На Крещение мы приехали в Каменку и долго искали купель. Наш фотограф Виктор Громов планировал сделать яркий фоторепортаж. Впрочем, с купелью что-то не вышло: у церкви люди показывали пальцем в неопределенном направлении, а затем говорили: «Да в общем не знаю, где это будет…». Дошло до того, что мы заехали на дамбу, белая «семерка» оказалась по уши в грязи. На скользкой траве было трудно разворачиваться, казалось, день прошел насмарку, настроение упало.
Уравнение и купание
По дороге я вспомнил один эпизод из прошлого: день рождения друга, мы приехали на тираспольскую дамбу на старой «Тойоте». Внезапно пошел сильный ливень, пришлось убираться восвояси. Но дорогу мгновенно размыло, и машина просто не могла подняться в гору. С одной стороны плачет ребенок, с другой – чертыхается водитель. Все это под дождем. В итоге ему удалось взять разгон и преодолеть скользкую горку, да так, что на резком спуске он чуть не врезался в опору ЛЭП. Потом еще, помню, колеса не раз застревали в хлябях, каждые пять минут машина вставала, приходилось толкать… Тот день был ужасным, я все ждал чуда, но оно так и не произошло.
Хорошо, что мы на бесстрашной, хоть и уже грязноватой «семерке», она сможет выехать отовсюду. Женщина, которую мы встретили у парка Витгенштейна, сказала: «Так поезжайте в Хрустовую, многие там!». И мы поехали.
Село находится в долине, и потому здесь довольно безветренно, пока не поднимешься по склону на соседнюю улицу – там, среди острых крыш домов, слышно, как свистит Стрибог, а ветер задумывает с деревьями злую шутку.
Но и в местном храме Архангела Михаила пусто и тихо, даже как-то странно от этой звенящей тишины. Вокруг ни души. Наши экзистенциальные поиски прерывает улыбающийся невысокий брюнет: «Вас мне, наверное, Бог послал». Это послушник Владимир, он опаздывает на службу, где должен помогать батюшке. Сейчас все отправились в купель 40 Севастийских мучеников, куда рванули и мы. Купель яркая, приметная глазу, с разноцветным куполом. Такую, увидев один раз, ребенок запоминает на всю жизнь. Взрослый, наверное, более раздумчив, аналитичен, тем более, если видел храмы постариннее. А эта – как из какого-то пронзительного детского сна, где все переливается из одной формы в другую.
Здесь действительно очень много народу – кому места не хватило, следили за службой за забором. Собрались прихожане из Каменки, окрестных сел. Утреннюю службу проводит местный настоятель протоиерей Евгений Каменщик. Спокойный, благодушный, с искренним подходом к каждому прихожанину. Женщины и мужчины, улыбаясь, щурятся, когда уравнительные брызги кропила достигают их лиц.
«Здесь же был другой настоятель?» – спрашиваю я у женщины, что стоит за оградой. Она не без испуга смотрит на меня. Сзади подозрительно подходит коренастый смуглый дядя с глазами, не знающими улыбки. Я понимаю, что это ее муж, судя по всему, он не разрешает говорить ей с незнакомцами. Сидеть в «Инстаграме», скорее всего, тоже запрещает. Еще бы – я с сомнительной рыжиной на макушке, в грязном после хлябей небесных и наземных пальто, явно заезжий гастролер. Но когда я представляюсь, все встает на свои места. «Раньше здесь главным был Валерий Галайда, – рассказывает он. – Тогда все по-другому, конечно, было. Отец Евгений – он другой, про священников не говорят, лучше или хуже. Но отец Валерий оказал на нас всех большое влияние».
Исцеление и сомнение
Я понимаю, о ком идет речь, и понимаю, почему так. О том, кто такой отец Валерий из Хрустовой, знали далеко за пределами Приднестровья. За молитвой и помощью к нему приезжали люди из разных уголков православного мира. Мне как человеку невоцерковленному, возможно, не все понятно. Валерий Галайда оказался известен даже далеким от православия людям после ролика в Интернете, где он здесь, в Хрустовой… ехал верхом на человеке, таким образом изгоняя из него беса. Возможно, вы слышали о таком или даже видели такое. Человек при таких обрядах экзорцизма может кричать, рычать, говорить непотребства. Можно верить в бесовщину, а можно не верить, объясняя все психиатрией. Давайте не быть ханжами. Для нас, «городских», кто привык к роботам-пылесосам и фрикам в Интернете, выглядит диковато, и вообще Тираспольско-Дубоссарская епархия вынесла тогда священнику строгий выговор. Я не стану вдаваться в подробности, но, полагаю, вы понимаете, что это был не обычный батюшка.
