1 апреля
Культурная революция: приступ безумия по-китайски
1969 года IX съезд компартии Китая объявил об окончании «культурной революции» – одной из самых сомнительных, жестоких и разрушительных политических кампаний в истории прошлого века. Инициатором ее стал «великий кормчий», лидер коммунистической партии Китая Мао Цзэдун.
Что говорить, «председатель Мао» был личностью безусловно неординарной, яркой, талантливой и харизматичной. Будучи в молодые годы руководителем коммунистической революции в Китае, он проявил себя с лучшей стороны, завоевав уважение и любовь широких народных масс, той самой китайской бедноты, составлявшей подавляющее большинство населения Поднебесной. Партизанские войска под мудрым и твердым руководством Мао Цзэдуна не обижали крестьян, от которых во многом зависели материально. Воюя на два фронта, с японскими захватчиками и с консервативным руководством партии Гоминьдан, плохо вооруженная народная армия Мао все-таки сумела в итоге победить, установив в 1949 году полную власть над Китаем. И вскоре любимый вождь показал народу свой крутой нрав. Впрочем, поначалу он пробовал даже играть в демократию, поощрял критику и плюрализм мнений (знаменитый лозунг: «Пусть расцветают сто цветов, пусть соперничают сто школ»). Однако вскоре стало понятно, что либерализация слишком опасна для господства КПК и для неограниченной власти самого «великого кормчего», а уж ее он уступать никому не собирался.
Тут, по классической китайской традиции управления государством, следовало бы искать путь золотой середины, однако неистовый революционер Мао Цзэдун решил не ограничиваться полумерами. Начал он с «Большого скачка вперед», политика которого за два года ввергла Китай в великий голод, унесший жизни около 40 миллионов человек. Массовое истребление воробьев, выплавка стали на дому и прочие трагикомические курьезы – все это оттуда. В результате авторитет Мао даже в высших эшелонах власти сильно пошатнулся. «Великий кормчий» временно приутих, но это было обманчивое затишье перед бурей. В культурной революции он решил сделать ставку на молодежь, разбудив в ней громкими фразами о «продолжении революции и необходимости окончательно разделаться с темным прошлым» самые дремучие, звериные, жестокие инстинкты. На сцену вышли хунвэйбины (красные стражи). Пользуясь полной безнаказанностью, они нападали на всех, кого Мао подозревал в «буржуазных настроениях». Более всего пострадала интеллигенция. Попутно распоясавшиеся вконец юнцы уничтожили бесчисленные произведения искусства, сожгли миллионы книг, тысячи монастырей, храмов, библиотек. «Мы – красные охранники Председателя Мао, мы заставляем страну корчиться в судорогах. Мы рвем и уничтожаем календари, драгоценные вазы, пластинки из США и Англии, амулеты, старинные рисунки и возвышаем над всем этим портрет Председателя Мао», – утверждали эти молодые «революционные» хулиганы-погромщики.
Дальнейшие события полностью вышли из-под контроля, напугав своим размахом даже Мао. Стычки военных с хунвэйбинами, а также внутренние столкновения между разными молодежными группировками поставили Китай под угрозу гражданской войны. Осознав меру воцарившегося хаоса, Мао решает прекратить вакханалию террора. Миллионы хунвэйбинов и цзаофаней (бунтарей из рабочей молодежи) теперь насильно разоружаются и массово высылаются в деревни. Справиться с ними удалось, но дорогой ценой, обескровленный Китай наполовину лежал в руинах. И тут Мао Цзэдун совершил свой последний «отчаянный скачок»: на фоне обострения отношений с бывшим «старшим братом» Советским Союзом «великий кормчий» начинает налаживать дружбу с США – оплотом мирового империализма. Впрочем, тогда он уже был сильно болен и все более утрачивал реальное влияние на политику Поднебесной. После смерти Мао в 1976 году Китай скоро возвращается к традиционной прагматичной политике, делая упор на развитие экономики, в итоге постепенно став нынешней мировой сверхдержавой.
Однако, как ни странно, в современном Китае личность Мао Цзэдуна до сих пор окружена ореолом уважения, его не заклеймили как кровавого диктатора и преступника, его даже запрещено публично критиковать. «Великий кормчий» по сути стал мифологизированным коммерческим брэндом. В КНР ежегодно продают десятки миллионов сувениров с его изображением, которые массово экспортируют за рубеж. Кажется, большинство китайцев не видят тут особого противоречия. И это, надо признать, подход в очень китайском духе.
Фото: www.biografiya-kratko.ru
