Часто приходится слышать: «Приднестровье – юго-западный форпост России». Таковым нынешняя Приднестровская Молдавская Республика стала 225 лет назад – 29 декабря 1791 года по старому стилю. В этот день был подписан Ясский мирный договор, положивший конец русско-турецкой войне 1787-1791 годов.
Из «Дикого поля»
Одним из его условий было включение земель между Южным Бугом и Днестром в состав Российской Империи. А это, как вы понимаете, большая часть нынешней Приднестровской Молдавской Республики. Учитывая, что мы и Новый год празднуем дважды, то почему бы и эту славную дату не отметить тоже дважды?! По новому стилю заключение Ясского мира приходится на 9 января 1792 года. Поэтому и публикацию, посвящённую 225-летию вхождения Приднестровья в состав России, я разделил тоже на несколько частей. А если учитывать, что по григорианскому календарю, используемому с февраля 1918-го и в нашем Отечестве, грядущий год будет юбилейным для Ясского мирного договора, то к этой теме в своих материалах я буду возвращаться ещё не раз. Будут более подробные рассказы и о заселении этих отошедших к России доселе малоосвоенных земель (не зря же звались они «Диким полем»), и об основании приднестровских городов, и о славных победах русских полководцев и флотоводцев, и о наших союзниках по той войне – австрийцах. Кстати, в следующем, юбилейном в плане вхождения Приднестровья в состав России году, Австрия примет у Германии председательство в ОБСЕ, и внешнеполитическое ведомство этой страны будет напрямую участвовать в «разруливании» молдо-приднестровских противоречий. Чем не повод для исторической ретроспективы дипломатических деяний Вены на нашем направлении? Частенько в статьях будут упоминаться географические названия, вокруг которых и сегодня кипят нешуточные страсти. Например, остров Фидониси (нынешний Змеиный), черноморские проливы, Крым, Кавказ, Балканы и т.д. Заметьте, что они стали геополитическими точками ещё двести с лишним лет тому назад, когда и понятия «геополитика» ещё не было…
Несостоявшийся джихад
Итак, начнём. Лето 1787 года… Османская империя зализывает раны после предыдущей русско-турецкой войны 1768-1774 годов. По Кючук-Кайнарджийскому мирному договору Крымское ханство становится свободным от турецкого вассалитета. Выражаясь современным языком, крымская политэлита делится надвое – на пророссийскую и проосманскую части. Борьба между ними заканчивается тем, что последний владетельный отпрыск крымской династии Гиреев – Шахин Гирей отказывается от ханского престола и передаёт Крым всецело России. В Стамбуле слышен скрежет зубов, в Лондоне, Париже, Берлине и Вене радостно потирают ладошки. Представился прекрасный повод в очередной раз столкнуть лбами турок и русских. Европе тогда (впрочем, как и всегда) было чрезвычайно выгодно, чтобы Россия увязла в своих черноморских проблемах. Французские офицеры помогали модернизировать турецкие крепости, работали консультантами на верфях, обучали турецкую армию. Сыны «Туманного Альбиона» не отставали от своих «клятых друзей» в усердии по милитаризации Турции. На всю катушку в Стамбуле работали западные дипломаты. Так, английский посол в Стамбуле подбивал султана Абдул Гамида I начать войну с Россией, всерьез обещая, что Англия выступит на стороне Турции. Конечно же, джентльмен откровенно лгал. Но турки, которых всегда Запад использовал в своих целях, наивно верили. Хотя и без того отношения между двумя империями стремительно скатывались к неизбежной войне. Реваншистские настроения при дворе Абдул Гамида I были и так сильны. Любезно же подогреваемые вкрадчивым шепотом господ в париках, они достигли высшей точки накала под закат лета 1787 года. 5 августа великий визирь Коджа Юсуф-Паша вызвал к себе русского посла Якова Ивановича Булгакова и вручил ему ультиматум с требованием к России вернуть Крым, отказаться от покровительства Грузии и вообще аннулировать все невыгодные для Османской империи договоры. Ультиматум даже не успел дойти до Петербурга, как Абдул Гамид I объявил России войну. Причём не простую, а священную – джихад. Согласно султанскому фирману, против России должны были восстать Крым, Кубань, Кавказ. Призыв Абдул Гамида I был переслан даже бухарскому эмиру. Правда, среднеазиатский феодал на войну с Россией не решился, ограничившись моральным сочувствием собратьям по вере.
Яков Иванович Булгаков с объявлением войны вместе с коллегами по посольству был препровождён в Семибашенный замок, где традиционно содержались высокопоставленные пленники, а также неблагонадёжные члены самой Османской династии. Пробыли российские дипломаты в заточении 812 дней и были отправлены на родину уже при приемнике Абдул Гамида I на султанском престоле Селиме III. Фантастика, но факт: будучи узником Семибашенного замка, Булгаков не только смог добыть детальные планы турецких армии и флота на эту военную кампанию, но и переправить их в Петербург! Ох уж это извечное сребролюбие турецких чиновников!
Кинбурн – первая победа
в той войне «Топал-Паши»
О том, что турки начали войну, в Петербурге узнали только 29 августа. К этому времени 21 августа Суворов успел разгромить турецкий десант на Кинбурнской косе. Эта узкая полоска земли напротив Очакова ещё не раз будет фигурировать в военных сводках разных времён. Автор этой публикации в своё время не раз бывал на Кинбурне. Могу засвидетельствовать, что это не поля при Аустерлице или Бородино. С трёх сторон море, а внутри – густой лес, перемежающийся с песчаными дюнами. Представить, как там могли сойтись, буквально врукопашную, девять тысяч человек (пять тысяч турок и четыре тысячи русских), я до сих пор не могу. Но – факт! Это была мясорубка… « У нас были драки сильные, нежели вы дерётесь за волосы; а как вправду потанцевали, в боку пушечная картечь, в левой руке от пули дырочка, да подо мною лошади мордочку отстрелили», – писал после Кинбурна в письме «суворочке» (любимой дочери Наталье) будущий генералиссимус. Возглавляя контратаку, Суворов получил несколько ранений. Под ним убило лошадь, которая его же и придавила. В последний момент, когда над будущим графом Рымникским и князем Италийским уже занеслась рука с ятаганом, янычар, посягнувший на жизнь русского полководца, был сражён штыковым ударом солдата Ивана Новикова. Кроме ранений, полученных в боях, у Суворова было ещё одно – от своего же денщика Прохора… Тот забыл после штопания обуви своего командира иголку. Её обломок Суворов проносил в ноге всю жизнь, за что у турок получил прозвище Топал-паша («Топал» в переводе с турецкого – «хромой»). Уже после Кинбурна турки друг друга пугали бессмертным «Топал-пашой»…
Но перенесёмся в Петербург. После известий о начале войны, 29 августа последовал манифест императрицы, в котором говорилось: «Оттоманская Порта, утвердивши торжественными договорами перед лицом света вечный мир с Россией, опять вероломно нарушила всю святость онаго… Мы полагаем в том нашу твердую надежду на правосудие и помощь Господню, и на мужество полководцев и храбрость войск наших, что пойдут следами своих недавних побед, коих свет хранит память, а неприятель носит свежие раны». Прямо пророческий манифест! Были и везение, которое можно отнести к Божественному провидению, и мужество полководцев, и храбрость воинов.
Продолжение следует .
александр
никитин