Сижу как-то зимним вечером один дома. Темнеет рано. На дворе зябко и неуютно. Работы особой нет. Достал свой армейский альбом и неторопливо перелистываю страницы. Фотографии делал сам, потому и помню почти все подробности, которые кроются за их изображением. Из глубины прожитых лет с потускневших фотоснимков на меня смотрят совсем еще молоденькие парнишки, и именно такими моя память их хранит.
Прошло более сорока лет, а я слышу их голоса, шум горной пограничной реки Пяндж и немое молчание величественных памирских гор.
Вот на скамье возле КПП сидит Саня Пироженко. Взгляд разумный, вдумчивый и любопытный. На коленях автомат, а в руках самая вкусная в мире таджикская лепешка. Проезжающие мимо местные жители угостили. Очень любил пофилософствовать, да и сейчас он себе доставляет такое удовольствие. Живет в Воронеже. Так мы с ним и не виделись ни разу после увольнения. Общаемся по Интернету. А хотелось бы. А вот на фотокарточке Вася Андрощук. Широко улыбается во всё лицо. Смотрю на него и сам улыбаюсь.
Тихонечко подхожу к истории одного снимка, которая меня волнует до сих пор. Простое фото. Далеко не лучшего качества. Датируется оно летом 1979 года. На нем изображен я со спины, с автоматом на плече и в маскхалате. Впереди река-граница, а за ней сразу видны вооруженные афганцы, скопившиеся с лошадьми на узкой тропе.
Нелишне будет сказать, что на тот момент в Афганистане вовсю громыхала гражданская война. Это сказывалось не в малой мере и на нас. Значительно росло число нарушений госграницы различного характера, вплоть до вооруженного вторжения. Длительное время несли службу по усиленному варианту. Измотались изрядно. Я давно уже должен быть дома, а увольнять не торопились. Обстановка не позволяла.
Получили как-то мы очередной приказ на охрану участка границы. Зарядили оружие. Вышли за калитку. Прошли инструктаж. Службу предстояло нести за восемь километров от заставы. Первым двигаюсь я, следом, на расстоянии через каждые пятьдесят метров, Слава Корпань и Олег Зинченко. Этим ребятам предстояло служить еще год. Проходя мимо тайничка, извлек из него фотоаппарат «ФЭД» и поместил его в капюшон маскхалата. Фотографировать на границе было строжайше запрещено, но мы шли на всякие хитрости. Кстати, благодаря им мы сегодня имеем такой бесценный исторический фотоархив. Идем скорым шагом, прислушиваемся и поглядываем по сторонам. Два года на Памире, а всё не могу налюбоваться его красотой, мощью и величием. Тихо так, спокойно, но только на первый взгляд. Там за рекой – угроза, там война, и это не позволяет нам расслабляться.
Вышли на охраняемый участок. Осмотрелись. Возле реки был довольно густой кустарник. Залегли в нем. До линии границы метров пятьдесят. Каждый наблюдает за своим сектором. Река торопится, шумит и рокочет, трется своим холодным животом о каменистое дно. Не случайно сюда всегда направлялся наряд. Здесь она хоть и пошире, но зато мельче, можно вброд перейти.
Лежу, поглядываю за сопредельной территорией, а перед глазами дом родной. Прямо вижу себя идущим по улице в зеленой фуражке и с саквояжем в руке… А вот и мама бежит мне навстречу с распростертыми руками. Папа не спеша идет за ней. Встречают сына. Вдруг вижу: за рекой на тропу, идущую вдоль границы, с горы на лошадях спускаются вооруженные люди. Сладкие видения тут же исчезли. Напрягся весь, переглянулся с товарищами. Те всё поняли и теснее вжались в землю. Поднеся к глазам бинокль, рассматриваю уже достигших тропы всадников. Четыре человека. Ведут себя настороженно и изучают нашу местность.
Всматриваюсь на вершину, а там… У меня аж мороз по коже прошел. Человек пятьдесят, и все вооружены. Стоят, ждут команды от своих дозорных, что на тропе. Видимо, решила банда перейти в этом месте границу и грабить местное население, что в последнее время стало не редкостью. Раз пришли, значит, сейчас кинутся на нашу территорию. Да уж больно силы неравные. Нас всего трое. Мы, конечно же, без сомнения вступим в бой и ценой своей жизни остановим их на какое-то время.
Подключился к розетке связи и доложил по телефону об обстановке дежурному по заставе. Ответ – действовать по своему усмотрению. Через пятнадцать минут подъедет помощь. Что же делать? А на той стороне уже готовы к броску. Мысли лихорадочно заработали. Я понял, что их немного беспокоит кустарник. Допускают, что там возможна засада. Но замешательство вот-вот пройдет, и через две-три минуты они рванут к нам. Посмотрел я на своих ребят, они на меня. Все поняли, что если банда кинется, то мы погибнем и не бывать нам дома никогда. А жить так хочется! Нам ведь всего по 19-20 лет.
Знаете, в момент опасности, когда жизнь твоя под угрозой, работа мозга обостряется. Так со мной и случилось. Я принял решение. Надо заставить их отказаться от вторжения на нашу землю. Но как? Подполз к Славке Корпаню и отдал ему фотоаппарат, чтобы он в последний момент присыпал его землей, если мой план не сработает. Ведь на пленке хранится информация не для посторонних глаз. Не дай Бог попадет в чужие руки. Ребятам сказал сидеть тихо и не высовываться. Сам вышел из кустарника, и не доходя до реки, остановился прямо напротив афганцев. Те оторопели, не ожидали такого поворота. Им навстречу вышел всего один пограничник – смело, не боясь. Даже автомат не снял с плеча. Возможно, подумали они, за его спиной, в кустарнике, пограничников немало, и раз он вышел из укрытия, значит, они, обнаружив себя, таким образом хотят предостеречь их от вторжения, сохранить свои и их жизни. Это, конечно же, была моя версия. Я чувствовал противный холодок между лопатками, и каждую секунду ждал выстрела. Время словно остановилось. Меня спрашивали потом, страшно ли было? Да, я боялся, но не за себя, за маму. Она же каждый день ждет меня живым домой, то и дело поглядывая на дорогу. Нет, не переживет она этого. Знал, что на выстрел мои ребята ответят огнем. Завяжется бой, через несколько минут их не станет. Подмога подоспеет, но мы ее уже не увидим. И, судя по истошным крикам, у них было желание убить меня, но они этого не сделали. Может, побоялись ответного огня? Не знаю.
Не рискнули они полезть к нам. Через несколько минут, наоравшись и погрозив в мою сторону кулаками, всадники исчезли за гребнем горы. Я присел на камень. Руки предательски дрожали. Вдалеке показался ГАЗ-66 с бойцами на борту. Мои ребята вышли из кустов и подбежали ко мне. Обнимали, трясли, что-то кричали, а я их не слышал… Шел в зеленой фуражке домой, а навстречу с распростертыми руками бежала мама…
Через тридцать шесть лет я с друзьями отмечал День пограничника на Украине в Умани и впервые за эти годы встретился со Славкой Корпанем. Двое суток он ни на шаг не отходил от меня. Говорил, что всю жизнь помнил обо мне. А фото это – его рук дело. Молодец! Успел запечатлеть важный момент. Встречались мы с ним еще несколько раз, но скоро Славы не стало. Не справился он с тяжелым недугом.
А фотографий у меня в альбоме еще немало, и за ними кроются интересные истории. Очень надеюсь, что и они дождутся своей очереди.
Владимир ДЕНИСЕНКО.
г. Бендеры.
Фото из архива автора.