-то росте, тулупе, валенках, да еще с автоматом с боеприпасами. Слава Богу, воды там было немного. Жалко, конечно, что не досмотрел сон, ну да ладно.
Утром застава вышла на физзарядку. Все без головных уборов, а Сергей в шапке с распущенными ушами. Начальник придирчиво оглядел всех и спрашивает, почему Козюберда в таком виде. Смеемся. Конечно же, это происшествие еще ночью стало всем известно. Наряды уходили и приходили, и не могли не видеть, что в сушилке вещи Кузины сохли.
Несколько лет назад, в гостях у своих сослуживцев на Украине, я разговаривал по телефону с Сергеем. Первый и последний раз после службы. Смеялись, вспоминая отстойник.
Вот такие мы были тогда, 18- 20-летние пацаны, охраняющие нашу землю. И если бы понадобилось, отдали бы жизнь за нее, что и случалось на границе нередко.
Вячеслав ДЕНИСЕНКО. г. Бендеры.
Фото https://barometr.kg/