В высшей степени неординарное событие для культурной жизни Приднестровья – концерт всемирно известного, виртуозного скрипача Сани Кройтора, чуть более полувека назад родившегося в Советской Молдавии, успевшего стать звездой еще в детстве, позже репатриировавшегося в Израиль, давно и с огромным успехом выступающего в том числе на самых престижных мировых концертных площадках.
Взыскательные представители музыкальной элиты, знатоки с изощренным вкусом, ВИП-персоны мирового истеблишмента и миллионы обычных людей по всему свету составляют сегодня «армию» поклонников Сани Кройтора – сугубо мирного человека, единственным оружием которого является скрипка (кстати, не работы Страдивари, а самая обыкновенная, акустическая, разве что оснащенная звукоснимателем и микрофоном). До космических высот ее поднимает огромное дарование музыканта, в его руках инструмент творит чудеса.
Чудом накануне Нового года можно считать факт, что много лет не бывавший на родине Александр Эмильевич Кройтор выступил в столичном Дворце Республики. Все, кому посчастливилось слушать его игру в большом зале, признают, что такое у нас, пожалуй, случилось впервые. Разумеется, и у нас есть свои отличные музыканты, и виртуозы разных жанров и направлений из ближнего и дальнего зарубежья выступают здесь не так уж редко. Но игра Сани Кройтора – все-таки нечто особенное. По силе, энергетике, свободе, какому-то божественному магнетизму этому скрипачу сегодня почти не найдется равных. Это почувствовалось, наверное, с первых звуков его авторского вступления, когда от скрипки пахнуло древним простором и горячим ветром пустыни, где человек, по преданию, разговаривал со Всевышним. Скрипка, по выражению поэта, говорила «векам, истории и мирозданью».
Разговор такого уровня, как и следовало ожидать, был непростым, мужественная экспрессия, патетика могли в нем неожиданно оборваться, смениться растерянностью, робким недоумением, тоской экзистенциального одиночества. Отчаяние на грани падения в черную бездну, вопль духовной боли – и снова подъем, сопротивление хаосу, звуковое ощущение космических вихрей. Где-то там, на горизонте, уже разливается свет умиротворения, восходит Солнце. Это была агония (борьба, состязание), завершившаяся катарсисом (очищением). Спасибо древним грекам, оставившим нам в наследство эти понятия. Кстати, сам маэстро Кройтор – человек с обширным культурным багажом, вместившим целый спектр разных этномузыкальных традиций: еврейских, молдавских, восточных, балканских, ирландских… вплоть до джаза, кантри и рок-н-ролла. Классическая музыка, конечно, тоже. Музыкант обожает включать всё это в свои импровизации, когда играет как бы «по наитию», без четкого плана. «В моем сознании постепенно образовался некий микс, до сих пор очень помогающий мне в творчестве», – признает Саня Кройтор. На практике он продемонстрировал это, исполнив известное произведение «Чардаш» Монти во множестве стилевых вариаций, которые «заказывала» аудитория.
Вообще дружеский контакт с залом музыкант установил быстро и легко, он не только играл, но и говорил с людьми. Демократично, просто и серьезно, без всякой «звездности». В частности, о том, что
в такое сложное время,
как сейчас, самое главное
пожелание – мирного неба.
Остальное как-нибудь
приложится.
Подкрепил эти слова проникновенным «Адажио» Альбинони, которое вообще не часто исполняют на скрипке. Любит Саня Кройтор и пошутить – как в музыке, так и словесно. Например, он рассказал, как, скучая во время карантина covid-19, присмотрелся к мухам и подумал, что этим вездесущим насекомым, кажется, ни один музыкант ничего еще не посвятил. «Полет шмеля» есть, а мухи что, такой чести не заслужили?» – шутливо спросил Кройтор. Он исправил сию историческую несправедливость, сочинив небольшую пьесу «la mouche». Так что муху он решил «офранцузить». Когда скрипач исполнял данный опус, возникло ощущение, что по залу носятся рои мух. Согласно замыслу автора, в финале клавишник Алекс Голд (житель Тель-Авива родом из Одессы) прихлопнул воображаемую «la mouche» листом партитуры. Саня Кройтор пояснил, что Алекс – единственный, кроме отца, музыкант, приехавший с ним в наш край из Израиля. Басист Евгений Китаев, ударник Александр Воленберг, гитарист Михаил Воленберг – приднестровские артисты. Маэстро Кройтор заверил, что, зная их всего неделю, чувствует так, словно работал с ними давно. «Настоящие музыканты понимают друг друга быстро, им даже слова не особо нужны», – подытожил он.
Тут самое время сказать об Эмиле Кройторе – не просто отце, но и человеке, первым разглядевшем талант сына, которому тогда еще семи лет не исполнилось. Хотя уроженец Кагула Эмиль Кройтор был тогда уже известным в Молдавии аккордеонистом, композитором, возглавлял свой оркестр, для сына он выбрал другой инструмент. Теперь, глядя с высоты мировой популярности скрипача Сани Кройтора, понимаешь, насколько прав был его отец. Эмиль Кройтор тоже участвовал в тираспольском концерте, исполнив на аккордеоне несколько знакомых, милых сердцу мелодий, не забытых со времен его молодости. И в солидном возрасте музыкант сохраняет высокое мастерство игры. Предвидел ли когда-то Эмиль, что его сына будут называть «израильским Паганини»? Саня же относится к этому с долей юмора. «Когда в еврейской семье отдают сына на скрипку, после первой же сыгранной им ноты объявляют, что он или уже еврейский Паганини, или скоро им станет», – смеясь, говорит маэстро. Но не отрицает, что такое лестное сравнение ему приятно. Хотя бы потому, что величайший скрипач в истории тоже любил импровизировать.
Олег Соснин.
Фото: www.glamur.co.il