Аполлон Скальковский о Приднестровье
Интерес к античности во времена Екатерины Великой подкреплялся наличием планов по освоению Северного Причерноморья, выходу к Балканам и возрождению Византии (Восточной Римской империи). Всё это объединил в себе большой «Греческий проект», отголоском которого, в частности, явилась мода на имена, даваемые в то время. Причём как людям (Помпей, Аполлон), так и городам (Тирасполь, Овидиополь…).
У историка Помпея Николаевича Батюшкова есть достойный собрат по перу – Аполлон Александрович Скальковский. Оба родились в начале XIX века, состояли на государственной службе, оба оставили после себя труды о прошлом нашего края.
Скальковский появился на свет в 1808 году в Житомире. Учился сначала медицине, затем стал осваивать политические науки. Свыше пятидесяти лет, начиная с 1828 года, возглавлял Статистический комитет в Одессе. С 1856 года – член-корреспондент российской Академии наук по историко-филологическому отделению. Аполлон Александрович – один из основателей Одесского общества истории и древностей. Его, систематически изучавшего Новороссию, современники сравнивали с Геродотом.
Мы ознакомились бегло с такими трудами, как «Хронологическое обозрение истории Новороссийского края» (1836 г.) и «Болгарские колонии в Бессарабии и Новороссийском крае» (1848 г.), в которых содержатся любопытные сведения по истории Приднестровья.
Упоминания о родных населённых пунктах начинаются с эпохи царствования Екатерины Великой. Скальковский пишет, что Барская конфедерация 1768 года «вовлекла Польшу в новые бедствия, а Россию – в войну. Отряд русских войск, преследуя возмутившихся конфедератов, нечаянно перешёл турецкую границу и ворвался в принадлежащее крымскому хану местечко Балту (Дубоссарской, или Тумбашарской провинции)», что и послужило поводом к началу русскотурецкой войны. Так берега Днестра оказались театром военных действий. К Бендерской крепости подступило русское войско. 25 сентября 1770 года граф Пётр Панин из лагеря у Бендер отправил письмо новороссийскому генерал-губернатору Фёдору Воейкову, в котором делился некоторыми политическими планами: «Если найдётся способ Крым с принадлежащими к нему ордами отторгнуть из подданства и скипетра Оттоманской Порты, оставив особою Татарскою державою». Причём Панин уверял, что «Ныне уже Едисанской и Белгородской орд татары, по единодушному между собою согласию, от подданства и власти Оттоманской Порты совсем отторглись». В действительности, как мы знаем, до окончательного усмирения воинственных степняков было ещё далеко. Эпоха Дикого поля продолжалась…
В 1780 году «саранча и засуха причинили так много вреда в Новороссийском крае, что не только жатва была неудачна, но даже бурьяну для топлива не родилось в степи, так что для войск и крепостей покупали дрова в Польше в лесах князя Любомирского по Днестру». Этот фрагмент показывает, насколько отличалась южная степная зона (до Ягорлыка) от северной.
«Наконец 29 декабря 1791 года, – читаем, – мирный трактат оканчивает трёхлетнюю войну на основании требований Потёмкина… Турция уступает России всё пространство земли от Днепра и Буга до Днестра со включением Очакова; река Днестр назначена границею обеих держав».
По Днестру выстраивается «линия обороны с крепостями Средняя (давшая начало Тирасполю), Аджидерская (Овидиопольская) и при Гаджибейском замке на берегу морском (Одесса)». Указом от 23 февраля 1792 года императрица повелевает: «Построить армянский город у самого Днестра между долин Чёрной и Черницы, поселить в нём армян, перешедших из-за Днестра, назвать его Григориополем». Причём название Екатерина прибавила собственноручно. Что характерно, Тирасполь некоторое время сохранял преобладающее значение во всей присоединённой области. У Скальковского находим: «При учреждении Вознесенской губернии вновь строящиеся города Одесса и Овидиополь причислены к Тираспольскому уезду. В Одессе, Очакове, Овидиополе, Бериславле, Дубоссарах, Николаеве и Григориополе учреждены градоначальства с воинскими командами».
В эти годы край энергично заселяется выходцами из самых разных земель. Отдельная работа Скальковского посвящена болгарским переселенцам: «Болгар же, с берегов турецких приходящих, переселяли в степь вокруг Одессы…». «В это время основывались в Херсонской губернии новые болгарские колонии: Парканы на Днестре близ Тирасполя… В 1808 году герцог Ришельё, объезжая в качестве генерал-губернатора Новороссийского края разные уезды Херсонской губернии, нашёл в урочище Комарова Балка, избранном для Парканской колонии, остатки прекрасной тутовой рощи, заведённой ещё турками, близ которой до 1791 года было значительное турецко-молдавское поселение, изгнанное отсюда громом русского оружия… Ришельё как хороший хозяин и истинный покровитель колонизации в крае, почти совершенно пустом, решился устроить здесь особую колонию шелководов из болгар, сведущих во всех родах садоводства и виноделия».
В другом месте Аполлон Александрович пишет, что Парканы «лежат на пепелище Едисанского кочевья». Тут мы погружаемся в глубины истории Дикого поля, уходящие ко временам татаро-монгольского завоевания. Достаточно сказать, что историк упоминает такие названия аулов, как Содаклы, Бодуча, Копчак, Абаклы, Карлык, Мирза-бей, Чимишли, Кара-кой, Богмаз, Тараклы, Мигалак, «находившиеся большею частью в Бендерском уезде, на вершинах речек и балок: Кагыльника или Кундука, Чяга, Сака и многих других».
Что ни говори, а в горниле приднестровской многонациональной общности переплавились самые разные народы, культуры, составляющие ныне один народ. Как отмечает наш «Геродот», в те же Парканы, где большей частью проживали болгары, с ними вместе переселились несколько молдавских семей, слившихся вскоре с болгарами в одно целое.
Такова была имперская политика! И таковой видится ситуация на территории всех новоприобретённых земель, именуемых Новороссией.
Николай Феч.
Фото: https://ru.wikipedia.org