Но ни один местный житель не сказал плохого слова об отце Валерии. Кажется, что в Хрустовой люди по-особенному любят чудо, некое нематериальное событие, озаряющее их жизнь. «В этот храм приезжают люди из различных городов и сел, часто за тысячи километров, – говорит Светлана Ивановна из Рыбницы. – Меня поражало то, с каким смирением, доброжелательностью выслушивал отец Валерий каждого, вкладывал всего себя в исцеление болящих, как радовался, когда возвращались к нормальной жизни безнадежно больные».
Он, как и некоторые другие верующие, был против вакцинации от коронавируса. Впрочем, как говорят сельчане, мнения своего не навязывал. Умер отец Валерий в ноябре 2020 года. Одна из женщин, кого я встретил во время крещенских купаний, вспомнила о том, как отец молитвой исцелил ее от «змеиного гнезда», кто-то из мужчин – как благословил его на добрую работу и предсказал позднее наступление холодов, пока тот ее не завершит. Те, кто относились к его персоне со скепсисом, просто молчали, но, не скроем, есть в миру и те, кто совсем ему не доверял. В любом случае, этот настоятель оставил в жизни Хрустовой весьма значимый след, если молва о нем идет даже спустя два года после смерти. Такие люди вызывают интерес, пусть кто-то верит им, а кто-то нет. Такие люди лишний раз напоминают нам о том, что мы не машины, можем чувствовать, ошибаться или даже ждать чуда, как это делают в Хрустовой.
Насыщение и преумножение
Это добрый православный праздник, и после освящения и купания люди еще долго не расходились. Сергей и Александр – весьма приметные персонажи, строгие и одновременно разбитные, оба приехали сюда еще лет пятнадцать назад из Украины, до которой отсюда рукой подать. Говорят, что, по их ощущению, это село будто бы под некоей вышней защитой – здесь чувствуешь себя преспокойно и благодатно. Вытираются, смотрят на меня с любопытством и ехидцей, одеваются после купели и идут по делам. «Так сегодня же работать нельзя», – говорю я. «Нельзя, но работа не ждет, Бог простит», – усмехаются они.
Кажется, что здесь, на севере Приднестровья, время идет каким-то особым ходом, тягуче, словно теплое одеяло, обволакивает тебя, и день с ночью вовсе не считаются по часам, минутам и секундам, а отделяются какой-то неизвестной материей, приятной на ощупь, вроде сатиновой ткани, рисунок на которой меняется: от полумесяца к солнечному дню, от зимней дороги к летнему раздолью… Я узнал о Хрустовой ровно столько, сколько она позволила о себе узнать. Это не то село, которое открывает все карты сразу, глядишь, там остался козырь в рукаве!
Нас угощают ухой, которую варят тут же, в котле, в меру жирной, наваристой, с соленьями. Последний раз я делал уху на природе десять лет назад с друзьями в Первомайске. Молодые стоят отдельно, судачат о своем. Уже перестали на нас косо поглядывать – поняли, что мы просто приехали писать репортаж и даже не думаем претендовать на местных дивчин. Угощает нас развеселая пара со своими друзьями – Михаил и Мария Думнезеу, молодые, как они шутят, которые живут вместе уже больше 40 лет, имеют детей и внуков. Насчет фамилии «Думнезеу» – возможно, где-то напутал с гласными, но услышал как услышал, могу ошибаться. Не то было время, чтобы переспрашивать.
Михаил Иванович без конца желал нам «сэнэтате ши букурие», а в конце отвел меня в сторону, положил руку на плечо и сказал: «У меня тоже двое сыновей, и я знаю, как вам сложно. Ничего, потрудимся, и станет лучше». Что-то такое, совершенно простое и бесхитростное. И тогда меня как током ударило: вспомнил, как переводится с молдавского «думнезеу» – Господь. Тут все встает на свои места, и я с блаженной улыбкой вспоминаю о «чуде пяти хлебов и двух рыб» – вот почему уха в котле не заканчивалась… В одной из книг я почерпнул такую мудрость: Бог предстает вам в таком обличии, в каком вы хотите его увидеть. Видимо, мой Бог не чурается людей, музыки, веселых разговоров, всегда норовит, чтобы каждый из гостей был сыт, радостен, и эта непростая галаджия под названием жизнь продолжалась без конца.
Андрей ПАВЛЕНКО.
Фото Виктора Громова.