В последнее воскресенье июля имеющие отношение к Военно-морскому флоту в очередной раз отметят свой праздник – День ВМФ.
На всех российских флотах и флотилиях пройдут парады. Главный состоится в Санкт-Петербурге и Кронштадте. Приднестровье, хотя и не имеет выхода к морю, но всё же сыграло довольно заметную роль в истории
и российского, и советского ВМФ.
О многих эпизодах, так или иначе связанных с нашим краем, мы уже рассказывали. Сегодня продолжим, ибо знают об этих событиях немногие. В свое время они были покрыты завесой тайны, а спустя время стали достоянием лишь дотошных энтузиастов истории флота.
«Война застала только что зарождающимся минный класс… Никогда ни одному учреждению не приходилось выдерживать более строгого экзамена в первые годы своего существования. Я был свидетелем, как молодые офицеры самостоятельно управляли таким многосложным и трудным делом, и эти офицеры так себя показали, что едва ли возможно желать лучше», – писал незадолго до смерти выдающийся флотоводец, кораблестроитель и полярный исследователь Степан Осипович Макаров. Достаточно большая вероятность, что он бывал в наших местах. Хотя документальных подтверждений этому нет. Во время русско-турецкой войны 1877-78 годов, в ходе которой русские войска чуть было не взяли Стамбул, он командовал минным транспортом «Великий князь Константин». Это бывший коммерческий пароход, который перед войной с турками вооружили для действий на коммуникациях противника. После четырех сожженных турецких шхун в первые дни войны (их команды русскими моряками были посажены в спасательные шлюпки) Степан Осипович заявил командованию, что хоть и законный, но все же морской разбой ему претит. Поэтому и предложил авантюрный, по мнению седовласых высших чинов Адмиралтейства, план – быстренько переоборудовать его корабль в носитель минных катеров. В 12-м номере журнала «Морской сборник» за 1883 год непосредственный участник той удавшейся на все 100% авантюры, впоследствии российский адмирал, а потом советский историк флота Евгений Иванович Аренс писал, что морские мины «имели для нас громадное значение, так как они уравнивали морские силы воюющих и, следовательно, давали нам возможность бороться в Черном море и на Дунае с флотом неприятеля».
Дело в том, что после поражения в Крымской войне 1853-56 годов Россия обязана была по Парижскому мирному договору держать на Черном море лишь некоторое подобие флота. Сравнивать турецкий и российский корабельный состав той поры в черноморской акватории просто некорректно. Преимущество османов, которых англичане и французы нашпиговали достаточным количеством бронированных кораблей, было колоссальным. Командовал турецким флотом тогда Гобарт-паша, или, как он звался у себя на родине, Август Чарльз Хобарт-Хэмпдэн – британский вице-адмирал. Опытнейший моряк.
Но, как известно, голь на выдумки хитра. Поэтому русские решили уравнять шансы на море с помощью крошечных паровых суденышек, ставших родоначальниками нового класса боевых кораблей – миноносцев. Первоначально буксиры, прогулочные катера вооружались шестовыми (взрывной заряд устанавливался на деревянном шесте длиной 6-8 метров и срабатывал при ударе о борт неприятельского корабля) и буксируемыми минами (катер тянул трос с взрывным устройством, который отцеплялся при приближении к врагу). Но Макаров пошел еще дальше. Он предложил вооружить катера самодвижущимися минами Уайтхеда (торпедами). До сих пор в боевых действиях их никто не применял. Кстати, и та русско-турецкая война могла обойтись без этого, как оказалось впоследствии, очень грозного оружия. Просьбы Степана Осиповича выделить самодвижущиеся мины Уайтхеда натолкнулись на извечное российское скупердяйство. В Адмиралтействе ему заявили, что эти «штучки» стоят очень дорого и на разного рода авантюрные замыслы их выделять не будут. Но настойчивость Макарова все же превозмогла прижимистость флотского чиновничества. Вдобавок к имевшимся там уже морским минам в Парканы отправились и «уайтхедки».
В этом приднестровском селе были склады Кишиневской минной школы, где моряки осваивали новое оружие. Полигоном служили Бендеры. Там на Днестре будущие герои той войны проводили учения минных катеров с имитацией атак «вражеских» кораблей. К слову, школа морских минеров в Кишиневе появилась благодаря стараниям участника Крымской войны, будущего генерал-лейтенанта Михаила Матвеевича Борескова. Он в 1853 году занимался установкой минных заграждений с плотов и баркасов на причерноморских реках. В том числе и на Днестре.
Первая удачная операция «днестровских» минных катеров прошла в ночь с 13 на 14 мая (по старому стилю) 1877 года. «Царевич», «Ксения», «Джигит» и «Царевна» незамеченными подошли в Манчинском рукаве Дуная к турецкому монитору (мелкосидящий, но хорошо бронированный и вооруженный корабль, предназначенный для действий на реках и озерах. – Прим. авт.) «Сеифи». Сначала «Царевич» под командованием лейтенанта Дубасова ударил шестовой миной в борт. Затем «Ксения» лейтенанта Шестакова «врезала» туда же. Монитор стал тонуть. Российские моряки даже умудрились в качестве трофея снять кормовой флаг с уходящего под воду монитора. В ночь с 28 на 29 мая успешно опробованы и буксируемые мины. Был серьезно поврежден броненосец «Иджалие». Чуть позже, 8 июня, примерно там же произошло событие, которое вписано в мировую историю флота, хотя эта операция оказалась и безрезультатной. Впервые минным катером корабль был атакован среди бела дня. «Шутка» смогла прорваться к вооруженному турецкому пароходу «Эрекли». После такой наглости турки стали осторожнее на Дунае.
Российские же моряки, выпестованные на Днестре в Бендерах, еще много славных дел совершили в той кампании. Но было и еще одно событие, вписанное большими буквами во всемирную военно-морскую летопись. В ночь на 14 января 1878 года самодвижущимися минами Уайтхеда, выпущенными из импровизированных деревянных торпедных аппаратов «макаровских» катеров был потоплен военный корабль «Интибах». Он открыл огромный скорбный список жертв новоявленного оружия. А зарождалось все на Днестре, о чем в своих публикациях в «Морском вестнике» в 1883 году и писал Аренс.
Кирилл Нефедов.
Фото: www.dzen.ru